– Уверен, каждый из вас хочет спокойно поесть, и никто не спрашивает себя: «Ах, когда же Т. Р. встанет и одарит нас скучной-прескучной речью?», так что буду краток. Хочу просто поприветствовать наших почетных гостей из Нидерландов, – он взглянул на Саскию, – из лондонского Сити (Роберт Уоттс, лорд-мэр), из Сингапура (Сильвестр Лин, сидящий слева от Саскии) и из Венеции (Микьель, рядом с Т. Р.). Здесь не все, кого я хотел видеть, но вас вместе со мной и моими друзьями в Хьюстоне вполне достаточно. Объясню позже. Теперь давайте перекусим. – Он сел под жидкие, неуверенные аплодисменты. – Дорогой лорд-мэр, – обратилась Саския к соседу справа, – вам придется меня простить: без огромной смешной шляпы я не сразу вас узнала! – Ходить без шляпы – мой излюбленный прием маскировки, ваше величество. Пожалуйста, называйте меня Бобом. – И я в последнее время стала Саскией. Лорд-мэр изобразил нечто вроде любезного поклона, если возможно кланяться, сидя на скамье за деревянным столом. – Я, как и вы, не люблю шумиху, поэтому смешную шляпу оставил дома. Вместе с золотой булавой и прочими атрибутами моей должности. – И все же мне следовало догадаться, что это вы, хотя бы по количеству охраны. – Неужели так заметно, что это все охрана? – Еще как! По волосам – точнее, по их отсутствию. И она бросила выразительный взгляд в дальний угол, где Фенна кокетничала с мускулистым молодым англичанином, ни один волосок на голове у которого не превышал длину в три миллиметра. Судя по выражению лица Фенны, она быстро пришла к выводу, что парень неплох – но… до Жюля ему далеко. – В отличие от вашего спутника с индейскими дредами. Вот уж кто не привлекает к себе внимания! – Что ж, надеюсь, секрет не выплывет наружу. – Какой секрет? Что этот парень с вами? Трудновато будет это скрыть! – Нет, что вы обедаете с королевой. – О, олдермены[42][Буквально «старейшина» – старинный титул, в Великобритании сохранившийся только в лондонском Сити, где олдерменами называют глав округов.] меня простят! Вы же не та королева – не из Вестминстера! – О чем это вы там, черт возьми? – послышался громкий голос Т. Р. Боб подобрался и выдавил улыбку. – Как вам известно, Т. Р., я шестьсот девяносто девятый мэр лондонского Сити. – Да, Квадратной Мили, Зеленой Уолл-стрит – в общем, финансового центра Лондона. – Можно сказать просто, что это исконный Лондон. Древнее поселение Лондиниум, окруженное римскими стенами, – заметил Боб. – Мы всегда управляли этим местом, имея в виду прежде всего собственные цели и задачи. – Бизнес, финансы, мореплавание… Боб кивнул. – Но ничто не длится вечно. Римляне нас покинули, и через несколько сот лет после их ухода грубые скотоводы, деревенщина, делавшая деньги на овцах и овечьей шерсти… – Ха! Совсем как наши ранчеры! – с довольной улыбкой заметил Т. Р. – Совершенно верно. Они причинили нам немало неприятностей, и… ну, коротко говоря, устав от неурядиц, англичане составили Великую хартию вольностей. А в ней среди прочего говорится: «Руки прочь от того клочка Англии, что огорожен римскими стенами! Здесь правим мы, мы знаем, что делаем, – сюда не лезьте!» Король Англии не имеет права даже ступить на землю Квадратной Мили, пока я его не приглашу. – Хорошо устроились! – воскликнул Т. Р., но бросил осторожный взгляд на Саскию. Та улыбнулась, показывая, что ее это не задевает. – Так что, как видите, мы с ее величеством обмениваемся шутками, корни которых восходят к 1215 году. – Значит, вы с британской королевской семьей – естественные враги, – заметил Т. Р. – Традиционно существует некоторый культурный разрыв между нами и… э-э… – «Грубой деревенщиной» – кажется, так вы охарактеризовали моих букингемских кузенов, – вставила королева Фредерика. – С овцами и мечами, – добавил Т. Р. – Верно, – отозвался Боб. – Быть может, разница незаметна для иностранцев – для них все мы англичане с одинаковым выговором, – но она есть. Подали грудинку, ребрышки и красное вино, и разговор продолжился. Саския украдкой взглянула на Микьеля, задумчиво разглядывающего ребра. Возможно, прикидывал, не взять ли их голыми руками и не начать ли, как дикарь, обгрызать мясо с костей? Разве пятнадцать столетий назад первые венецианцы, бежавшие в Залив и основавшие там новый город, не поступали именно так? Быть может, искушение было сильным – но недолгим; и, вздохнув, Микьель мудро взялся за вилку и нож. – Насколько можно судить, не фашист, – сообщила утром, за завтраком, Амелия. Королевская служба безопасности в Гааге не спала всю ночь, выясняя подноготную Микьеля. – Я хочу сказать, мысли его мы прочесть не можем. Но если у него и есть радикальные политические взгляды – он их держит при себе. С людьми таких взглядов не связан. – А с кем он связан? – Ну… с такими же, как он сам, – развела руками Амелия. – А именно? – Старые венецианские семьи, богатые наследники. – Есть такая группа? – удивилась Саския. – Я думала, за столько веков все венецианские наследники давно переженились на наследницах из других мест и смешались с прочими европейскими богачами. – Мы еще собираем информацию, – ответила Амелия. – Не думаю, что таких много. Может быть, несколько потомков старых аристократических родов, хранящих старинные традиции. Его двоюродный дед, похоже, имеет определенный вес как посредник. – Микьель упоминал, что он здесь с тетушкой. Расскажи поподробнее о двоюродном деде. – Банкир – но это может означать что угодно. Связи в торговом флоте. Занимается благотворительностью. – В какой сфере? – Что-то связанное с сохранением венецианского культурного наследия. – Что ж… значит, ему достаточно важно, чтобы Венеция не ушла под воду. – Скоро узнаем больше, – пообещала Амелия. – А пока вы ведь можете просто его спросить. В худшем случае, если ваше фото с ним попадет в прессу, а потом выяснится, что он фрик, – вы с чистой совестью сможете сказать, что ничто в его бэкграунде и связях того не предвещало. – Ну хорошо. А что насчет Сильвестра? Начиная с имени. Амелия покосилась на Виллема. – Сталлоне, – объявил тот. – Что?! – Уже довольно давно китайцы берут себе вестернизированные псевдонимы, – начал Виллем. – Прежде эти имена-прозвища были очень простыми: Том, Джо и так далее. Ко времени, когда наш друг «Сильвестр» повзрослел и начал об этом задумываться, в моду вошли имена «крутые», необычные и яркие. И как раз в то время переживал второй пик популярности Сильвестр Сталлоне. Лину понравилось, как звучит его имя. – Трудно поверить, что он когда-то, даже в юности, следовал моде! – О, во всем остальном он сущий консерватор, – заверил Виллем. – Они говорят с вами на фучжоу. – Но я отвечаю в основном по-английски. Почти не помню этот диалект. Трудно держать его в голове одновременно с мандаринским. – А что тот парень, Бо? Китайский разведчик, выследивший вас в Луизиане? – Похоже, китайцы в курсе, что планирует Т. Р., – ответил Виллем. – И они… даже не знаю… оскорблены? Озадачены? Озабочены? – тем, что их не пригласили. Похоже, из этого заключают, что план Т. Р. для Китая опасен. И что Т. Р. это понимает. Знает, что Китай выступит против, поэтому и не видит смысла приглашать его к обсуждению. – А это так? – уточнила Саския. – Что план плох для Китая? – Да. Команда Т. Р. проводила компьютерное моделирование? – А мы? – вставила Амелия. – Мы ведь пока даже не знаем, какой именно у него план, – веско ответил Виллем. – Послушайте, выгоды и невыгоды континентальных держав вроде Китая – последнее, что должно нас волновать. Мы с вами – мы, Венеция, Лондон, Сингапур – точки на карте, на берегу океана, и море пытается нас поглотить. Для нас хорошо все, что остановит подъем уровня моря. – А уровень моря поднимается из-за таяния ледников, – на всякий случай уточнил Аластер. – Вот именно. Так что для нас все очень просто: мы должны остановить потепление. То же верно и для Венеции, и для прочих гостей Т. Р. Но все остальные на нашем месте, разумеется, спросили бы: а каковы побочные эффекты? Что произойдет с континентальным климатом? Как насчет дождей – не станет ли их слишком мало или слишком много? Сможем ли мы и дальше растить рис? Не пострадают ли наши гидроэлектростанции? – А этого никто не знает, – добавил Аластер. – Пока. – Китайцы, похоже, полагают, что Т. Р. знает. Хотя, судя по тому, что мы пока увидели… – И Виллем умолк. – Т. Р. просто действует наудачу, – закончила его мысль Саския. – Ладно, через несколько часов узнаем больше. Кажется, за обедом нам должны передать какие-то документы.