Я вздыхаю, когда Куинн вспоминает тот момент, когда я кончил, и она ощутила тяжесть моего тела, повсюду, сразу всего меня, а я помню ее ласковую улыбку, с которой она меня встретила, и ее раскрасневшиеся щечки. Как быстро эти счастливые воспоминания появились, так же быстро они и исчезают, и затем Куинн она вспоминает тот день, когда порвала со мной. – Нет, только не этот день. Пожалуйста, – умоляю я. Я никогда не хотел вспоминать об этом дне и о тех словах, которые мы с Куинн кричали друг другу, но сейчас мне приходится делать это. Я закрываю глаза и молю ее о том, чтобы она подумала о чем-то другом, о чем угодно, кроме этого, пока вокруг нас у всех из глаз текут слезы скорби о моей смерти. Только это все равно происходит, и ее воспоминания поглощают нас обоих. Останови это! Но она не останавливается. Я борюсь с воспоминаниями, но они сменяются все быстрее и быстрее, будто Куинн тоже пытается с ними бороться, но это не в наших силах. Если бы мое сердце было в состоянии остановиться, уверен, так бы и произошло. Глава 15 Куинн Я понятия не имею, что сказать Джанет на похоронах. Что я должна сказать? Мне жаль? Неа. Она потеряла своего единственного сына. Извинения не подойдут, это никогда не выразит мою обеспокоенность. Поэтому я ничего не говорю и просто стою рядом с ней. – С учетом всего, через что мне сегодня пришлось пройти, я не уверена, что смогу справиться с ней, – говорит Джанет, глядя на Тейлор и группу учеников, окружающих ее. Конечно, они переживают за свою скорбящую подругу. – Это неудивительно, – говорит Мел, закатывая глаза, и обнимает меня за плечи. Да, это вовсе не было сюрпризом. К нам подходят Ганнер и Джейден, их лица мужественно мрачны, как и у всех остальных. Я знаю, они тоже тяжело все это переносят, и от этого мое чувство вины еще больше усугубляется. Джанет дарит им вымученную улыбку, когда они обнимают ее, а потом смотрит на меня. – Куинн, могу я поговорить с тобой, дорогая? Проводя ладонью по щекам, я киваю, пока стираю слезы. – Конечно. Она уводит меня от компании, пока Ганнер разговаривает с Мел, прижимая ее к своему боку. Мой взгляд медленно перемещается от компании на Джанет, я заинтересована тем, что она собирается мне сказать. Сделав глубокий вдох, она медленно его выпускает. – Я знаю, ты винишь во всем себя, и я слышала, что люди в городе обвиняют тебя, но я хочу, чтобы ты знала, что я тебя не виню. И никогда не буду. Это был несчастный случай, и я не хочу, чтобы ты думала, что я виню тебя в том, что произошло с Чейзом. Я киваю, потому что, ну, правда, что еще я могу сказать? Я боюсь, что если начну говорить, то разревусь и не смогу остановиться. Поэтому я просто киваю головой, снова и снова, будто говорю, что верю ей, но на самом деле я не уверена, что смогу. Я хочу этого. Но знаю, что это никогда не произойдет. Джанет обхватывает мое лицо ладонями, чтобы наши взгляды встретились. – Пожалуйста, просто помни о том, что все еще желанный гость в моем доме, в любое время, и я всегда рядом, чтобы поговорить, если понадоблюсь. Пообещай, что будешь по-прежнему приходить навестить меня. Ты – единственный человек, который любит его так же сильно, как люблю его я. И снова я просто киваю. Она притягивает меня к себе в крепкие объятия, а затем к нам подходит Барб, сестра Джанет. – Пора начинать. * * * Каждый раз, когда я думаю о том, что Чейза на самом деле больше нет, меня начинает мутить. Я хочу плакать, но слезы кажутся слишком мелочными, слишком несущественными по сравнению с той пустотой, которую я ощущаю. Также я чувствую, что не имею права плакать, не в присутствии его мамы. Почему, когда ты делаешь плохой выбор или получаешь неприятный опыт и хочешь о нем забыть, это единственное, что у тебя не получается? Это как ночные кошмары, которые будят тебя посреди ночи, но остаются с тобой, из-за чего ты больше не можешь уснуть. Именно это я ощущаю, когда стою рядом с Джанет у могилы Чейза. Я не хочу думать о неправильном выборе, который я сделала, но воспоминания о моем разрыве с Чейзом накрывают меня… как кошмар, от которого я не могу проснуться. Я возвращаюсь обратно в тот сентябрь, вынужденная пережить ту ночь снова. Ночь, изменившую всю мою жизнь. Во взгляде Чейза напряжение, и он с такой силой обхватывает руль, что белеют костяшки на его пальцах, пока мы сидим вдвоем в тишине в его грузовике около дома Джейдена. Он разворачивается лицом ко мне. – Что происходит, Куинн. Ты сама не своя с тех пор, как я вернулся. Я не знаю, что ему сказать, потому что уж точно не могу сказать ему правду. Она уничтожит его. – Я не хочу говорить об этом прямо сейчас, Чейз! – кричу я, потянувшись к ручке двери. Как только выхожу из грузовика, я тут же отхожу в сторону пляжа, где, я уверена, смогу отделаться от него. Хотела бы я иметь возможность бежать километры без остановки, наедине с этим песчаным берегом и исчезать в ночи, если захочу. На пляже несколько групп, дым от их костров поднимается в воздух и посылает в ночь искры. Я замерзла. Когда вдыхаю дым, в моей груди все сжимается, дыхание затрудняется, и я с жадностью глотаю воздух – такое чувство, будто с каждой секундой боль только усиливается. Это именно то, что я ощущаю, – физическую боль. У меня всегда была такая реакция на огонь. Не уверена, почему так, но этот страх преследует меня всю жизнь. По мнению Чейза, разговор еще не окончен, так как он бежит следом за мной. – Просто поговори со мной, пожалуйста, – он умоляет так, будто готов упасть на колени. – Что, черт возьми, происходит? Я причиняю ему боль, я знаю это, и это убивает меня, но я не знаю, как объяснить ему это полное отчаяние, которое я испытываю. Я не могу, потому что если сделаю это, оно полностью его разрушит. – Я сказала тебе, что не хочу говорить об этом, – я кричу, продолжая идти, несмотря на явную нехватку воздуха из-за слез и дождя. Я веду себя с ним, как сука, и я это знаю, но это единственный выход. Вдалеке, справа от себя, я замечаю волны. Поднимается ветер, дождь бьет меня по промокшим от слез горячим щекам. – Нам нужно поговорить, – требует он, будто это так просто. Он почти нагоняет меня, когда наше дыхание заглушается вспышками молнии в облаках и громким раскатом грома, будто лето и осень сталкиваются в ночи. – Поговори со мной. Что с тобой происходит? Его вопрос останавливает меня, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, вскидывая руки в воздух. Пробираясь сквозь свои мысли, пытаясь преодолеть свою собственную боль, я спрашиваю: – Зачем? Ты можешь хотя бы задуматься над тем, что, может, я уже не та девушка, которую ты оставил? Что, может, я изменилась, пока тебя не было рядом? И что, может быть – только может быть – эта девушка больше не хочет быть с тобой. Я шокирована тем, что только что произнесла, но даже близко не так сильно, как он. – Твою мать, Куинн, пожалуйста, – он в отчаянии делает глубокие вдохи, его тело начинает трястись. – Поговори со мной. – Нет, – я полностью разворачиваюсь лицом к нему. – Я не хочу с тобой говорить, потому что это ничего не изменит. Больше ничего никогда не будет прежним! Есть слишком много всего, что ты не можешь изменить. – Заметь. Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Он не понимает. И никогда не поймет, потому что я никогда не причиню ему такую боль. Я знаю, что, порвав с ним, я причиню ему боль, но также знаю, что это единственная возможность защитить его. Ему не нужно знать причину. – Причина не важна. – Не важна? – он разочарованно вздыхает, покусывая свою нижнюю губу. – Ты просто ищешь оправдание… так ведь? Никакой причины нет. Нет, Чейз никогда не примет такой ответ. Он требует правды. – Тогда просто скажи это. Есть так много всего, что нельзя исправить после того, как это произойдет. Так много всего, что не поддается исправлению. – Я больше не хочу быть с тобой. Эти слова – «Я больше не хочу быть с тобой» — были так чертовски далеки от правды. Я пропустила большую часть того, что было сказано на похоронах. Не то чтобы намеренно, просто каждое мое воспоминание о Чейзе заполняет разум и проигрывается перед глазами, как кинопленка. И я не в состоянии остановить это.