Было видно, что это разные люди, менялась одежда, времена, эпохи, возраст, морщины и шрамы, но характерные черты рода оставались неизменными. Громадные глаза, с характерным разрезом. Не эльфийские, конечно, но большие, яркие, чистые, чуть вытянутые к вискам. Тонкий прямой нос, чуть длинноватый – кстати, как у Луиса, – и твердый, выдающийся вперед подбородок. А вот скулы узкие, из-за чего лицо кажется почти треугольным. Алаис могла то же самое сказать и о своем лице, очень похоже, только в женском варианте немного иначе смотрится. Высокий лоб, тонкие брови вразлет… Менялся цвет волос, но глаза оставались теми же самыми. Морскими, невероятными, изменчивыми, безудержно-синими. Короли… Сейчас Алаис почти не сомневалась – и в ее жилах, и в крови Луиса течет их кровь, но что будет с ребенком? Если он пойдет не в родителей, а в Королей, то маританцы их не выпустят, нет. Свой шанс никто из них не упустит. И как быть? Как-как, побыстрее скармливать незаконного претендента Ириону – и ноги в руки с Маритани. Всем привет, змейке приятного аппетита. Где Тимаров море носит, хотела бы она знать? * * * Так Массимо не надирался очень давно. На душе кошки не просто нагадили – они ее всю в клочья разодрали, помучили и поглумились над останками. Брат его не выгнал, даже ругаться не стал, просто кивнул на кресло рядом с собой. – Садись… И уже потом, разлив по кубкам белое вино, которым издавна славился Тимар, принялся выяснять. – Где Мари? – Умерла. – Как? – Она замуж вышла, за хорошего парня, девочка у них родилась. Все хорошо было, а потом, в моровое поветрие… Брат только головой кивнул. Бывает такое, тут не убережешься, хоть что делай… – Счастлива она была? – Да. Ни минуты не жалела. Я в наемники пошел, мир шагами мерил, но, когда домой возвращался, видел, как у нее глаза светятся. У нее еще и сын был, но болезнь всех унесла, только Мариль мне оставила. – И?.. – Не уберег. Свадьбу уже назначили, хороший тоже парень был… Ирионопоклонники… сначала ее, потом мальчишку, когда тот мстить решил. Брат плеснул в кубки еще вина. – Помянем. Массимо выпил одним махом, как воду, хотя вино было крепким. Но в голове не зашумело. Слишком хорошо он помнил тело Мариль на своих руках, алые пятна крови… помнил, что сделали с бедной девочкой. И рад бы забыть, да не забудется. – Я их всех на части порвал, но малышку этим не вернешь. – А приехал ты зачем? В этом вопросе был весь Симон. Чувства? Эмоции? Безусловно, ему сейчас не менее больно, а только плакать и грустить он не станет. Это потом, когда все дела будут переделаны, наедине с собой… Как же отличались двое близнецов, родившихся в семье Ольрат! Массимо – порывистый, горячий, безрассудный, иногда жестокий. И безудержно преданный тем, кого он любит. И рядом – Симон. Спокойный, холодный, предусмотрительный, тоже жестокий, но рассудочной жестокостью, которая иногда страшнее порыва. Что у них было общего – это верность любимым, а сестренку они любили оба. Мать умерла, рожая Мари, и малышка выросла рядом с братьями. Тянулась к ним, любила обоих, и мальчишки отвечали ей тем же. Известие о ее сговоре стало для мальчишек страшным ударом. Мари рыдала, не желая выходить замуж. Ничего страшного в этом не было, все девчонки так поступают, но жених! Шалон Тимар был втрое старше невесты и страшен как сам Ирион. Но в придачу к отвратительной внешности, характеру и возрасту он отличался завидным женолюбием. Молодые служанки у него в доме менялись малым не каждый месяц, недовольными не уходили, он предпочитал добиваться своего по доброй воле, но Мари… Какой же она была красавицей в свои пятнадцать! Светлые, почти белые волосы, громадные голубые глаза, невинное личико с алыми губками – и не хочешь, а взгляд задержишь. Вот Шалона и заусило. А справиться с ним никто бы не смог. Ольраты – всего лишь тьеры, всего лишь вассалы Тимаров. Всего лишь подчиненные. Сюзерен обратил внимание на твою дочь? Это честь! И не в любовницы, в жены он ее зовет, все честь по чести желает сделать, только вот невеста криком кричит. А отец – что? Отец доволен. Это ж деньги! Связи! Перспективы! А что малявка от такой жизни в петлю бы полезла, это неважно. И братья решили действовать. План разработал Симон, а осуществлять его предстояло Массимо. Никак не наоборот. Массимо лучше владел оружием, лучше сходился с людьми, да и путешествий не боялся. Его звал мир… А Симону не хотелось никуда уезжать. Да и… И отца одного на старости лет не бросишь. И от Тимаров как-то отбиваться надо, все ж Шалон не абы кто, брат главы рода, важный человек в герцогстве. А Массимо тут был плохой подмогой. Порывистый, несдержанный… ляпнет что-то не то и не там… и все. И найдут беглецов, и последствия будут печальны. А вот Симон такой ошибки не сделает. Не сделал… Первые десять лет братья даже не списывались. Канал экстренной связи существовал, и раз в год Массимо покупал у одного и того же купца определенное количество ткани, показывая, что с ними все в порядке. Но – и только. Ни ему вестей из дома, ни от него домой. Иначе – никак. А сейчас Массимо терять было нечего. – Шалон… – Умер. Давно уж. Отец тоже вскоре после него умер. Я женился, четверо детей у меня… – На ком хоть женился? На Ольне? Ольна, симпатичная девушка из семьи кожевника, была неравнодушна к Симону. Частенько прибегала пококетничать, посплетничать с Мари… – Ольне ты нравился. Меня она бы всю жизнь за тебя держала, зеркалом… думаешь, приятно? – Я? – искренне удивился Массимо. – Ты-ты. Просто тебя в то время не чувства интересовали, а другое место. Массимо фыркнул. – Это уже детали. Так на ком ты женился-то? – На Лорене Тимар.