Говорит: – Что такое? И все понимают, что должно быть не так, что обычно Луэнна спит час, а то и дольше и потом неделю сама не своя. Эбигейл говорит: – Ева тебя вылечила. Она коснулась тебя – и ты исцелилась. И то было первое знамение, и в тот день пришли они и сказали: вот, особенная она пред Небесами. К Алли приводят другую девочку – тоже надо исцелить. Иногда Алли возлагает руки и нащупывает, где больно. Иногда просто болит то, что могло бы и не болеть. Мигрень, тик, головокружение. Алли, никчемная девчонка из Джексонвилла, столько тренировалась, что Ева, невозмутимая и немногословная девушка, умеет возложить руки на человека и отыскать точку, куда нужно ткнуть иголкой силы и все наладить хотя бы временно. Исцеляет она воистину, но не насовсем. Алли не умеет научить тело работать как надо, но умеет ненадолго исправить ошибки. И остальные начинают верить в нее. В Алли что-то есть, считают они. Ну, девочки так считают – монахини-то нет. Саванна говорит: – Ева, это что – Бог? С тобой говорит Бог? У тебя внутри Бог? Саванна произносит это вполголоса, как-то вечером, в спальне, когда уже погашен свет. Остальные прислушиваются из коек, делая вид, будто спят. Ева отвечает: – А ты как думаешь – что это? Саванна говорит: – Я думаю, у тебя власть исцелять. Как мы читали в Писании. В спальне бормочут, но никто не возражает. На следующую ночь, когда все укладываются, Ева говорит десятку девочек: – Завтра на рассвете идемте со мной на берег. Они спрашивают: – Зачем? Она отвечает: – Мне был голос, он рек: “На рассвете приходи на берег”. Голос речет: Как по нотам разыграла, девонька, говори им, что должна сказать. Когда девочки в ночнушках и пижамах спускаются на берег, небо бледно-серое, точно галька, с облачным оперением, а океан тих, точно мать, что баюкает младенца. Алли говорит Евиным голосом, мягко и тихо. Говорит она так: – Голос рек мне, что мы должны войти в воду. Горди смеется: – Ева, ты чего? Поплавать охота? Луэнна прижимает палец к ее губам, и Горди умолкает. У Луэнны не случалось припадков дольше нескольких секунд с тех самых пор, как Ева возложила на нее руки. Эбигейл говорит: – А потом что? Ева отвечает: – А потом Бог покажет нам, чего Она хочет. И это “Она” – новое учение, сотрясение основ. Но девочки понимают, все до единой. Этой благой вести они и ждали. Девочки заходят в воду. Ночнушки и пижамы липнут к ногам, от острых камней под ступнями все морщатся, хихикают, но друг у друга в лицах читают священный трепет. Сейчас что-то будет. Занимается рассвет. Они встают кружком. Забрели в море по пояс, руками болтают в холодной и ясной воде. Ева говорит: – Матерь Святая, покажи, чего ты хочешь от нас. Освяти нас любовью Своей и научи, как нам жить. И вдруг у всех девочек подгибаются коленки. Словно гигантская рука давит на плечи, толкает под воду, и все с головой ныряют в океан, и восстают, фонтанируя водой с волос, ловя воздух ртом и зная, что Бог коснулась их, что в сей день они родились заново. Все пали на колени в воде. Все почувствовали, как их толкнула вниз рука. Все они на какой-то миг поняли, что сейчас умрут, нечем дышать, а затем, вознесшись над водою, все они возродились. Они стоят кружком – головы мокрые, лица изумленные. Одна Ева не ныряла – и стоит сухая в воде. Они почувствовали, что Бог рядом, промеж них, и что Она возрадовалась. А потом птицы воспарили над ними, блаженно взывая к новой заре. Где-то десять девочек окунулись тем утром в океан и свидетельствовали чудо. Прежде все они не верховодили среди полусотни молодых женщин, что жили с монахинями. Не харизматичные девочки, не самые популярные, не самые веселые, не самые красивые, не самые умные. Эти девочки, если их что и объединяло, больше всех страдали, пережили самые жуткие истории, яснее всех понимали, почему опасны другие люди и они сами. Однако с того утра они переменились. Ева берет с них клятву хранить молчание о том, что видели, но девочки не могут не делиться. Саванна рассказывает Кайле, а Кайла – Меган, а Меган – Дэниэлле, что Ева говорит с Творцом всего сущего, что Ева получает тайные послания. Они приходят и просят их научить. Спрашивают: – Отчего ты называешь Бога “Она”? Ева отвечает: – Бог – не женщина и не мужчина, но женщина и мужчина разом. Однако теперь Она пришла явить нам другую сторону лика Своего – ту, на которую мы так давно закрывали глаза. Они спрашивают: – А как же Иисус? Ева отвечает: – Иисус – сын. Но сын рожден матерью. Чье величие больше, посудите сами, – Бога или мира? Они отвечают, поскольку этому уже научились у монахинь: – Величие Бога больше, ибо Он сотворил мир. Ева говорит: – Значит, тот, кто творит, выше того, что сотворено? Они отвечают: – Ну, наверно. Тогда Ева говорит: – Так чье величие больше – Матери или Сына? Они притихают, заподозрив, что слова ее кощунственны. Ева говорит: – На это и в Писании намекается. Нам ведь говорят, что Бог пришел в мир в человеческом теле. Мы уже научились называть Бога “Отец”. Этому учил Иисус. Они признают, что так оно и есть. Ева говорит: – Ну а я учу новому. Сила нам дарована, дабы мы исправили наше искаженное восприятие. Матерь, а не Сын – посланница Небес. Бога надо называть “Матерь”. Бог-Матерь сошла на землю в теле Марии и отдала сына Своего, дабы мы освободились от греха. Бог всегда обещала, что вернется на землю. И теперь Она вернулась, дабы учить нас. Они спрашивают: – Ты кто? И Ева отвечает: