– Вот-вот! Да-да! Очень-очень интересно, о чем вы думаете, когда после знатной гулянки просыпаетесь в постели с незнакомыми девицами. – Да у каждого по-разному, наверное. Нельзя по моему случаю на всех равняться. Тем более случай виртуальный и экстраординарный. – Ну, пожа-а-алуйста! – Не знаю даже, – заколебался я. – Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! – заканючила девушка. – А-ай, хорошо! Только, чур, не смеяться! – Ладно, – пообещала сестренка. – Поголовно всех уже не припомню, тем более что некоторые лица промелькнули на секунду и исчезли, – сразу предупредил я и начал рассказ: – Первым явился франт, одетый по моде восемнадцатого века… – Это в таких забавных штанишках до колен, белых чулках, расшитом сюртуке, в кружевном жабо и в парике, как у Ломоносова? – уточнила слушательница. – Да-да, в парике, с пышным воротником и «тараканьем» пиджаке, наподобие дирижерского, только понаряднее, – подтвердил я. – Хи-хи, а кто это был? – Джакомо Джироламо Казанова – собственной персоной! – Неужто?! – ахнула Настя. – А ты его большой поклонник, что ли? Или как опознал? – Пипец, скажешь тоже! Первый раз в жизни видел! Надеюсь, и последний. У него над головой ник прописан был, – пояснил я. – А-а, ясненько. Ну и что этот «итальянский жеребец» тебе насоветовал? – Итальянский подлец он! Хотя не ведаю, как поступил бы настоящий шевалье, но этот предлагал схватить в охапку вещички и, пока принцессы дрыхнут, спешно ретироваться через окно! – То есть вариант: «поматросить» и бросить? – Типа того. – Козел! – одним коротким словом охарактеризовала шизофренического сердцееда-обольстителя лидерша девичьего прайда. – Потом нарисовался тип с усиками и в гусарских эполетах. – Лермонтов, что ли? – Если бы. Поручик Ржевский! – А-а, такой же козел, как и Джакомо, только хуже – потому что наш, доморощенный? – предположила Настя. – Небось, тоже убеждал смыться? – В конечном итоге да. Только сперва, как ты говоришь, «наш доморощенный» дамский угодник уговаривал еще пару-тройку уровней набрать, пожуировав с «неписаными» красотками. А поскольку Ржевский – герой пошлых анекдотов, то… Ладно, нюансы тут ни к чему. – Но ты ведь не поддался на провокацию? – Насть! Разумеется, нет! – вспыхнул я. И тихонько добавил: – Правда, с большим трудом. – Ах-ха-ха! Видел бы ты сейчас свою физиономию! – Ты обещала не ржать! – напомнил я. – Все-все, – давясь от смеха, спрятала улыбку сестренка. – Вскоре гусара вытеснил высокий мужчина в строгом черном костюме, в цилиндре и с тростью – истинный английский джентльмен Филеас Фогг. И, как истинный джентльмен, он заявил, что я обязан жениться на бедных обесчещенных леди. – Так Харальд же вроде и так выдал за тебя своих дочек? – непонимающе заморгала Настя. – Выдал. И я англичанину минуть пять это втолковывал! Безуспешно. – М-да, кошмар, какие тараканы у тебя в черепушке снуют, – поймал я на себе жалостливый взгляд. – Ха! Это еще цветочки. Вот дальше действительно чуть не случился кошмар. Потому что четвертым пожаловал мрачный бородатый мужик, опять в старинном европейском наряде и с идентификатором барон Жиль де Рэ, который в категоричной форме требовал, чтобы я избавился от супруг. – Как это избавился? – Самыми радикальными методами! Да так настойчиво требовал, что я практически повелся. Повезло, что супруги у меня всего две штуки, а методов их садистского умерщвления предлагалось аж семь. Из-за того, что психопат долго не мог определиться с выбором, его сумел задвинуть на задний план следующий сателлит, к счастью, менее кровожадный. – Ничоси! А что это вообще за барон Жиль де Рэ? Почему такой женоненавистник? – нахмурилась Настя. – Потому что он – Синяя Борода! – Жесть, Сергей! Внутри тебя что, сидит такой монстр? – в ужасе отшатнулась Настя. – Очень надеюсь, что нет. По крайней мере, раньше не замечал. Даже наоборот, я весьма трепетно и уважительно отношусь к противоположному полу. Мне даже нравятся некоторые идеи матриархата. – Но тогда почему Синяя Борода? Э-сателлиты беспочвенно не рождаются. – Думаю, виной всему проклятие, висевшее на мне в тот миг. – «Опьянение»? То есть ты, когда пьян, – способен поднять руку на женщину? – разочарованно спросила подруга. – Нет, другой дебафф – «Синдром Мизогинии»! – О, господи! А эту еще пакость ты где подхватил? – На меня ее наложили Снорри и Велунд. – Кто-кто? – Скальд Снорри Стурлуссон и корабельщик Велунд Вальгард. – Когда? – После того как я расквасил им носопырки. – Ну да, какая же свадьба без драки, – философски заметила собеседница. – Вы что, схлестнулись прямо на свадебном пиру? – Нет, чуть позже. – Хм, так ты вдобавок ко всему еще и дебошир? Растешь в моих глазах! – пошутила Настя. – За что хоть набил морды несчастным викингам? – Судостроительный мастер приревновал ко мне Фрэйю, а певец Эрику, за которой, оказывается, он вовсю ухлестывал. – И как на это отреагировал конунг? – Он не в курсе наших выяснений отношений. – Как так? – О, это длинная история. – Вся во внимании, – подперев ладонью подбородок, приготовилась слушать подруга. – В общем, сразу после того, как были выпровожены за дверь гости, что перед этим торжественно сопроводили нас с невестами в покои, силком там раздели, уложили на брачное ложе и намеревались лично засвидетельствовать исполнением нами супружеских обязанностей. Обычай у варягов, видите ли, такой дурацкий. Еле выгнал! – Хо-хо, а чего выгнал? Застеснялся? – Насть! – гневно зыркнул я на глумящуюся «львицу». – Все, молчу-молчу. – Так вот, едва я задвинул засов, как эти два ревнивых субчика пробрались к нам сквозь то самое окошко, через которое предлагали сбежать Казанова и… – Постой! – снова перебила Настя. – Кто мне тут утверждал, что абсолютно ничего не помнит с того момента, как выпивал за столом? Что-то не сходится в твоей истории. – Дык, я и сейчас не помню. Это ж я тебе пересказываю события, запечатленные на видео. – В смысле? – Ну, во время очередного тоста я случайно нажал на пиктограмму камеры, и она зафиксировала все мои ночные приключения. Я только утром обратил внимание на то, что уже много часов идет видеозапись. Остановил, перемотал в начало и подивился тому, как куролесил. – Ух-ты, супер! В таком случае, может, поведаешь все с самого начала? – предложила слушательница. – Легко! – согласил я. – Только с какого именно начала?