— Так, — иностранец негромко хлопнул в ладоши, переключая на себя внимание. — Теперь для новых зрителей. В здание зашел целый наниматель и один. Вышел уже не целый и не один. Что было в серии, которую я пропустил? — Этот муфлон сидел под домашним арестом. А к нему пришли с Коробовыми. Как раз по ходу нашей увлекательной беседы… Я их убил, потом мы бежали. Бес не сдержался и снова глухо застонал. Медицинский робот обкалывал его гепатопротекторами и одновременно запустил металлическое щупальце прямо в грудную клетку, поддерживая работу перегруженного сердца. — Муфлон? — не понял Кадьяк. — Очень плохой человек. — А, понял. И автоматы Коробова, — уточнил наемник. — Все так, — выдохнул Бес. — Nom de Dieu! De plus en plus intéressant! — наконец перешел на родную речь наемник. — С вами не скучно. — Нас чуть не грохнули, а вы железки меряете, — фыркнул спасенный и явно неблагодарный гроссмейстер. Бойцы не ответили, напряженно размышляя. Момент, который совершенно не отрефлексировал бюрократ — выбор оружия налетчиков — многое значил для профессиональных боевиков. — Рассказывай, буржуазный кровопийца, кто тебя хотел пришить в обход правления, — потребовал Бес. — Для начала. — Как догадались? — озадаченно спросил Фирсов. — По совокупности причин. Но прежде всего по стволам. Поскольку… … поскольку давным-давно в СССР озаботились тем, что масса военнослужащих непосредственно в перестрелках участвует редко или не участвует вообще, поэтому им требуется не полноценный автомат, но что-то более компактное, ухватистое. Пистолеты-пулеметы в СА традиционно недолюбливали, кроме того хотелось что-то под стандартный патрон Лютого, оптимизированный для автоматического огня. Так стартовала программа под смешным названием «УКВАо», то есть «универсальный, компактный, вспомогательный, автоматический образец». Поскольку Советская армия, не щадя сил, боролась с демоном унификации, по итогам десятилетней разработки на вооружение было принято сразу два образца, автомат Ткачева с магазином в рукояти, а также Коробов, сделанный по схеме «булл-пап», которая в Союзе называлась «обратно-развернутой» или «ствол-ружье». Ткачевыми предполагалось вооружать «вторую линию», то есть штабистов, офицеров, экипажи боевых машин и так далее. Коробовы предназначались главным образом для десантуры всех мастей. ТКБ отличались великолепной точностью и компактностью (фактически ствол + патрон, вот и вся длина), а с остальным по итогам более-менее массовой эксплуатации все оказалось куда менее радужно. Международная напряженность росла, в воздухе уже носился призрак очередной Мировой, так что «обратно-развернутые» в конце концов, от греха подальше отозвали на длительное хранение, снова перевооружая бойцов на более привычные Судаевы. А после войны было чем заняться, поэтому про ТКБ забыли на много лет. Второе рождение Коробовы получили во времена «конвергенции» с приобщением к буржуазной жизни с ее побочными эффектами. «Ствол-ружья» оказались прекрасным оружием для скоротечных городских перестрелок, к тому же недорогим — их было проще списывать и красть, потому что складировали второпях, с повсеместными нарушениями. Хотя производство прекратилось много лет назад, характерные автоматы регулярно поминались в криминальных сводках, часто мелькали на записях уличных репортеров гонзагамо. Проблема была одна — благодаря склонности редко, но без предупреждения «клинить» ТКБ прочно занял нишу «середнячков», то есть оружия слишком дорогого для мелких «торпед» и слишком ненадежного для высококвалифицированных исполнителей. Из него можно было покрошить в несколько стволов, например, машину какого-нибудь буржуя умеренно среднего полета. Но Коробов никогда не смог бы оказаться в руках агентов, идущих убивать серьезного клиента в охраняемом здании богатого синдиката. Если только исполнителей не наняли буквально «по звонку», второпях… — Я вижу так — подытожил Бес. — Тебя крепко подсидели, вплоть до ареста на дому. Но до устранения в рабочем порядке довести не сумели, отсюда и бардак, выходить нельзя, а принимать звонки со стороны можно. Ты сидел и ждал, недоброжелатели интриговали, пытаясь заполучить твою голову, а когда вдруг объявился новый неизвестный контакт, у кого-то сдали нервы. И по твою душу пришли быстро купленные спецы. Не лучшие, но что было под рукой прямо сейчас. — Ну-у-у… — потянул Фирсов, глядя в сторону. — Только не лгать, — хмыкнул Кадьяк. — Я конечно не допросчик, но температуру и зрачки считывать могу. А у тебя «золотой маски» нет, врать технологично не сможешь. — В общем, угадали, — мрачно и вымученно сдался Фирсов, а затем буквально в нескольких фразах описал незамысловатую историю о двух родственниках, которые много лет довольно успешно карабкались по трестовой лестнице, поддерживая друг друга. До тех пор, пока один не оступился, а другой решил, что старшему лучше падать в одиночестве. Причем падать быстрее и с концами. — Драма, — заключил Кадьяк. — Шекспир. Автохирург пожужжал еще немного, мигнул зеленой лампочкой. Поставил пациенту капельницу с кровезаменителем и ушел в режим ожидания, раскинув по-паучьи все конечности, чтобы заменить расходники, а также продезинфицировать остальное. — Надо будет ему память вычистить, — подумал вслух Кадьяк. — Я блок ему воткнул, конечно, ни одного бита не запишет, но все равно… Эй, как самочувствие? — осведомился наемник. — Еще живой? Бес покрутил головой, осторожно, чтобы не тревожить зашитые и склеенные ткани. На лице кибернетика застыла гримаса боли пополам с отвращением. — Терпимо, — выдавил он, наконец. — Сегодня-завтра отлежишься, — подытожил Кадьяк. — Затем поищем врача, автоматик это хорошо, но все-таки эрзац. А теперь о деле. Наемник деловито извлек из кобуры на поясе один из антикварных револьверов и приставил его к носу Фирсова. Гроссмейстер комично скосил глаза на ствол, который в таком ракурсе представлялся огромным, несмотря на то, что «pocket» — Во-первых, я пока не вижу с тебя ни денег, ни другой пользы, а потрачено уже немало, — сообщил Кадьяк, шевельнув бровью в сторону Беса. Тот как раз отпинывал назойливого робоуборщика, который выполз из стенной ниши, чтобы собрать окровавленную одежду, превратившуюся в тряпье. Раненый кибернетик ограничился кивком, дескать, согласен. — Во-вторых, — Кадьяк внимательно посмотрел на Фирсова, словно желая удостовериться в правильном понимании сказанного. Трестовик изобразил на помятом лице живое любопытство. — Я сейчас вижу единственный способ на тебе заработать. Сдать «Правителю» обратно за награду. Так что тебе стоит меня заинтересовать чем-нибудь еще. Фирсов посмотрел на Беса, тот слабо покрутил головой, будто хотел разработать позвонки. Боль никуда не делась и напомнила о себе злыми укусами в такт движениям, но терпимо. — А ты ловко назначил себя в концессионеры, — сказал Постников Кадьяку, игнорируя спасенного бюрократа. — И рановато. — Не проблема, могу выписаться, — пожал плечами наемник. — Но ты мне уже должен, в том числе за медицину. Готов оплатить счет и порвать договор? — Пиздец… — взялся за голову Фирсов. — Межгалактических масштабов… Я бы сказал «верните меня обратно», но вы же метафору не поймете, торпеды электрические. Бес замолчал, Кадьяк смотрел, едва заметно улыбаясь краешками губ. Тень улыбки была скорее сардонической. — А-а-а, скотина, — фыркнул Бес в пустоту, обзывая больше мироздание в целом, нежели кого-то определенно. — По рукам, — на сей раз, он обратился прямо к наемнику. — Если что-нибудь надоится с этой коровы, все поровну. Если нет, сдадим трансецам. — Эй, я здесь вообще то, — напомнил Фирсов. — Козлам слова не давали, — проскрипел Бес и слабо махнул рукой, изображая некую пародию на хлопок одной ладонью. Кадьяк ответил зеркальным жестом, и договор состоялся. — Что ж, диспозиция ясна, — Фирсов оттянул воротник и глубоко вздохнул. В чем старому бюрократу нельзя было отказать, так это в отменной выдержке. — Значит так, в-третьих сдавать меня обратно вам уже поздновато. Слишком все шумно получилось, рублей вам, может, и подкинут, но потратить не успеете. — Резонно, — согласился Кадьяк после короткого раздумья и поднял ствол к потолку, но притом взвел курок. — Дальше? — Значит у вас два пути. Первый, грохнуть меня здесь или где-нибудь в подворотне, чтобы все окончательно запутать. Останетесь без выгоды, но может и от проблем удастся свалить. Хотя вряд ли, но все возможно. — Мне нравится эта концепция, — слабо, но решительно поведал Бес. — Только, чур, башку ему прострелю я. Давно мечтал. — У меня есть гаррота, — без улыбки сообщил Кадьяк. — Я тебе одолжу. — Второй, — Фирсов поднял вверх оба указательных пальца, как дирижер перед оркестром. — Попробуем, как говорил один мой коллега, достать из этой жопы кролика. — Жопу вижу, — констатировал Кадьяк. — А кролика нет. — Ты хотел меня шантажировать, — обратился Фирсов к Постникову. — Хотел, — согласился Бес. — По деньгам? — Чего?.. — Постников на мгновение даже растерялся. — Алекс, ты негодяй, но далеко не дурак, — терпеливо развивал мысль Фирсов. — К тому же сильно побитый жизнью негодяй. Я смотрю на тебя и почему-то думаю, что хотел ты не денег. Точнее, денег, но для чего-то большего. Угадал? — Вот, уже интересно, — скупо улыбнулся Кадьяк. Он аккуратно спустил курок, убрал револьвер и отодвинулся назад вместе со стулом. — Это направление беседы мне нравится куда больше. — Денег у меня нет. То есть пара счетов осталась, еще немного чеков рассовано по схронам, но это кошкины слезы. Однако и обратно в трест я не хочу. А вам продавать меня рискованно сверх всякой меры, так что давайте попробуем договориться. К взаимной выгоде. — Тебе нечего предложить, — подытожил Кадьяк. — Погоди, — остановил его Бес. — Сначала вот… Кибернетик выложил на стол магнитный диск в виде треугольника со скругленными краями и кристаллической шайбой посередине. Штучка была компактной, с зализанными краями, умещалась на ладони. — Экое ретро, — удивился Кадьяк. — Это же заря советской бытовой электроники? — «Умный дом», — невесело подтвердил Фирсов. — Надо же, они еще в ходу. А оно в привод влезет вообще? — Шифровать легко, ломать сложно, до сих пор читается почти на всем, — огрызнулся Постников. — Вот это мне от тебя нужно было. Открывай и смотри. — Эй, имейте совесть! — возмутился бюрократ. — Я, конечно, советский чиновник, но вы не партия, а мне под шестьдесят уже и день выдался с приключениями. Дайте передохнуть! — У него сейчас вспышка активности, — пояснил Кадьяк Фирсову с таким видом, словно Бес находился где-то на Луне. — От передоза фармацевтикой. Как у раненых пока их не накрыло шоком. Это на пару часов, потом он ляжет как труп и не встанет сутки, а то и двое. Но, кажется, пару часов и тебе помучиться придется. Ты себе сейчас немного жизни зарабатываешь, так что уж постарайся. Наемник разложил на столе переносной калькулятор, промежуточного поколения, с несколькими экранами, сложенными в один блок, и составной клавиатурой — основная плюс две вспомогательных, выдвигающихся по бокам как крылья шпионского самолета. — Мать вашу, — злобно сдался Фирсов. — Тогда накиньте стимуляторов на стакан. В собранном виде мобильная ЭВМ помещалась в средних размеров чемоданчике, будучи разложенной, заняла почти весь стол. — Ткни в сеть, — скомандовал Фирсов. — Надеюсь, абонемент тут хороший… — Не нужно сети, — прошипел Бес, ощупывая целой рукой зашитую рану, осторожно, самыми кончиками пальцев. Кибернетику казалось, что он чувствует каждый шов, но при этом тело словно поджаривали на адреналиновом костре. Хотелось что-нибудь сделать, срочно и разрушительно. — Там бизнес-план — Чего? — не понял Фирсов, взвешивая на ладони старый носитель. — Техкомкарта, — поправился Бес. — А, понял, ты в коммерцию, что ли, решил податься? — Читай, давай, — отрубил Постников.