Здесь у Тунде знакомых женщин нет. Если подойдут солдаты, никто его не спрячет у себя дома. Толпа все плотнее – давка росла постепенно, Тунде почти и не замечал, но это логично, раз армия пытается их окружить. И что тогда? Сегодня здесь погибнут люди – эта мысль подирает Тунде по хребту до самой макушки. Впереди кричат. Языка он почти не знает, что кричат – непонятно. Привычная любезная улыбка сползает с лица. Надо убираться, надо занять высоту. Тунде озирается. В Дели вечные стройки, на большинство лазить себе дороже. Кое-где леса со стен так и не убраны, витрины неуклюже перекошены, в полуобрушенных домах до сих пор кто-то живет. Ага, вот. Двумя кварталами дальше. Заколоченная лавка за торговой тележкой с лепешками. К стене присобачены такие как бы строительные леса. Крыша плоская. Тунде торопливо проталкивается сквозь толпу. Женщины еще активнее пробиваются вперед, кричат и машут флагами. Где-то там – шипение и треск электрического разряда. Тунде чувствует его в воздухе – знакомое ощущение. Запахи улицы, собачьего дерьма, и маринованных манго, и притиснутых друг к другу человеческих тел, и жареной окры с кардамоном на миг становятся резче. Все замирают. Тунде все проталкивается. Говорит себе: ты умрешь не сегодня, Тунде. Не сегодня. Это будет анекдот, расскажешь дома друзьям. Это пойдет в книгу; ты не бойся, ты, главное, шевелись. Снимешь сверху, выйдет хороший материал, – ты, главное, отыщи, как туда залезть. Нижняя доска высоковато, не достать, даже если подпрыгнуть. На улице, видит Тунде, кое-кого посетила та же идея, люди лезут на крыши и на деревья. А другие их стаскивают. Если Тунде не поторопится, через пару минут его сметут те, кто захочет занять его место. Он подтаскивает три ящика из-под фруктов, ставит их один на другой – в большой палец загоняет длиннющую занозу, но это пофиг, – залезает на них и прыгает. Мимо. Приземляется жестко, и от удара колени прошибает болью. Ящики долго не простоят. Толпа снова накатывает, скандирует. Тунде прыгает опять, сильнее, – есть! Поймал. Повис на нижней перекладине лестницы. Напрягая бока, он подтягивается на вторую перекладину, на третью, а потом уже можно забраться с ногами на хлипкие леса, а дальше вообще легкотня. Тунде лезет, и леса под ним шатаются. Не прибиты к стене утлого бетонного строения. Когда-то их привязали веревками, но те истрепались, изгнили и под весом Тунде расходятся на волокна. Вот это – совсем дурацкая смерть. Не в уличных боях, не от солдатской пули, не потому, что Татьяна Москалева взяла за горло. А потому что пролетел футов десять и шмякнулся на спину посреди улицы Дели. Тунде лезет быстрее, добирается до грубо сработанного парапета, а леса под ним ахают и раскачиваются туда-сюда. Тунде цепляется за парапет одной рукой – заноза вонзается глубже, – отталкивается ногами и умудряется наполовину закинуть себя на крышу; правая рука и правая нога обнимают парапет, остальное висит над пустотой. На улице крики и щелчки выстрелов. Тунде снова брыкается левой ногой – импульса хватает, чтобы перелететь парапет и хлопнуться навзничь на гравийную крышу. Приземляется он в лужу – весь мокрый, зато цел. Слышатся хруст и хряст, вся деревянная конструкция наконец подламывается и рушится на землю. Ну все, Тунде, назад ходу нет. Зато и толпа, спасаясь от давки, тебя здесь не затопчет. Вообще-то идеально. Словно так и было суждено. Тунде улыбается, переводит дух. Поставить тут камеру, снять все, что будет. Ему уже не страшно – его прет. Делать-то нечего – полицию не вызовешь, начальству не сообщишь. Остались только он и его камеры, от скопища людей подальше. И что-то будет. Тунде садится, озирается. И тогда видит женщину – с ним на крыше женщина. Хорошо за сорок, жилистая, маленькие руки, длинная толстая коса точно промасленная веревка. Женщина смотрит на Тунде. Или не совсем на Тунде. Смотрит в сторону, а на него поглядывает. Он улыбается. Она улыбается в ответ. И в этой улыбке он безошибочно читает: с ней что-то не так. Голову держит странно, набок. И прячет глаза, а потом вдруг как уставится! – Вы… – Тунде глядит вниз, на прилив толпы. Стрельба уже ближе. – Извините, если вы тут живете. Я хотел подождать, когда можно будет спуститься. Ничего? Она медленно кивает. Тунде опять выдавливает улыбку: – Внизу нехорошо. Вы тут прячетесь? Отвечает она не спеша, слова выговаривает тщательно. Акцент не очень густ; похоже, не так уж она и безумна. – Я искала тебя. Тунде решает было, что, может, она слышала его голос по интернету, видела фотки. Он выдает полуулыбку. Поклонница. Она опускается на колени, возит пальцами в луже, где Тунде так и сидит. Он думает, она моет руки, но затем разряд бьет ему в плечо и все тело колотит. Это так внезапно и молниеносно – на миг Тунде кажется, что померещилось. Женщина не смотрит в глаза, отворачивается. Боль растекается по спине, вниз по ногам. Боль каракулями рисует дерево на боку, не вдохнуть. Тунде на четвереньках. Надо выбираться из воды. Тунде говорит: – Перестань. Не надо. Собственный голос ему удивителен. Уязвленный, умоляющий. Судя по голосу, ему страшнее, чем по ощущениям. Все будет нормально. Он выберется. Тунде отступает. Внизу орет толпа. Слышен визг. Если женщина прекратит, у Тунде будут потрясающие снимки – улица, бои. Женщина все возит пальцами в луже. Вращает глазами. Тунде говорит: – Я тебя не трону. Не бойся. Можем вместе подождать. Тут она смеется. Несколько раз как будто гавкает. Тунде перекатывается, задом выползает из лужи. Наблюдает за женщиной. Вот теперь страшно: этот смех его доконал. Она улыбается. По-плохому, от уха до уха. Губы влажные. Тунде хочет встать, но ноги трясутся и почти не держат. Он падает на одно колено. Женщина кивает – мол, да, предсказуемо. Да, так оно обычно и происходит. Тунде озирается. Смотреть особо не на что. На соседнюю крышу ведет шаткий мостик – просто доска. Этот путь его не прельщает: женщина может выбить у него из-под ног доску, пока он идет. Но доска сойдет за оружие. Хотя бы отбиться. Тунде ползет к доске. Женщина произносит несколько слов на неведомом языке, а затем, очень тихо: – У нас любовь? Она облизывает губы. Вдоль ключиц живым червем вздрагивает пасма. Тунде ползет быстрее. Смутно сознает, что на них смотрят с крыши через дорогу, – люди тычут пальцем, окликают. Оттуда они ничем не помогут. Разве что запилят видос. И что Тунде пользы? Он снова пытается встать, но ноги еще не отошли, дрожат, и женщина смеется, глядя на его потуги. И бросается на него. Он пытается пнуть ее в лицо ботинком, но она хватает его за голую щиколотку и снова бьет. Длинная высокая дуга. Точно мощный отработанный удар мясного тесака вниз по бедру и икре отделяет плоть от кости. Тунде чует, как горят волоски на ногах. Пахнет как будто пряностями – что-то долетает с улицы. Жарится мясо, дымятся и капают животный жир и горящие кости. Тунде на ум приходит мать – как она сует руку в кастрюлю, проверяет обданный кипятком рис, катает зернышки в пальцах. Слишком горячо, Тунде, убери руки. Он ощущает сладкий жар джолофа, что побулькивает на плите. У тебя мозги сварились, Тунде. Ты вспомни, как это объясняют. Твой мозг – мясо и электрика. От этой штуки больнее, чем должно быть, потому что она коротит мозг. Ты спятил. Ты не дома. Мама не придет. Женщина уже повалила его, дергает за ремень и джинсы. Стаскивает их, не расстегнув пряжку, а они узкие и застревают на бедрах. Спину дерет гравий, в поясницу краем впивается влажный бетонный блок, ссаживает кожу до крови, а Тунде все думает: если чересчур отбиваться, она меня шарахнет до бесчувствия и тогда сможет делать со мной что пожелает. Где-то вдали кричат. Тунде словно под водой – уши заложило. Сначала он думает, что кричат внизу на улице. Ждет следующего удара – все тело напружинивается. Но удара нет, и лишь тогда Тунде соображает, что отбивается от воздуха, и открывает глаза, и видит, как женщину оттаскивают от него еще три женщины. Перебежали с соседней крыши по доске, наверно. Они отшвыривают ее и лупят током снова и снова, а она все не желает лежать смирно. Тунде подтягивает штаны и ждет, смотрит, пока эта женщина со своей длинной и толстой масляной косой не застывает совсем. Алли Выдержки с форума “Свобода снова”, формально либертарианского сайта Спрашивали_отвечаем Бомба, бомба, БОМБА из Южной Каролины. См. фото. Матерь Ева – скриншот из видоса “К любви”, где у нее чуть сползает капюшон и частично видно лицо. Обратить внимание на выдающуюся скулу и отношение рта и носа к нижней губе и подбородку. На рисунке соотношения посчитаны. И второе фото. Кто-то у УрбанДокса на борде выложил фото из уголовного дела четырехлетней давности в Алабаме. По всем признакам тру. Кто-то справедливости захотел или полиция слила. Короче. Фотки “Элисон Монтгомери-Тейлор”, которая убила приемного отца и пропала. Все наглядно. Та же форма скулы, тот же подбородок, соотношение рта и носа, рта и подбородка. Вот скажите мне, что неубедительно. Уй_На Ёёёёёёёёёпт. Ты открыл, что у всех людей есть рты, носы и подбородки. Это перепашет нам всю антропологию, пидарас. С значит_свобода Явно фотошоп. См. свет на фотке Элисон М-Т. На щеку ложится слева, на подбородок справа? Привет, Пилтдаунский чел[16], короч, – кто-то подрисовал, чтоб у тебя все сошлось. Фейк, ящитаю. Андроид_Меркель Всем известно, что это действительно Элисон М-Т. В полицию Флориды уже сообщали, но она от них откупилась. Вымогают деньги и угрожают людям по всему Восточному побережью. Ева и ее монашки скорешились с еврейской сука мафией, УрбанДокс и Ультра-Д сто раз уже доказали, глянь треды по бунтам 11 мая и арестам в Рали и не пости баяны, тупой. Мачонаматче Аккаунт УрбанДокса засуспендили за абьюз, тупой. Авраамический Да, я заметил, ты постишь йопта только в поддержку УрбанДокса или двух его известных марионеток. Либо ты сам УД, либо щас ему отсасываешь. Святой_Себастьян Не может быть, что это не она. Все эти новые “церкви” финансирует израильское правительство, они веками пытаются обрушить христианство, дискредитировать нас, через черных накачивают городские гетто наркотой. А это просто очередная новая наркота – вы вообще понимаете, что в этих новых “церквях” сионистскую наркоту раздают вашим детям? Очнитесь, чел-овечки. Эту историю замутили все те же силы и системы. Вы что думаете, раз на борде можно потрындеть, значит, вы тут на свободе? Вы не понимаете, что они мониторят каждое ваше слово? Вы считаете, они не знают, кто мы? Трындеть можно, им пофиг, но как только им покажется, что мы готовы действовать, им хватит компромата, чтоб любого размазать в говно. Уй_На Не кормите троллей. Андроид_Меркель Больные конспирологи подтянулись, ё. Болтливый_Воздушный_Змей Не 100 % фигня. Вы думаете, почему они не давят нелегальное скачивание кино? Вы думаете, почему они не ищут и не блокируют порево, торренты? Это же как нефиг делать, любой из нас скрипт напишет за полдня. Знаете почему? Потому что если им надо свинтить любого и засадить в тюрьму на миллион лет, у них есть власть. И весь этот ваш интернет – сплошная замануха, а вы думаете, вы норм, потому что у вас пшиковое прокси и пакеты летают через Белгород или Херсон? АНБ с этими людьми давно сговорилось, полиция проплачена, они уже на серверах.