– Видел, как я выходил из летнего домика. – В котором часу это было? – Ну, мы проснулись где-то в половину восьмого… Значит вышел я где-то в восемь. – Кто еще кроме Дакоты и Роджера может подтвердить твои слова? – Никто… – парень опустил глаза и совсем ушел в краску. Было заметно, что он откровенно врёт. – Ты уверен? – настаивал Гордон. – От твоих слов, верных или ложных, может многое зависеть. – Пффф… Ладно, – фыркнув, отвел взгляд в сторону подросток. – Еще Афина Фрост меня видела. – Афина? – брови Гордона вновь поползли вверх. – Она ночевала в доме Галлахеров. Утром мы столкнулись практически лоб в лоб. А вот эта новость удивила даже меня. Афина и Роджер? Интересная парочка… – Я почему-то думал, что у тебя есть харлей, а у тебя YAMAHA, – невозмутимо кивнул головой в сторону мотоцикла Гордон. Он даже не зациклился на Афине и Роджере, неужели совсем не интересно? – Так есть у нас харлей… – переминаясь с пятки на носок, парень посмотрел на нас уже более уверенным взглядом. – Правда? – Гордон повёл бровью. – Где? – Вон же, стоит за машиной, – парень указал рукой в сторону черно-белого рэндж ровера. – Только я им не пользуюсь. Слишком к своему старому коню прикипел. Мы обошли рэндж ровер и наконец увидели накрытый чехлом мотоцикл. Неужели мы могли подобное проглядеть?!.. Гордон уверенными рывками стащил с него чехол, и перед нами предстал новенький, блестящий чистотой, словно озёрное зеркальце, черный харлей. – И как давно ты им не пользуешься? – поинтересовался Гордон. – Да уж, наверное, с весны. Честно говоря, я на нем всего три или четыре раза прокатился, но я ведь говорю, мне мой старик больше по нраву. Так что стоит он здесь уже минимум полгода нетронутым. Глава 41. – Ты это заметила? – идя по двору Оуэн-Гринов по вымощенной камнем тропинке, застывшей от первых заморозков, хмыкнул Гордон. – Да. – Сырые темные разводы на бетонном полу под харлеем. – Да он весь блестит – ни единой песчинки на шинах, которые три или четыре раза были обкатаны весной. Даже чехол был сырым. – Несколько часов назад его тщательно вымыли, – остановившись в шаге от вранглера, констатировал Гордон. – Я почти уверен в том, что это наш харлей. – Что значили слова Зака о том, что Максвелл “не одобрит эту девчонку”, когда он говорил о Дакоте Галлахер? – сдвинула брови я. – Думаю, это значит, что Максвелл Оуэн-Грин недолюбливает “бедняков”, – скобки в последнем слове невозможно было не услышать. – Думаешь, это он? – А у тебя какие мысли на этот счет? – Белый мужчина, сильно старше двадцати лет, достаточно богатый, чтобы иметь возможность позволить себе приобретение дорогостоящих таблеток наркотического действия… Максвелл Оуэн-Грин пичкал наркотой молодую и доступную, из ненавистных ему “бедняков” Зери Гвалу, чтобы пользоваться ей? – Отличный ход мыслей. Только есть одна существенная несостыковка. – Одна? Уже хороший результат… – я поежилась от резкого порыва ветра. За прошедшие двадцать минут, которые нас не было на улице, температура воздуха вновь заметно снизилась и беспросветные серые облака над нашими головами сгустились до консистенции расплавленного свинца. – Не совпадает размер ноги. Следы, оставленные у нашего дома этим утром, сорок первого размера, а у Максвелла Оуэн-Грина, судя по ботинкам, стоящим в прихожей, и по оттискам, оставленным им на лужайке в процессе нашего прощального рукопожатия, нога сорок третьего размера – обратила внимание? Сечёшь? Вот ведь!.. Нет, я не обратила внимания… Но я секла. – Нога сорок первого размера могла бы надеть ботинки сорок третьего размера, но нога с сорок третьим не влезет в сорок первый. У Максвелла слишком широкая стопа, – я замерла. – А как насчет Зака? – У Зака нога меньше. Думаю, парень носит сороковой, может даже тридцать девятый размер. По моей коже неожиданно пробежали мурашки от странного ощущения. Я сдвинула брови и неосознанно бросила свой взгляд в сторону особняка Оуэн-Гринов, и сразу же встретилась взглядом… Сначала я подумала, что в окне второго этажа стоит Сабрина Оуэн-Грин, но уже спустя секунду, сквозь серую пелену пасмурного дня, рассмотрела в силуэте не женские черты. Старший сын Оуэн-Гринов?.. Как его там?.. Джастин?.. – А как насчет Джастина Оуэн-Грина? – сдвинула брови я, и Гордон машинально последовал вслед за моим взглядом. Я была уверена: он успел заметить парня прежде, чем тот отошел от окна. Я машинально нарисовала в голове образ старшего сына Оуэн-Гринов, и почему-то сразу вспомнились его порозовевшие от слёз белки глаз, запомнившиеся мне при нашей первой встрече. – Ну, в прихожей стояли ботинки только Максвелла, – еще сильнее нахмурился Гордон. – Выходит, нам необходимо узнать размер ноги Джастина и где он провел эту ночь. Вернемся? Мы еще не говорили ни с ним, ни с Сабриной… Холодный порыв северного ветра заставил меня замолчать. Судя по сгустившимся со стороны горы облакам, где-то там сейчас падал снег. – Погоди… Думаю, нам необходимо кое-что узнать у Кирана. – У Кирана? – мои взметнувшиеся брови выдали моё удивление. Гордон впервые приплетал к этой истории Кирана. С чего бы вдруг?.. …Я ощутила холодок, прошедший по моей спине, и бросившиеся в бега по рукам и ногам мурашки. Мы подобрались к разгадке. Почти впритык. Вот почему Гордон решил приплести Кирана. Отъехав от особняка Оуэн-Гринов на достаточное расстояние, чтобы нас не было видно из их окон, мы остановились на обочине и Гордон набрал по громкой связи номер своего сына. Парень взял трубку после третьего гудка. – Может объяснишь, почему мне будет лучше ночевать у деда? – сходу поинтересовался Киран, по-видимому наконец решив уточнить смысл утреннего наставления своего отца. – Что-то случилось? – Всё в порядке. – Неужели замутил с агентом ФБР? – хитро заулыбался парень. – Я не собираюсь обсуждать с тобой своих девушек, пацан, – строго, но не без затаенной улыбки отрезал Гордон. – Значит, она уже тебе девушка? – Эй, я всё слышу, господа, – сдвинув брови, недовольным тоном отозвалась я. – Оу… Извиняюсь… – мгновенно потух парень. – Ты лучше расскажи нам про свои походы и подкаты к Камелии Фрост, – строго заметила я. – Девочка еще из больничной койки не выпорхнула, а ты уже вокруг нее круги нарезаешь. – Я же ничего такого… – Успокойся, она тебя просто разводит, – усмехнулся Гордон, но сразу же сдвинул брови и вернулся к серьезному тону. – Ты нам лучше вот что расскажи, кому ты говорил о том, что агент ФБР ночует у меня. – Шутишь? Весь город в курсе… – Нет, Киран, кому сказал ты. – Ты это к чему? Кто-то знал, что я ночую в той комнате, поэтому коктейль Молотова был заброшен именно в окно моей комнаты, а не в ближайшее к дороге окно гостиной. Это был прицел: кто-то целился, но промахнулся, по чистой случайности, лишь потому, что несколькими часами ранее я просто решила ответить на поцелуй Шеридана взаимностью… – Киран, соберись, – потребовал отец. – Ты ведь не мог со всеми подряд об этом трепаться. С кем-то конкретным обсуждал? Кому-нибудь одному или нескольким людям сказал что-нибудь конкретное о ночевке Дэшиэл? – Нет же, я не с кем не обсуждал это… Хотя… Может быть… – парень замялся. – Может быть сказал, но в этом точно нет ничего серьезного. Три или четыре дня назад я говорил что-то Камелии. Что-то смутное, типа, что я ночую пока у деда с бабкой, пока Дэшиэл занимает мою комнату. Да, там еще Дакота была. Её отец вышел из палаты с Афиной, а Дакота осталась. Думаю, её смутил тот факт, что она случайно увидела, как мы с Камелией держались за руки… – Подожди. Что именно ты сказал этим девчонкам? Что ночуешь у деда с бабкой, пока Дэшиэл занимает твою комнату? Но ведь твоя комната на втором этаже. – Нет, я сказал, что Дэшиэл занимает мою любимую комнату, а не спальню. Камелия еще спросила, почему я так привязан к какой-то определенной комнате, и я рассказал ей о панорамных окнах. Что несмотря на то, что комната находится на первом, а не на втором этаже, из нее отличная панорама с видом на озеро, ну и всякая такая чушь…