Доктор подхватил свой саквояж, невидяще взглянул на меня и направился к выходу. Губы его дрожали. Рес! Я бросилась следом. Мне не хотелось оставлять Кауница одного в таком состоянии. Мало ли что с ним может произойти? Упадет еще с лестницы… Ни к чему нам лишние проблемы. — Сорок лет беспорочной службы, — рассерженно бормотал доктор, спускаясь. — Сотни благодарных пациентов! Самые тяжелые случаи… Выхаживал, с того света возвращал. А тут такое отношение! Чуть не взашей выталкивают… Оскорбляют. Издеваются… Ноги моей больше не будет! Никогда! Он торопливо преодолел последние ступени и ринулся к выходу. — Тер Кауниц, ваше пальто! — окликнула я его. — Что? Доктор повернулся и посмотрел на меня так, будто не совсем понимал, кто я и чего от него хочу. — Одежда, — повторила я и принесла из гардероба пальто и шляпу. — А? Да, — кивнул тер, но мысли его по-прежнему были далеко. — Спасибо. Он машинально оделся, нахлобучил головной убор и направился к двери. — Тер Кауниц! — окликнула я доктора. — Да? — А если использовать корень жвальника? — Что за глупости! Вы еще про припарки из рельда спросите! Запомните, деточка, все эти шарлатанские «танцы с бубном» не имеют никакого отношения к настоящей медицине! — остановившись, резко ответил тот. — Так и передайте! Всего хорошего. Он распахнул дверь и громко захлопнул ее за собой. Я не стала интересоваться, кому конкретно передать слова уважаемого тера. Посмотрела в окно, наблюдая, как доктор садится в свой мобиль, увидела усатую физиономию его шофера и клубы дыма, выбивающиеся из выхлопной трубы, и покачала головой. Нет, тер Кауниц мне не помощник. Наверное, оно и к лучшему, что Горн его прогнал. Не знаю как, но я всегда точно могла сказать, выживет пациент или нет. И схему лечения видела. Это не было магией, скорее, каким-то обостренным чутьем, которое еще ни разу меня не подводило. В случае с Горном все балансировало на грани. С самого начала было ясно, что раны сложные, но амла… Это магическое вещество препятствовало заживлению, вызывая сильное воспаление. Амла не поддавалась обычным способам лечения. Внедряясь в рану, она какое-то время маскировалась, ничем себя не выдавая, потом начинался сепсис, а потом… Рес! Нужно найти жвальник, иначе… Думать о плохом не хотелось. Отогнав тревожные мысли, я поднялась на второй этаж и вошла в покои графа. — Кто? — тут же раздался недовольный вопрос. — Это я, милорд. — Кто — я? — еще недовольнее переспросил больной. По его тону было понятно, что он меня узнал, но не смог отказать себе в удовольствии покапризничать. Нет, оно, конечно, понятно. Когда все болит, поневоле начнешь искать повод к чему-нибудь придраться. Только граф избрал для этого совсем неподходящий объект. — Кэтрин, ваша сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я мужчине и переставила графин на стол. — Что ты здесь забыла? Я тебя не звал, — скривился Горн. — Знаю, милорд. Но я пришла дать вам лекарство. Сняв пробку, налила в стакан воды и добавила двадцать капель вестрольской настойки. Трава горечника, входящая в ее состав, тоже неплохо справлялась с магическими «агрессорами», уменьшая их воздействие на организм. — Иди отсюда, — отворачиваясь к стене, глухо пробормотал больной. — Мне не нужны никакие лекарства. — Я так не думаю, милорд. Горн не ответил. Я видела, как он сжал руками простынь и что-то тихо пробормотал сквозь зубы. Рот его скривился в гримасе боли. Рес! Действие зелья закончилось раньше, чем я ожидала. — Выпейте. Это поможет унять боль. Я поднесла к губам больного бокал. — Ну же, милорд. Горн помедлил, но все-таки принял лекарство. Чувствовалось, что он смертельно устал и держится на одном характере. — Сейчас вы уснете, а когда проснетесь, вам станет легче. — Ты что, провидица? — сердито хмыкнул граф. — Я сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я упрямцу и поправила подушки. — Для сиделки ты слишком своевольная. И аура у тебя странная. Рес! Он что, не глядя может определить? Ну, я и попала… — Насчет ауры ничего не могу вам сказать, я в таких вещах не разбираюсь, а вот с уходом за больными у меня большой опыт. — И что говорит твой опыт? Поправлюсь я или нет? — Обязательно поправитесь, милорд. Еще бы! Иначе с меня шкуру спустят! — Неужели? — сердито фыркнул граф. — А этот проходимец уверял, что мне осталось жить от силы неделю. — Доктор Кауниц? Думаю, уважаемый тер слегка преувеличивал. Видимо, рассчитывал на то, что вы будете покорно выполнять все его предписания. — Не вздумай выгораживать этого недоумка! — вскинулся Горн, но тут же сник и бессильно упал на подушки. — Даже не думала, милорд, — тихо ответила я, наблюдая, как он пытается бороться со сном, как расслабляется напряженное тело, как разжимаются плотно сжатые губы. Спустя минуту больной уже спал, беспокойно подергивая руками, а я немного понаблюдала за хаотичными движениями его длинных пальцев, проверила повязки и взялась за наведение порядка. Подняла и поставила на место перевернутый прикроватный столик. Собрала осколки вазы, протерла пыль, убрала с пола разбросанные вещи и открыла окно, чтобы проветрить комнату. А потом села за стол и придвинула поднос, принесенный Салли. Есть не хотелось. Душу одолевали тревожные предчувствия, в голове крутились непрошеные мысли, в сердце тонкой змейкой проникала тоска. Ковырнув остывшее рагу, отложила ложку и задумалась. От того, как пройдет сегодняшняя ночь, зависело мое будущее. Если Горн продержится, значит, у нас есть шанс справиться. Амлу не зря называли «медленным убийцей». Магический раствор, которым обрабатывали оружие, попадая в рану, не сразу расходился по организму. Он встраивался в рассеченные ткани, маскировался, выжидал. Три дня, неделю, две недели — все зависело от организма конкретного человека. А потом амла активизировалась и начинала свою разрушительную деятельность. Врачи не всегда могли определить наличие этого «агрессора». Еще бы! Он ведь почти ничем себя не проявлял. Только незначительным поначалу воспалением. Зато потом… Я прекрасно понимала Кауница. С точки зрения официальной медицины, заражение амлой считалось смертельным. Обычно таких больных даже не пытались лечить. То, что доктор собирался отсечь пораженные конечности, было, скорее, жестом отчаяния, попыткой сделать хоть что-то, чтобы облегчить состояние больного. Однако был и еще один способ, правда, запрещенный. Жвальник. Растение из разряда наркотических, обладающее редким свойством выводить из организма любые магические яды, в том числе и амлу. Дартские доктора относились к эрийскому корню скептически, а вот стромовские знахари с его помощью вполне успешно справлялись с самыми тяжелыми заражениями. Однажды мне довелось наблюдать за лечением одного такого больного. Амла почти полностью поразила его организм, но тер Гердин — мой учитель — за три недели поставил мужчину на ноги. Я посмотрела на Горна. «Слышишь, парень, ты должен справиться! — мысленно обратилась я к нему. — Подумаешь, амла! Покажи характер, утри нос этим напыщенным докторишкам! Ты ведь не собираешься сдаваться?» Горн лежал неподвижно. В тишине громко тикали часы. Мне оставалось только ждать. Глава 3 Ночь прошла скверно. В два часа у моего пациента усилился жар и начался бред. Горн метался на постели, стонал, звал какого-то Вигго, угрожал, что прирежет этого сукиного сына… Мне удалось обездвижить больного и немного сбить температуру. И все равно она оставалась достаточно высокой. Лоб мужчины просто пылал, и моя рука казалась ледяной на его горячей коже. На свой страх и риск я увеличила дозу настойки. — Давай, парень, — шептала я еле слышно. — Ты не можешь меня подвести! В ответ раздавалось хриплое, надсадное дыхание. — Ты же сильный! Ты должен справиться! — убеждала я, держа его за руку и вглядываясь в пылающее лицо. Свет небольшого ара выхватывал из темноты плотную повязку, закрывающую глаза, упрямый подбородок, острый кадык, пересохшие, потрескавшиеся губы… Я понемногу поила пациента водой, обтирала разведенным уксусом, но это не помогало. — Давай, Горн! Не сдавайся, — убеждала я его. — Рес! Ты не можешь умереть. Завтра я сварю отвар, и тебе обязательно станет легче. Ты должен продержаться, парень! Ох, только бы Каллеман пришел пораньше! Я пыталась выяснить у слуг, как связаться с магом, но те не знали.