– Он пускался в загулы? Луис, ты же читал? Что пришло в голову Алаис? Да только Людовик Пятнадцатый с его Оленьим парком[2]. Хочешь спрятать лист? Сажай лес! – Я даже не задумывался… – У него были любовницы? Феликс робко кашлянул, привлекая внимание. – Я читал, что после смерти жены и детей его величество топил горе в вине, чем и воспользовался Дион. Ага. Топил горе в вине. А попутно и детей делал… и какое тут вино? С него точно детородные функции не увеличатся, вот наоборот – могут. – А у него была фаворитка? – Алаис не удержалась от параллелей с мадам де Помпадур. – Да. Некто Эстина Тессани. Луис обхватил голову руками и застонал. – Тессани… видимо, она оказалась тесно связана с Королем… – По историческим хроникам, Эстина была неглупа, очаровательна и, что приятно – бесплодна. Ни один из ее браков не дал потомства, – продолжил просвещать слушателей Феликс. – У нее было несколько браков? – Два. Она из низов, из семьи купца, первым браком на ней женился пожилой философ Сатрей, который все же был тьером, он рано умер, оставив ей долги и фамилию, а вторым браком она была за тьером Тессани. – И когда была с Королем – тоже? – Да. – Луис, мать тебе ничего не рассказывала? Увы. Эта ниточка оборвалась безвозвратно. Можно бы вернуться в Тавальен, покопаться в библиотеках Тессани, но Луис подозревал, что ему туда лучше не показываться при жизни отца. И Алаис тоже. После того, как они выкрали магистра… Убьют. Медленно и мучительно, не пожалев никого. – Нет. Но думаю, не просто так маленькую Мари Лаис принесли в род Тессани. Ой, не просто так. – И остальное, чем славится род, не просто так. Но кто может об этом знать? Луис покачал головой. – Подозреваю, что уже никто. – А маританцы? – Если бы они знали, что есть еще люди с королевской кровью, они бы не делали ставку на Тимаров? – Тимаров? – вмешался герцог Эдуард. – Тьер Луис… Алаис махнула рукой и принялась рассказывать сама. Чего уж там, секретом больше, секретом меньше. И так выдали, что могли, конспираторы… Реакция герцога оказалась нестандартной. – Феликс, нам придется срочно укреплять замок. Луис, перевозите сюда сестру, но всех ваших родных я не приму, это слишком опасно и для нас, и для них. Все носители крови Лаисов не должны быть в одном месте. И надо обследовать эти ходы. Мало ли, убегать придется… Покажем все матери, девочкам, оставим в укромном месте лодки, одежду, деньги… – Вы готовитесь к войне? – Нет. К безумию, – честно ответил Эдуард. – Я уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. – Маританцы… – Сидят на своем острове и вспоминают про Королей. Как им было хорошо тогда… Только вот никто на материках не согласится, чтобы Короли вернулись. И вполне возможно, что для подстраховки уничтожат и нас. Луис, вы не можете не понимать этого. – Могу. И понимаю. И мне тоже все это не нужно, – столь же честно признался Луис. – Я принял род, но я не думал, что все так… сложно. Беда в другом. Мы, герцоги, обязаны служить Королю. Это наша клятва и наша кровь. Пока я не знал, что в мире есть Король, я мог ничего не делать. А сейчас бездействие кончится моей смертью. И то же для Алаис. – Неужели нельзя отказаться? – Можно. Но умрешь, – ответил Луис. – Пока мы ничего не знали, мы могли жить спокойно. А принимая право рода, мы принимаем на себя и все обязанности. В том числе – служить Королю. Эдуард покачал головой. Кажется, герцогский титул для потомков уже не казался ему таким привлекательным. – Что же делать? – Что мы и собирались. Разбираться с претендентами на трон, жить, радоваться жизни… Эдуард помолчал пару минут. – Луис, когда ваша сестра сможет сюда приехать? – Отсюда я поплыву на Маритани, а Лусии отправлю письмо. Она приедет. – Отлично. Надо как можно скорее сыграть свадьбу. – Отец? – искренне удивился Феликс. – Во времена перемен нужна хотя бы надежда на будущее. То есть – ребенок. Алаис даже головой помотала. Она-то рассуждала наоборот. – А не боитесь? Все же время перемен – страшная штука. – А если ждать хороших времен, то можно их и не дождаться. Лучше уж что-то делать самому, чем надеяться на лучшее, – развел руками Эдуард. Алаис не стала спорить. Просто подумала – хорошо, что у нее есть Эдмон. А Таламир… Да чтоб его акулы сожрали, человека нехорошего. И краем глаза заметила, как Луис что-то сует за пазуху, воспользовавшись тем, что оба Лаиса отвлеклись на нее. Вот и отлично. Будем надеяться – это оно. А вечером Луис и Алаис дружески распрощались с герцогом Лаисом и его семьей и взошли на корабль. С собой у них был большой ящик с чем-то тяжелым, который Эдмон принял на вытянутых руках и торжественно поволок в каюту. Корабль развернулся и направился к Маритани. * * * Корона разочаровала. Или нет? Чего ждала Алаис? Императорской тиары? Шапки Мономаха? Так это есть. Красивое, громоздкое, тяжелое… пустышка. А настоящий венец был под стать скипетру. Простая змея из белого металла, обвивающая голову. Искусная чеканка, синие глаза, вид – сейчас укусит. Тоненькая, почти теряющаяся в волосах. Такую можно спрятать и в коронационной короне, и в столе, и даже за пазухой, и никто ничего не заподозрит. Особенно когда есть «настоящий», роскошный венец. Сейчас оба «символа» были закрыты в каюте у Эдмона, а настоящие постоянно были у владельцев. Алаис поменялась с Луисом и пристроила венец внутрь гаролы. А что? Завернуть понадежнее, закрепить, чтобы не брякнул, а по размеру – вполне. Снять крышку с корпуса, вернуть ее на место – с этим отлично справился Массимо Ольрат. Скипетр Луис пристроил в ножны для меча. Был у него там небольшой тайничок. И оставалось только ждать. Плыть на Маритани и ждать… чего? Следующего хода противника. Пусть он бегает, ходит, суетится, а мы подождем и ударим в нужное время и в нужном месте. Только вот как? Алаис искренне надеялась, что претендент от Тимаров сам себя изведет. Регалии ненастоящие, коронация тоже будет нелегитимной, а змей – он живой, его кормить надо. Конечно, поглядеть на потенциального Короля надо, обязательно, вдруг там человек хороший? Но что-то Алаис сомневалась. Такое властолюбие, которое заставляет уже триста лет, ничем не брезгуя, рваться к трону, не может породить ничего хорошего. * * * Барон Ланор готовился отойти ко сну. Затих городской особняк, спали слуги, спали жена и дети… это сам барон полуночничал, разбираясь с бумагами. А как еще? После смерти Лидии королем стал ее сын. На троне.