Александр внимательно осмотрелся по сторонам, почти не обращая внимания на шишколобого. Он снова оказался в незнакомом месте. Небольшая полянка, где его привязали, находилась на краю леса, однако вокруг стоял запах гнилой воды. Странно, ведь никакого болота рядом не наблюдалось. «Опять перетащили? И охота им со мной возиться? То волколак, то… Кстати, а куда он-то подевался? Вроде вдвоем к гиблому месту шли… – И тут в десяти шагах пленник увидел серую тушку без признаков жизни. – Совсем в лесу порядка не стало. Видать, леший действительно попал в беду. И не он один». Еремеев прислушался к организму: вроде ломота покинула тело, но в голове оставался туман, как после наркоза. И вдобавок – полная отрешенность с неким безразличием к происходящему. – Чего в молчанку играешь, язык от страха проглотил? – продолжил изгаляться эльф. – А кого мне бояться? Тебя, что ли? – Нет, мучений, которые впереди ждут. Помяни мое слово: я их тебе устрою. – Подумаешь, запугал. У некоторых вся жизнь состоит из мучений и перерывов между ними. Сам же сказал: малейшее заклинание – и конец всему. – Александр четко произносил каждое слово, словно объяснял прописные истины. – Ты так торопишься в могилу? – Нет, другие торопят. Правда, чаще всего сами первыми там и оказываются. Наверное, не знают поговорку: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь». – Уж не на меня ли ты намекаешь, мразь? – Шишколобый завелся с полоборота. – Не я, мудрость народная. С ней не поспоришь. – Ой, насмешил. Откуда у здешних людишек мудрость? Они и за сто лет ума не наберутся, а сами в большинстве и до полста недотягивают, – потешался эльф, стоя в отдалении от связанного. Подходить ближе чужак явно не торопился. – Самому-то небось и двадцати не стукнуло? – Четыре века миновало, сосунок, – презрительно фыркнул эльф. – Тогда диагноз неутешительный – старческий маразм плюс мания преследования. Для тупых поясняю: маразм – это когда умом от дитя малого не разнишься, а мания преследования – когда опасаешься каждого встречного. – Эльфы вообще никого не боятся! А людишек – меньше всего, – сплюнул шишколобый. – Значит, ты один такой? Или нападать на сонного у вас считается верхом храбрости? Никогда не думал, что эльфы настолько «отважны»! – Ах ты ж… Чужак явно намерился сотворить заклятие, но в последний момент сам себя остановил, скривившись от злости. Несмотря на внешнюю заторможенность, мозги у Еремеева работали нормально. Он сообразил: эльфу от него чего-то нужно, иначе зачем такие извращения? Только бы узнать цель врага, а еще лучше – найти безопасный способ освободиться. – Ладно, остынь. – Еремеев решил и дальше тянуть время, надеясь, что в голову придут спасительные идеи. – Ты чего-то спросить хотел? Спрашивай. Если знаю ответ, так и скажу. – У вас, людишек, одна сплошная ложь, но мне ты действительно все расскажешь! Даже как звали твою прабабушку по материнской линии! – Похоже, у эльфа внутри все кипело. – И не пытайся. – Александр хотел выяснить, что же сдерживало шишколобого, поэтому продолжил словесную перепалку. – Ибо это – великая тайна, которую первому встречному уроду знать уж точно не положено. «Я и отца с матерью имен-то не знаю, а он на прабабку замахнулся», – мысленно усмехнулся бывший детдомовец Еремеев. – Плевать на твоих родственников, мразь. – Эльф машинально коснулся висевшего на плече лука. – А за урода ты мне ответишь… – За урода говори спасибо родственникам – это у тебя наследственное. Пусть они и держат ответ, а у меня собственных дел хватает. – Кончились твои дела, паршивец! – взорвался шишколобый, выхватывая из ножен отобранный у пленника кинжал. Эльф сделал пару шагов, затем снова скривился, будто ему одно место прищемили, и со злостью спрятал оружие. – Твое счастье, мразь, что мы, эльфы, умеем держать себя в руках. – Оно и видно: ты просто образец выдержки! – Закрой пасть, паршивец. Говори, какой подлостью ты, никчемный человечишка, сумел одолеть великого волшебника Аивауда? – Кто таков? Мне многих, считавших себя великими, пришлось к праотцам отправить. И только в честном бою, – с ленцой в голосе произнес Александр, хотя прекрасно понимал, о ком речь. Мысленно он прикидывал, возможно ли использовать телепортацию. Вроде чувствовал он себя немного лучше, глядишь – и не доконает собственная магия, если, конечно, березки раньше не разорвут. Зато какой шанс появлялся: оказаться вплотную к шишколобому, выхватить кинжал – и конец надоевшей болтовне. – Да как ты смеешь сравнивать его с другими! Нас было трое. Его ты подло убил, а нас с приятелем отдал лешему на растерзание. – А, вон ты про кого… – протяжно вымолвил Еремеев. – Ну что ж, сознаюсь – ответ на твой вопрос я знаю. – Говори. – Эльф обратился в слух. – Развяжешь – скажу. – Я не обещал тебя отпускать! – А я – выдавать собственные секреты. Этот хоть и не столь важный, как о прабабке, но тоже имеет ценность. – Так и знал: людишки никогда своего слова не держат! – Какого слова? – Ты обещал дать ответ, ежели знаешь. Или памятью вдруг ослаб? – Я-то как раз слово сдержал, – возразил Еремеев. – Просто ты слушал невнимательно. Я тебе обещал: если знаю ответ, так и скажу. Ответ я знаю, в чем и сознался. Шишколобый замолчал, обдумывая слова пленника. По всему выходило – человек обещание выполнил, но сам чужак к разгадке важнейшей тайны так и не приблизился. – Не скажешь ты – сознается леший, его я тоже изловил, – продолжил дознание эльф. – Подвесил, как рыбу на солнцепеке, а он еще, дурак старый, на тебя надеялся, грозился, что ты… – Да хватит уже языком зря молоть! Старик тебя по доброте душевной предупредил, ты его словам не внял. Теперь наверняка сгинешь. – Еремеев тяжко вздохнул, словно жалея приговоренного к смерти. – Ты сам сдохнешь первым, и леший за тобой последует, а потом и весь его лес. Знаешь, сколько я черной магии на здешних обитателей потратил? Всю, что годами копил. – Ну потратил, а толку-то? Лес – он могучий, излечится. – Ты это русалке расскажи, которую я в слизь едкую обратил. Или белкам – они после моих заклятий теперь лучшим блюдом считают человечину. И это – только начало… – Тяжелый диагноз, – покачал головой Данила. – А у вас, у эльфов, после четырех сотен лет часто мозги набекрень сворачивает? – Ну все, паршивец, голыми руками задушу… Эльф сделал еще один шаг и неожиданно застыл на месте, а затем рухнул на землю. За спиной чужака стояла стройная девушка. – Терпеть не могу шишколобых ублюдков. Повадились по нашим лесам шастать. – Она наклонилась и вытерла окровавленный кинжал о его волосы. – Ой, спасибо, милая! – обрадовался Еремеев, недоумевая, как та смогла незаметно подкрасться к эльфу. – За что благодаришь, парень? Для тебя ничего не сделано. И вряд ли будет. «Она сказала: «по нашим лесам»? Из охотников, что ли? Нет, тогда бы освободила. Может, из лесной нечисти? Уж больно привлекательна, не по-людски», – промелькнуло в мыслях, а вслух он произнес: – Как – за что? Ты меня от его нудной болтовни спасла, чуть до смерти не заговорил. Терпеть не могу пустых разговоров. – Вона как. – Она одарила связанного заинтересованным взглядом. – И какой разговор ты считаешь непустым? – Тот, что интересен обоим. Вот мне, например, очень хотелось бы узнать, – Еремеев сначала собирался отметить сногсшибательную красоту девушки, но, поскольку та и сама об этом наверняка знала, решил сказать про другое, – как ты сумела подкрасться к шишколобому? Я вроде не слепой, но ничего не заметил. – И не должен был. Лесную ведьму не всякий волколак учует, а у них чутье самое тонкое. – Эльф, я слышал, гораздо опаснее. На самом деле Александр ничего об этом ранее не знал, но, раз волколак не пережил встречи с шишколобым, вывод очевиден. – Урод был слишком занят тобой. – Выходит, от меня хоть какая-то польза. Это не может не радовать. – Я бы и без тебя справилась, парень. – Меня Данилой кличут, – представился Еремеев. – Да я и не спорю – в нынешнем положении помощник из меня никудышный. – Уж не тот ли ты Данила, что в порученцах у здешнего лешего ходит? – спросила дамочка. «Она еще и неместная? Но до чего же хороша! Внешне. Опять же, ведьма». – Иногда случается. В свободное от основной работы время. – Слыхивала я, ты чудище пришлое сумел одолеть. Правду болтают али врут? – Так я не один там был, а скопом с любой бедой проще справиться. – С чудищем совладал, а с эльфом промашку дал?