яркая блондинка. Именно такие всегда нравились Абдулле и он, поддаваясь очарованию девушек, гостеприимно пропустил их во двор. Выглянув на улицу, внимательно осмотрелся. Улица была пустынной. Да и нельзя ожидать, что такие девушки могут привести за собой спецслужбы. Зайдя в дом, девушки сняли шубки, и, оставшись в свитерах и брючках, разложили на столе бумаги. - Вас сколько здесь проживает? Открепления по месту постоянного жительства не забыли взять? - расспрашивала шатенка, явно пытаясь сделать строгий вид, что у ней плохо получалось. Абдулла, Муслим и Ахмед улыбались, наблюдая, как она, пытаясь скрыть своё смущение, роется в многочисленных бумагах в поисках нужной ведомости. - А ты возьми новую ведомость и запиши их туда, - посоветовала ей блондинка, которая вела себя более раскованно. - Или давай я запишу. - Приготовьте свои паспорта, я перепишу ваши данные и кем паспорта выданы, - сказала блондинка, приветливо улыбаясь Абдулле. Тот почувствовал, что она ему симпатизирует и решил, что сегодня можно немного задержаться или вообще приехать прямо к институту - никуда Филимонов не денется! Тем временем, вторая девушка, уступив свое место блондинке, смущенно спросила, оглянувшись вокруг: - А где у вас можно напиться водички? - Муслим, покажи девушке, - распорядился Абдулла и тот, не отводивший от Ларисы взгляд, повел её на веранду, где стояло ведро с холодной колодезной водой. - Как прав был Кудрявцев, порекомендовав трюк с водичкой! Действительно, в деревенских домах воду, как правило, держат на веранде, а там с одним избирателем всегда разобраться проще, чем сразу с тремя, - удовлетворенно подумала Лариса и пожаловалась Муслиму: - Вода, наверное, ледяная, а у меня горло не совсем здоровое. Тот зачерпнул воду алюминиевой кружкой и поставил её на конфорку газовой печки. - Сейчас подогрею, - сказал он, оглядываясь вокруг в поисках спичек. Тем временем Лариса оттянула на правой руке резинку под свитером, и узкий стилет, проскользнув в образовавшееся отверстие рукояткой вперед, доверительно лёг в теплую ладошку хозяйки. Не найдя спичек, Муслим повернулся к ней и острое лезвие, разрывая ткани, легко вошло ему в живот немного ниже пупка. Лариса провернула стилет в ране и Муслим задохнулся от жуткой боли. Мгновенным движением она вытащила стилет из раны и приставила острие ему между подбородком и горлом. Поднимая лезвием подбородок Муслима вверх, Лариса не давала ему возможности раскрыть рот и крикнуть. - Девочка где? - шепотом спросила Лариса. Сжав зубы, Муслим застонал и, зажав обеими руками рану, из которой хлестала кровь, поднял глаза на свою мучительницу. Только что с ним была очаровательная и несколько смущенная девушка-агитатор, а сейчас его сверлил беспощадный взгляд потемневших серых глаз киллера. Беспощадность к врагам была нормой у них в отряде, но они никогда не резали врагов молча. Всегда подробно разъясняли, за что их убивают, а эта ведьма, прикинувшаяся девушкой, действовала совершенно молча и в её глазах Муслим прочитал свою судьбу. Он вступил в отряд, чтобы бороться за свободу своей родины и ради этого готов отдать жизнь. Был бесстрашен, как и любой чеченский мужчина, и вот так попасться! Стыдно и обидно быть заколотым, как свинья какой-то девчонкой на холодной веранде возле газовой плиты! И жутко больно, как будто внутрь живота насыпали раскаленные угли. Он всегда опасался, что настанет момент, когда придется распрощаться с жизнью, но почему с такой жуткой болью, да ещё от руки женщины? Свободной рукой Лариса по-хозяйски вынула у него пистолет, торчавший сзади за поясом и у Муслима от боли и сознания собственного бессилия сами собой потекли слёзы. - Так где девочка? - тихо допытывалась она. - Хочешь жить, скажешь. Иначе скажут другие, а тебе будет ещё больнее. Я сейчас буду бить лезвием по нервным центрам и ты узнаешь, что такое настоящая боль. Из комнаты раздавался громкий смех его товарищей и блондинки - та рассказывала какой-то анекдот. И этот смех ещё больше усиливал у Муслима ощущение своей заброшенности и безвыходности. Собрав последние силы, он откинул голову назад, чтобы крикнуть, но остриё стилета последовало за его движением, и боль в животе, усилившаяся из-за напряжения, стала непереносимой. - Даже не пытайся играть со мною. Девочка здесь? Если здесь, моргни веками. Сопротивляться уже не стало сил и он моргнул. - Я вызову скорую помощь и ты будешь жить. Тебе оформят добровольную сдачу. Или даже явку с повинной. Выступишь, как свидетель. Если, конечно, на тебе нет крови. Начнешь новую жизнь. Так ей посоветовал сказать Кудрявцев и он снова оказался прав. Муслим всхлипнул и у него в горле заклокотали рыдания. Поняв, что он сдался, Лариса, убрала стилет. - Говори где. Только тихо. Если попытаешься крикнуть, я перережу тебе глотку, а труп брошу свиньям. Ты ведь не хочешь, чтобы свиньи жрали твой труп? А то, что они не доедят, сожгу и пепел солью в канализацию. Но он не пытался кричать - понял, что она так и сделает: черкнет по горлу остриём ножа и его не станет. А так хочется жить! Ведь он ещё совсем молодой! - В сарае есть погреб. Она там, - тихо прошептал он, но даже шепот вызывал у него дикую боль в животе. Он опустился на корточки, зажимая рану и тихо всхлипывал, боясь что рыдания усилят боль. - На улице, за углом, ждет санитарная машина. Если ты сказал правду, тебе там помогут. А я сейчас приду, подожди меня здесь. Вытерев лезвие стилета тряпкой, лежащей возле печки, спрятала его обратно в рукав и зашла в комнату, держа левую руку с пистолетом Муслима за спиной. - Ты с Мусливом что-то долго пила воду, - игриво произнесла Лена. - Зато всё выяснила, - громко сказала Лариса условную фразу и Кудрявцев, напряженно вслушивающийся в шорохи, доносящиеся из приемника, с трудом разобрал слова. Миниатюрный радиопередатчик, встроенный в корешок папки, был сам по себе плохого качества и к тому же его прикрывал листок бумаги. Поэтому Кудрявцев напряженно и с волнением вслушивался в скрипы и нечеткие звуки, раздающиеся из приемного устройства и, не столько расслышав, а скорее угадав слова условленной фразы, дал сигнал к началу операции и автобус со спецназом рванулся вперед. И только сейчас до Кудрявцева дошло, что фраза, которую пробормотала Лена, когда девушки уходили на задание, не просто угроза, а могла иметь конкретный смысл. Если она действительно расстреляет бандитов, то вся его затея с их участием лишается смысла. В таком случае, лучше было бы осуществить захват силами спецназа - тогда имелся хотя бы шанс, что кто-то из террористов уцелеет. - Жми к дому, как можно быстрее, - приказал он Щеглову и тот, утопив педаль газа, обогнал автобус и резко затормозил возле ворот. Машину занесло на скользкой дороге, но Неверов все равно выскочил из неё ещё до того, как стих визг тормозов. Подпрыгнув и ухватившись за доски забора, перемахнул через него, стремясь как можно быстрее оказаться во дворе и спасти девушек. Однако спасать их не потребовалось. Лена, услышав условленную фразу, нанесла молниеносный удар коленом в промежность Абдулле, стоящему рядом с ней. И когда он наклонился от резкой боли, рубанула его по затылку в точку сочленения третьего и четвертого позвонков. Абдулла рухнул на пол без сознания. Потрясенный увиденным, Ахмед рванулся в кладовку, где были спрятаны автоматы, позабыв о том, что у него сзади за поясом торчит пистолет. Но на полпути в его ягодицу впилось лезвие ножа, который метнула Лариса, а Лена в прыжке достала ногой его позвоночник и он рухнул на пол, проехав по нему пару метров. - Ёлик, Настя в сарае в погребе, - крикнула ей Лариса. - Иди, забери её, а я пока обезоружу их. Она не претендовала на роль освободительницы Насти, потому что женской логикой поняла: будет лучше, чтобы семья Филимоновых была благодарна Лене, а не ей. Ей их благодарность не к чему, она уже, можно сказать, пристроена, а у Ленки всё ещё под вопросом. Лене не надо было повторять дважды - она рванулась во двор к сараю и вскоре выводила оттуда бледную и плачущую Настю. - Настенька, они с тобою ничего не делали? - спрашивала Лена, а Настя плакала и кивала головой. - Они тебя насиловали? У Насти ручьем текли слёзы. Она не понимала, о чем её спрашивают. - Я спрашиваю, они насиловали тебя? - сжав ладонями её щеки, Лена подняла её лицо кверху. Через забор уже перелезли несколько спецназовцев и открывали тяжелые ворота для того, чтобы впустить остальных. Неверов бежал по двору к веранде в пистолетом в руке, а Лариса, заперев входные двери, выглядывала в окно веранды, ожидая ответа Насти. Когда спецназ захватит бандитов, то уничтожить их не удастся, поэтому она держала пистолет со снятым предохранителем наготове, чтобы по сигналу Лены расстрелять боевиков. - Отвечай быстрее: они тебя насиловали? - повторила Лена и Настя, до которой наконец дошел смысл вопроса, покачала головой. - Нет, - крикнула Лена Ларисе, но та уже сама увидела в окно ответ девочки. Неверов добежал до веранды и, стуча в двери, просил Ларису открыть её. К нему подбежали ворвавшиеся во двор спецназовцы и попытались выбить дверь, а Лариса закричала, что сейчас её откроет и делала вид, что возится с запором. - Почему дверь закрыта? - со злостью спросил у Лены вбежавший во двор Кудрявцев. Он и сам догадался, что Лариса хотела выиграть время для расстрела захваченных бандитов, хотя знала, что тем самым свела бы результаты операции к нулю. Но месть ей была важнее его требования оставить их живыми. Это не девицы, а какой-то конвейер по производству трупов, черт бы их побрал! - Что вы так нервничаете? Все живы. Просто Лариска растерялась. Что здесь непонятного? - огрызнулась Лена. - В доме есть раненый. Хотел мужик харакири себе сделать, еле отговорили. Ему срочно нужна скорая помощь. - А остальные? - Говорю же вам: все живы и ждут вас. Один, правда, неудачно сел ягодицей на нож. Что за люди такие, садятся и не смотрят куда! Но вы не волнуйтесь, он все равно живее всех живых. Немного успокоившись, Кудрявцев погладил по голове спасенную Настю. Живая и невредимая Настя была для него гарантией от неприятностей по службе за несанкционированную операцию с привлечение спецназа без разрешения генерала - победителей не принято судить. Лена, обнимавшая Настю, умоляюще смотрела на Кудрявцева и просила отпустить девочку с нею, но тот был непреклонен: - Настю я сам отвезу родителям после оформления всех бумаг, - отрезал он. - А вы с Ларисой поедете домой отсыпаться и ждать дальнейших указаний. Кстати, можете позвонить Денису на работу и сообщить новость, но только без каких-либо подробностей. Напоминаю, вас ждет светло-кофейная "Волга". Она вас отвезет домой. Тем временем Лариса открыла, наконец, спецназу дверь веранды и Кудрявцев, поручив Настю заботам спецназовца, направился в дом в сопровождении Лены. Тем временем Лариса прошла в комнату, взяла шубы свою и Лены и уже хотела выйти во двор, как один из спецназовцев преградил ей дорогу. - Куда намылилась, коза? Назад! Ты задержана, - зло сказал он, наставив на неё автомат. - Она агитатор и может быть свободна, - вступился за неё Неверов и предложил помочь ей одеть шубку. - Потом разберемся, кто она, - сказал подошедший командир спецназовцев. - А пока она задержана! - Товарищ полковник, без всяких на то оснований задерживают девушку-агитатора, - обратился к нему Неверов. - Прикажите отпустить её. - Товарищ полковник, эти две девицы были здесь, когда мы ворвались во двор. Они пособницы бандитов, - доложил командир спецназовцев. - Господин полковник, я буду жаловаться на нечистоплотные предвыборные технологии, которые использует чиновничья партия власти "Наш дом - Россия"! - с возмущением произнесла Лариса, обращаясь к Кудрявцеву. - Ворвались сюда во время проведения социологического опроса жителей и ещё смеете нас задерживать! - Да, действительно! Вы что, хотите сделать нас узницами совести? Так мы ими станем! И учтите: вам тогда не поздоровится! - угрожающим тоном добавила Лена. Кудрявцеву стала весело. Во-первых, освободили девочку, а, во-вторых, захватили бандитов живыми. Почему бы и не подурачиться и не подыграть девчонкам? - А вы агитаторы от какой партии? - строго обратился он к Ларисе. - От свободно-демократической. В отличие от других партий мы идем на выборы с ясной программой и прозрачными целями. Не для того ли затеяна провокация, чтобы сорвать в России свободные и честные выборы? Представители ОБСЕ... - Всё ясно, - прервал её Кудрявцев. - Можете быть свободными, нам узницы совести не нужны. - Товарищ полковник, не мешало бы документы у них проверить, - нерешительно обратился к нему командир спецназовцев, но Кудрявцев только отмахнулся: - Не хватало нам ещё неприятностей с наблюдателями от ОБСЕ. Пусть уходят. И, повернувшись к Неверову, распорядился: - Проводи их к машине. То, что их повезет Митя, было для девушек приятным сюрпризом.