Старушка выключила радио, открыла окно и, судя по звукам, напоила мое тело водой из трубочки». – Она, эта «пресвятая» старуха, всегда появляется не вовремя. Я ей благодарен за все, без нее я скорее всего уже давно бы сдох. Но как же она умеет всегда появляться не вовремя! – Кстати. Ваша соседка, Антонина Васильевна. Она сказала, что Лина с ребенком уехала. – Нет. Они мертвы. – Понимаю, вам грустно об этом говорить, но все же я бы хотела с вашей женой встретиться… – Она умерла! – Он крикнул, опять закашлялся и начал часто моргать. Рамуте взяла с табуретки чашку, помогла ему попить, решила не упоминать Лину и продолжила читать: «Я слышал, как щелкает замок, как закрывается входная дверь, как старушка именем всех святых упрашивает мой рот открыться и скушать еще одну полезную для выздоровления ложечку. Как ведущий по радио напоминает, что сегодня вновь, как и всегда в это время, в его студии гость, психолог-эзотерик и философ. – Я тебе помогу, – бормотала старушка-соседка. – Господь наш учит, что людям нужно помогать в беде. Выпей. Антонина Васильевна чем-то шелестела, хлопала, что-то отклеивала и размешивала. – Моя настойка. Ее нужно пить по чайной ложке в день. Мертвого, не то что больного, на ноги поднимет. Сильная вещь, ко всем полезностям, еще и как успокоительное действует, уж поверь. Ам. Антонина Васильевна опять чем-то зашуршала, начала что-то взбалтывать. – Настоечка действует моментально. Старушка не успела закончить фразу, как я почувствовал, что звуки начинают перемешиваться. Я различал голоса, но текст сливался в одну общую фразу. – Ничего, мой хороший, справимся… А мы продолжаем тему цикла наших программ, посвященную снам… Линочка вернется, я скажу ей, что собираюсь для вас снизить стоимость комнаты… Что в полете нашего сознания вымысел, а что реальность, об этом и не только – в сегодняшнем выпуске… Все равно за отопление сейчас не нужно платить, а вам деньги сейчас ой как нужны… Попросим ответить нашего эксперта на вопрос, возможны ли путешествия сознания за пределами наших тел… Деточке приходится ходить на работу и трудиться за двоих… Я не понимал, открыты глаза или нет. Жует мой поганый рот или уже наелся. Отравила меня старуха или помогла. Все, что я знал, так это то, что, если сейчас же все вокруг не заткнутся, я взорвусь и сойду с ума. А еще я представил, что случится с человеком, если принять настойку внутривенно». – Мне так жаль. Не представляю, насколько это страшно – быть прикованным к постели и не иметь возможности даже говорить. Вы молодец, что не сдаетесь. – Опять ошибаешься. – Что это значит? Ошибаюсь в чем? Он промолчал и не моргнул. «Антонина Васильевна читала молитву вслух. Она с выражением произносила каждое слово, усиливая интонацией фразу “Господи, помилуй”. Монотонно распевала, приговаривала. У меня кружилась голова. – Господи, помилуй. Старушка тихонько говорила “спи, мой хороший”, и мое тело, словно по команде, засыпало. Сквозь сон мне казалось, что я слышу, как монотонно беседуют, прерываясь на короткую рекламу, ведущий со своим ученым гостем. Мне казалось, что однажды мое тело поправится и я стану свободным. Так действовало лекарство. И мне было страшно от мысли, что из-за непроверенного старушечьего волшебного зелья вдобавок ко всему я потеряю еще слух и разум. – Господи, помилуй. Аминь. Установилась тишина. Или старушка замолчала, или мое тело перестало слышать. Последняя лазейка продлить свое существование в эзотерическом пространстве словно заколачивалась крепкими бревнами, покрывалась мхом, унося с собой последнюю надежду. В тот момент я был уверен, что мне никогда не выбраться из клетки». – Но вы справились. Ты справился. Медлен-но, но верно тело восстанавливается. Речь вернулась. Я, конечно, не врач, но мне кажется, это совсем не мало. Нужно больше времени. – Времени у меня полно, а вот терпение на исходе. Я каждый день заставляю свое тело пошевелиться. Шелохнуть хотя бы крохотной волосинкой на руке. Часами усердно выполняю каждую рекомендацию философа-экстрасенса-эзотерика-психолога с твоего надоевшего радио. – Нельзя унывать. Нужно признать, что ты добился большого, нет, огромного прогресса. Ты молодец. – Все, чего я добился – бесполезное коротание времени. – Как мне тебя подбодрить? Мне так хочется помочь. Может, тебе чего-то нужно, может – что-нибудь купить? – Пустое. Я мечтаю только о том, чтобы взглянуть на могилу Лины и как следует попрощаться с сыном. Он начал часто моргать и странно дышать. Его глаза вертелись в разные стороны. Рамуте решила, что Руслан так плачет. Но приступ не прекращался. Она вспомнила, что говорила старушка, поднесла кружку и напоила больного. Это не помогло, он продолжил хрипло всхлипывать. – Мне не вылечиться, – произнес он. Его приступ прекратился так же внезапно, как и начался. Возможно, подействовала вода. – Не покинуть эту тюрьму. Никогда. – Руслан, что это было? – Я тебя напугал? – Нет. Немного. – Извини. Такое случается. Не бойся, если повторится, дай воды и подожди минуту. – Поняла. – Она посмотрела на кружку. – Спрашивай. Не бойся, все в порядке. Я готов продолжить. – Ладно. Руслан, а ты случайно не знаешь, где найти Арта? Артура. Журналиста, нашего общего знакомого. – Она попыталась сменить тему и заговорила бодрым голосом. Он моргнул дважды. – Ясно. Руслан, если честно, мне немного неловко продолжать интервью. – Из-за приступа? – Наверное, да. Мне кажется, мои вопросы спровоцировали… Давайте лучше сменим тему и поговорим о чем-нибудь другом? О чем-нибудь приятном. Он моргнул. – Расскажи о себе. – Ладно. Что тебя интересует? Рамуте подумала, что сейчас услышит что-нибудь типичное, типа, а есть ли у нее парень или не хотела бы она поужинать вместе. – Почему ты сказала, что больше не работаешь ведущей? Рамуте скроила ухмылку. И она не совсем так сказала. Она лишь упомянула. – Восхищаюсь твоей памятью. Хотела бы себе такую. – Ошибаешься. Так что? Не ответишь? – Почему же. Отвечу. Теперь я помощник следователя, – произнесла она, удивляясь ноткам гордости в своем голосе. Глаза Руслана замерли, уставившись на ее нос. – Даже не помощник, а скорее, я консультант-психолог, криминалист, что-то вроде того. Если честно, не до конца еще разобралась. Так называемый профайлер. Если обобщить – помогаю расследовать убийства. – Убийства? – Да. Сейчас как раз занимаемся поимкой серийного маньяка. – Она развела руками. – Черт, звучит, словно я хвастаюсь, – засмеялась Рамуте. – Маньяка ловите? – Да. Понимаю, звучит дико. Какие серийники могут быть в нашем захолустье? – Это точно. – Но факт остается фактом. Есть. – Любопытно. – Да? Хочешь, расскажу? Он моргнул. И тут Рамуте прорвало. Под удивленные моргания парализованного она принялась с азартом рассказывать о ходе расследования, о своем новом опыте, об участии в настоящем расследовании. О Роберте и Федоре, об их разногласиях. О собственноручно составленном психологическом портрете убийцы, о неоценимой пользе и услуге, которую оказала полицейским, согласившись помочь.