Ее сны очаровывают меня. Я знаю, что мое время быть с ней вот так подходит к концу, но я так отчаянно хочу, чтобы она увидела это все – мою любовь, наши жизни вместе и по отдельности. Хочу напомнить ей о том, что она сильная, что она сможет продолжить жить без меня. Мягко прикасаясь пальцами к ее волосам, через ее сон, я могу показать ей масштабы того, что есть между нами. Она думает, что видит сон, но это не просто сон. Я использую это время, эту возможность быть рядом с ней так, как не могу, когда она бодрствует. Это единственное время, когда ее мозг полностью расслаблен и намного лучше способен поверить и понять, насколько важно, чтобы она продолжала жить. Глава 21 Куинн Не знаю, как долго проспала, но когда просыпаюсь, я понимаю, что сейчас примерно вторая половина дня. Сквозь темные шторы проглядывает солнце, освещая мою комнату мягким серым оттенком. Растянувшись на кровати и почувствовав тепло, которое исходит только от него, я понимаю, что он все еще здесь, рядом со мной, но прямо сейчас я не смотрю на него. Я оставляю себе несколько минут, чтобы осмыслить все те эмоции, которые пульсируют во мне. Я морально опустошена, но, как ни странно, чувствую облегчение. Оно появляется внезапно, будто из ниоткуда. Я не могу это объяснить, но что-то мне подсказывает, что это мой первый шаг к исцелению. Когда я поворачиваюсь лицом к нему, Чейз смотрит прямо на меня, на его губах мягкая улыбка. – Теперь ты понимаешь? Чувствуешь, насколько сильна моя любовь к тебе? Я улыбаюсь, потому что действительно понимаю. После того, как я уснула, мне снился Чейз и наша любовь сквозь жизни. Я видела силу наших уз и непоколебимую связь, которая есть и всегда будет между нашими душами. Прошлой ночью Чейз поделился со мной своей истинной любовью, и теперь я понимаю намного больше, чем понимала когда-либо. Повернувшись, я смотрю на часы, чтобы проверить время, и замечаю фотографию, которая всегда напоминала мне о Чейзе. На ней запечатлен он вместе с Ганнером и Джейденом, в их руках биты, и они улыбаются. – Я все еще чувствую, что отняла у тебя твою мечту, – говорю я ему. Чейз перекатывается на кровати ближе ко мне и прижимается губами к моему плечу, пока смотрит на фотографию. – Из всего, что я когда-либо держал в своих руках, ты для меня – самое главное. Я понимаю, что именно он имеет в виду. И в каком-то смысле это метафора. Я поворачиваюсь лицом к нему и улыбаюсь, пока он смотрит на меня сверху вниз. – Ты такой банальный. Он усмехается, жестом указывая на нас двоих. – Ага, но это правда. Спустя несколько минут после пробуждения я понимаю, что впервые за последние дни ощущаю чувство голода, и предлагаю продолжить наш разговор по пути на кухню. * * * Пока обыскиваю шкафы в поисках чего-нибудь съестного, я поглядываю на Чейза, когда он с довольной улыбкой на лице прислоняется к стене кухни, так же, как делал это сотни раз прежде. В этот момент я ощущаю такую сильную любовь, и напоминаю себе о том, какая я счастливица, что у меня есть это мгновение. Стук в дверь вырывает меня из моих мыслей. – Ты кого-то ждешь? – спрашивает Чейз. Сегодня я снова пропустила занятия, и спасибо Риз, что она прикрыла меня, позвонив в школу и сказав, что я заболела. По крайней мере, так гласила записка на столе. – Нет… – я выглядываю в боковое окно и вижу «Мустанг» Ганнера, припаркованный рядом с машиной, которую мне помогла купить Риз на деньги по страховке. – Это Ганнер. Качая головой, Чейз идет в гостиную и, плюхнувшись на диван, поднимает руки, чтобы обхватить ими шею. – Сейчас не самое лучшее время. Я не уверен, что трансформаторы в этом городе смогут выдержать это. – Остынь, Каспер. Сегодня, нам не нужны никакие скачки напряжения. Коммунальная компания и так уже сходит с ума, – шучу я, чтобы получить в ответ мягкую улыбку. – Хочешь, чтобы я попросила его уйти? – Нет. Должен же я, в конце концов, пройти через это. Проходит всего минута, и Ганнер снова стучит в дверь. Я смотрю на Чейза, но он не смотрит на меня – он сидит, уставившись куда-то в сторону, будто следит за чем-то. Пожав плечами, я делаю несколько шагов к двери и медленно открываю ее. – Ганнер, привет. Что ты здесь делаешь? Я, правда, надеюсь, что он здесь не для того, чтобы орать на меня или обвинять. Сегодня я, наконец, чувствую себя хорошо, и прямо сейчас не хочу все это разрушать. Голова Ганнера опущена, он в неуверенности шаркает ногой по земле. – Могу я войти? Я просто… Мел все знает, и я просто хотел поговорить с тобой кое о чем. Мне нужно с кем-то поговорить. Это, определенно точно, я могу понять. Ганнер – второй человек, у которого такое же чувство вины, с которым я никогда не расстаюсь, потому что он тоже его испытывает. Он любил Чейза и никогда намеренно не причинил бы ему боль. Мы переспали ненамеренно. Пусть это была безответственная ошибка, но, в конце концов, это была именно… ошибка. В течение нескольких секунд мы стоим в тишине, неловко глядя друг на друга, а потом Чейз говорит: – Впусти его. Я открываю дверь шире, и Ганнер проходит в комнату, чтобы сесть в кресло возле окна, ставит локти на колени и вытягивает руки перед собой, глядя мне в глаза. – Мне так жаль, Куинн. Заняв свое место на диване рядом с Чейзом, я никак не реагирую, потому что наблюдаю, как Чейз пытается оценить свою реакцию на Ганнера. Я вижу, что ему не по себе, но он реагирует лучше, чем я себе представляла. Ганнер выпрямляется в кресле. Очевидно, что он хочет сказать что-то еще и хочет сделать это спокойно. – Той ночью я плохо соображал, прости меня. Я не… я не знаю, как это произошло, хотел бы я иметь возможность сказать ему о том, как мне жаль, – Ганнер глубоко вдыхает, и я знаю, что он действительно сожалеет. – Он был моим лучшим другом. Я любил его, как брата, а он любил тебя. Так чертовски сильно любил. Даже когда Чейз был с ней, он никогда не был таким счастливым, каким был рядом с тобой. Я все еще ничего не говорю. То, что он говорит, правда. Чейз любил меня, и теперь я знаю, насколько сильна эта любовь. Сидя рядом со мной, Чейз сжимает мою руку и дарит мне ту уверенность, в которой я нуждаюсь. Я перевожу взгляд с Чейза на Ганнера, пока тот продолжает говорить: – Я не могу отделаться от чувства вины, Куинн, – говорит он разочарованно. – Я просто… я даже не понимаю, как это произошло. Я смотрю на него, пытаясь разобраться в том, что сама помню о той ночи, но воспоминания такие размытые. – Я помню, что проснулась рядом с тобой, голая. Это все. Он опускает голову на свои руки и медленно выдыхает. – Я бы никогда не поставил тебя в такое положение, если бы был в здравом уме. – Я знаю, что ты не поступил бы так. И это правда. Не считая его любви к Чейзу, Ганнер любит Мел, и он бы никогда не поставил под угрозу их взаимоотношения. Ганнер смотрит на свои руки. – Я не знаю, что делать. Такое чувство, что вина сжирает меня изнутри. Я пытаюсь отпустить все это, сам себе говорю, что не могу изменить прошлое, но ничего не помогает. Как мне жить с тем, что я предал своего лучшего друга, а теперь я уже не могу ничего изменить, не могу сказать ему о том, что мне очень жаль? Когда начинаю говорить, я не смотрю на Чейза. Поскольку Ганнер не может его видеть, не хочу, чтобы он думал, что я отвожу от него взгляд, пока он изливает мне свои страдания. Очень важно, чтобы Ганнер понял – то, что я собираюсь ему сказать, исходит из самого моего сердца. Я знаю, что Чейз испытывает к нему то же самое, что и Ганнер к Чейзу. Их дружба такая же долгая, как и наша. Нельзя все это просто взять и перечеркнуть. – Ганнер, ты должен выслушать меня. Я всем сердцем верю в то, что Чейз простил нас, – говорю я ему, мой голос начинает дрожать, когда эмоции снова берут верх. – Он знает, что ты сожалеешь. И ты должен знать, что он любил тебя так же сильно, как и ты любил его. В этот момент Чейз берет меня за руку, и мое тело нагревается от его тепла. Я знаю, это его способ показать свое одобрение тому, что я говорю. Это просто в очередной раз доказывает, насколько Чейз добрый и безупречный. Ведь зная о том, что произошло той ночью, он все еще самоотверженно любит нас обоих. – Я знаю, он бы не хотел, чтобы это чувство вины продолжало оставаться с тобой и дальше. Ты должен найти способ отпустить все это. Нам обоим нужно просто отпустить это. Не знаю, где я это услышала, возможно, от одного из миллионов психотерапевтов, с которыми встречалась после смерти родителей, но один из них сказал мне, что никакое чувство вины не поможет разрешить прошлое, и никакой страх не сможет изменить будущего. В течение долгого времени я отмахивалась от этих слов, не готовая принять их. Но по какой-то причине сегодня я думаю об этих словах все утро.