Мы вернулись обратно в комнату Пелагеи. Она стала нам жаловаться на бабку. Сказала, как плохо ее семье живется из-за нее. – Мать не может на нормальную работу пойти, так как все время надо быть поближе к бабке, из-за этого денег в семье – пшик, – рассказала Пелагея. – Все на ее лекарства уходит. Жрет она как лошадь, поэтому и на ее еду тоже уходит много. А уж сколько времени и сил у нас отнимает… с ней все время должен кто-то быть. Сейчас моя вахта, но я особо не церемонюсь – вколю ей снотворное, чтобы дрыхла целый день и меня не дергала. Но скоро проснуться должна. Она капризная такая, ужас. Прикиньте, утром ей кашу принесла, а она тарелку на пол скинула, сказала, что это дерьмо есть не будет. А я на это ответила, что пускай жрет тогда свои подгузники. И вколола снотворное. Пелагея засмеялась, а я не могла найти слов, насколько вся ситуация казалась мне дикой… в моей семье всегда царит порядок и любовь и у Сони тоже. Я никогда раньше не была в гостях у семей вроде Пелагеи и не видела такую концентрацию нищеты и грубости. – Вот теперь жду, когда подохнет. В день ее похорон у меня будет самый долгожданный праздник. – А Теодор что? – спросила Соня. – Помогает? – А… – Пелагея махнула рукой. – Дождешься от него. Он все на своей гребле. Бабка на мне и матери, в основном, конечно, на матери, меня она жалеет. Мне стало жалко эту семью, Пелагею и ее маму, и несчастную бабушку тоже, и я очень рассердилась на Теодора. Этот парень был просто эгоистом! Пелагея включила музыку громче, мы стали дурачиться и танцевать. Я не знаю, как получилось, но мы так осмелели, что снова вернулись в комнату бабки. – Я вколю ей еще снотворного. Не хочу, чтобы она портила вечеринку, – сказала Пелагея. И мы с отвращением наблюдали, как она всаживает иглу в дряблое старушечье тело. Пелагея включила музыку на телефоне, и почему-то мы стали танцевать в комнате бабушки – к вони уже принюхались. Находиться там было страшновато… Это как ходить по заброшенным домам, старым психбольницам и кладбищам. Это такие места, где рядом чувствуется запах смерти и чего-то безумного и сумасшедшего. Мы с Соней с ощущением ужаса и восторга смотрели, как Пелагея забралась на кровать бабки и стала прыгать на ней. Кровать была большая, и она легко уместилась; несмотря на огромное тело старухи, места еще было много. Пелагея под музыку стала прыгать на кровати, а мы с Соней смотрели, как огромный ком трясется в такт ее прыжкам. – Пыщ, пыщ, пыщ, о-ло-ло, я водитель НЛО! – Она громко подпевала песне, прыгала, поднимая в воздух и себя, и полумертвое тело. Потом Пелагея спустилась. Следующие несколько песен были веселые, и мы пели вместе. А потом была одна песня, которую я захотела скачать. Адвайта «Кто мы». Мне понравилась она из-за одной строчки: «Ау-у… Ходим по коридорам темным, а кто мы? Всего лишь звук, который запомнят». Песня кончилась, а мы все еще напевали хором: «Ау-у… а кто мы?» Песня стала затихать, и мы втроем испуганно переглянулись. Слова песни казались нам жутковатыми. И Пелагея быстро включила какой-то популярный хит, смешной и забавный. Вот так мы и стояли возле кровати смердящей бабки, слушали песни, громко подпевали и прыгали в такт музыке, иногда забираясь на кровать и спрыгивая с нее, а потом снова забираясь. Сейчас я думаю, что мы поступили очень жестоко, нам следовало сидеть в комнате Пелагеи. Почему нас понесло в комнату бабки? Более того, мы устроили вечеринку в ее же присутствии, и ни у кого не возникло мысли, что это неправильно. Наоборот, танцы вокруг старухи принесли нам кучу новых эмоций и впечатлений, которых мы раньше не испытывали. Я почувствовала, что такое молодость, прыгала возле и на кровати, несмотря на то, что мне нельзя. Я смотрела на полумертвое неподвижное тело и ощущала себя здоровой впервые за много лет. Я чувствовала, что смерть, сумасшествие, старость – эти ужасные вещи – в тот момент находились от нас так близко, но одновременно далеко, как никогда прежде. И думаю, подруги испытывали то же самое. 10.08.2014 21:40 Сегодня позвонил Назар и предложил прогуляться. Я согласилась и спросила, пойдет ли с нами Соня, но он сказал, что ее нет дома – отправилась по каким-то делам. Я сразу поняла, что на самом деле у Сони нет никаких дел, просто ушла гулять вдвоем с Пелагеей, и эти две гадины снова не позвали меня. Но мне было все равно, это было даже к лучшему, ведь Назар позвал меня на прогулку! Он завтра должен улететь с родителями в Грецию и позвал меня гулять, чтобы попрощаться, его не будет до первого сентября. Мы направились к двум озерам, и наш получасовой маршрут по железнодорожным путям шел вдоль очень живописных мест. Справа и слева от путей тянулся дремучий еловый лес. Густой тенистый ельник очаровывал своей мрачностью, дикостью, безмолвием, тянул к небу зубчатые верхушки, которые раскачивались на ветру и издавали протяжный скрип. Два сверкающих озера перетекали одно в другое, над ними проходил длинный подвесной мост, держащийся на металлических прутьях. Там мы сделали остановку и сели на деревянное полотно. Глядя на водную гладь, разговаривали об играх и компании на лодочной станции. Я спросила, как он относится к Теодору. Друг подумал немного и хмыкнул: – Да нормально отношусь. И он ко мне. Он даже как-то пришел ко мне домой попросить у меня парочку дисков и отдал свои наушники, сказал, у него лишняя пара. А мои как раз сломались. Но еще несколько лет назад такие люди, как он, были моими заклятыми врагами. В пятом классе они смыли в школьный туалет голову моего Оптимуса Прайма, я никогда им этого не прощу. Мы посмеялись от души. У него такой чудесный смех… Мне было так хорошо находиться рядом с Назаром среди всей природной красоты, я представила нас влюбленной парой. Мне так нравится смотреть на него и слушать его голос. Я буду так сильно по нему скучать оставшийся месяц! Ох, Назар, Назар. Знал бы ты, как сильно я тебя люблю… Но так боюсь тебе открыться, боюсь признаться в своих чувствах. Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя. Ты – смысл моего жалкого существования. Ты даришь мне надежду. В этом унылом и убогом мире ты не даешь мне опуститься на землю. Ты подталкиваешь меня вперед, заставляешь двигаться. Рядом с тобой я понимаю, что такое настоящая жизнь. Без тебя я ничто. Пустышка. Безликое существо, которое никто не замечает. Рядом с тобой у меня вырастают крылья. Когда ты рядом, мне кажется, что все оборачиваются и восторженно смотрят на нас. Рядом с тобой мне кажется, что я становлюсь чуточку не такой убогой, как на самом деле. 16.08.2014 15:27 Пелагея и Соня забыли про меня, и я страдаю, маясь от скуки дома и представляя, как они где-то веселятся. На мои звонки они не отвечают… Но пора взять себя в руки, хватит распускать нюни. Дядя Слава перед отъездом дал мне целую гору задач по программированию, а я еще не приступила ни к одной. Сажусь за обучение, чтобы не забивать голову обидами и мрачными мыслями. 20.08.2014 16:28 Вчера неожиданно позвонила Соня и напросилась прийти с ночевкой. Я обрадовалась – она сто лет не оставалась у меня на ночь! Подруга принесла с собой огромный рюкзак с ворохом платьев, сказала, что хочет устроить красивую фотосессию. Платья были свободные, легкие, струящиеся, как у волшебниц и фей. Еще она принесла с собой маленькую куколку-феечку как у меня, нам в детстве подарили родители. Куколки привязаны невидимой леской к палочке, при взмахе палочки феи начинают махать крылышками. Так что в саду мы устроили волшебную феечную фотосессию – с куколками в руках, в платьях и с ленточками-ободками на голове. Потом посмотрели фотографии и остались очень довольны, в таком образе мы действительно были похожи на лесных колдуний! Такая Соня мне по душе. Милая, домашняя Соня с куколкой в руках мне нравится гораздо больше, чем сидящая на лодочной станции со слишком ярким макияжем и бутылкой пива в руке. Вторая Соня смотрится нелепо. Вечером мы сидели в саду на раскладных стульчиках – поставили их рядом, чтобы вдвоем можно было укрыться одним одеялом. И Соня рассказала то, что меня удивило. Она призналась, что тогда, при нас с Пелагеей, она все наврала про секс с Теодором. – У тебя его не было? – спросила я. – Нет, был, но…. – Соня запнулась. – Это было совсем не так, как я представляла. Все вышло ужасно, и я попыталась об этом забыть. Было жутко больно, но стыдно в этом признаться. Живот потом еще два дня болел. Но Теодор спрашивал при этом, нравится ли мне. Пришлось отвечать, что да… Хотя ничего, кроме боли и жара, не было. И никаких классных ощущений тоже. Соня добавила, что это было так ужасно, что она предпочла забыть, и ей самой захотелось поверить в ту версию, которую она рассказала нам. Мне было немного неудобно говорить о таком с Соней. Мы всегда были подругами, но не такими, с которыми можно обсуждать действительно закрытые темы. О таком я предпочитала не говорить никому. Но была рада, что Соня рассказала о сокровенном, а Пелагее наврала. Это означало, что на самом деле я ее настоящая подруга, а с Пелагеей у нее «картонная» дружба понарошку. Мне хотелось сказать Соне что-то вроде: «Ха! Я так и думала!» Ведь я действительно так думала, и если бы Соня хотя бы посоветовалась со мной перед тем, как лишаться девственности с шестнадцатилетним гребцом, я бы отговорила ее. Но она не спросила. И обо всем этом мне хотелось ей сказать, чтобы в следующий раз, прежде чем совершить глупость, она спрашивала у меня. Но я не стала ничего такого говорить. Вместо этого я попыталась успокоить ее, сказала, чтобы она не переживала – что больно только в первый раз, а в следующий уже все нормально. Я думаю, у меня получилось успокоить подругу. – Он предложил тебе встречаться? – спросила я и, увидев, как Соня в одно мгновение вдруг погрустнела, разозлилась на себя и пожалела, что задала этот вопрос. – Нет, – просто ответила она. – А вы виделись с того раза? – Виделись… Но он вел себя так, будто ничего не произошло. – Не волнуйся. – Я погладила ее по руке. – Он обязательно поговорит с тобой и предложит встречаться, я думаю, сейчас он либо очень занят своими тренировками, либо ждет подходящего момента. Соня кивнула и благодарно придвинулась ко мне, положила голову на мое плечо. Я чувствовала, как стучит ее сердце. Оно билось в унисон с моим. И вместе с биением сердца я ощущала всю любовь Сони к Теодору, ее муки и страдания – все противоречивые чувства подруги вдруг разом перенеслись ко мне. 23.08.2014 22:02 У Сони и Теодора снова был секс. Она рассказала, что они сделали это в лесу, прислонившись к дереву. Теодор предложил ей прогуляться по лесу, подруга обрадованно согласилась, думала, наступил тот момент, которого она ждала так долго, и Теодор предложит ей встречаться. Но они почти не разговаривали во время прогулки, а потом стали целоваться, он отвел ее к дереву и… все произошло. Я очень зла на Теодора – я была о нем лучшего мнения. Мне теперь кажется, что он даже и не собирается встречаться с Соней, а будет звать ее прогуляться вдвоем, только когда у него шишка дымится. Соня сказала, что в этот раз было не больно, даже приятно, но все равно не так, как показывают в фильмах и пишут в книгах. Соня хихикнула: – Мне хотелось сказать: и только-то? Это то, что с таким жаром все обсуждают и без чего не обходится ни один фильм? Алиса, хочу тебе сказать, что это не стоит такого внимания. 27.08.2014 18:17 Завтра с девочками собираемся в торговый центр. Эту идею подала Пелагея и загадочно добавила, что покупать вещи мы не будем, но без обновок из магазина не уйдем. Теперь я вся в нетерпении – что же она придумала? Поскорей бы завтрашний день. 29.08.2014 23:11 Ох, какой сегодня был день… Волнительный и прекрасный! Но если родители знали бы, чем мы занимались в магазинах, они бы убили меня! Мы втроем поехали в торговый центр, где мы с Соней молча следовали за Пелагеей, еще ничего не понимая. Она провела нас по нескольким магазинам, где она осматривала не только вешалки с одеждой, но и всю обстановку в целом. Как только мы с Соней открывали рот и пытались что-то спросить, Пелагея жестом приказывала нам молчать и просто следовать за ней. В итоге мы вернулись в один из магазинов одежды, в котором уже были. – Начнем с меня, – сказала Пелагея. – Но вы для массовки тоже что-нибудь выберите, пойдем в примерочную. Мы похватали разной одежды. Пелагея выбрала красивое платье – красное до колена, из легкого шифона, с большим вырезом на груди. Мы прошли в примерочную – продавцов там не оказалось, и никто не следил, сколько у нас вещей. В кабинке Пелагея стала мерить платье. Оно сидело на ней идеально! – А теперь начинается самое интересное, – сказала она, села на корточки и достала из сумки предмет – хитрую железную конструкцию, представляющую собой несколько прижатых друг к другу железных деталей.