9 Кэтрин прижала ладони ко рту. Обо мне она забыла, и я ощущал себя сторонним наблюдателем, свидетелем чужого горя. Я присел на корточки рядом с Изабель, зачем-то попытался нащупать пульс на ее запястье, хотя кончики пальцев у меня онемели и совершенно лишились чувствительности. Осторожно, будто боясь разбудить Изабель, опустил ее руку на пол. В распахнутых глазах Изабель застыла предсмертная эмоция. Не кайф от героиновой дозы. Неприкрытый ужас. Ее зубы были стиснуты, лицо искажено судорогой. Я хотел закрыть Изабель глаза, коснулся век ладонью, и на миг мне почудилось, что в теле еще теплится жизнь. С минуту ни я, ни Кэтрин не двигались. Наконец она кашлянула, будто собиралась что-то сказать, потом поправила свой наряд и, глядя прямо перед собой, ушла в ванную. По звукам, донесшимся из-за закрытой двери, я понял, что Кэтрин тошнит. Я смотрел на обнаженное тело Изабель. Ни гладкая кожа, ни посиневший левый бок не вызывали у меня никаких чувств. Я скользнул взглядом по шраму на шее. Изабель всегда его прикрывала. Из-под кожи выпирали ребра, будто прутья клетки. Нагота, юность, привлекательность – все это иллюстрировало некий непонятный мне посыл, бросало жизни последний злобный упрек. «Никакого будущего». Левая рука так потемнела, что следов инъекций я не разглядел. На правой руке их не было. Ноги, сжатые в коленях, чуть клонились набок, и я заметил на них какие-то царапины. Послышался шум сливаемой воды. Кэтрин вернулась, утирая рот полотенцем. На ее щеках чернели дорожки слез. Она нетвердо стояла на ногах, хваталась за стены, чтобы не упасть. У нее явно был шок. Увидев меня у тела Изабель, она замерла. – Как ты здесь оказался? – спросила она, глядя на входную дверь. Я понял, что влип. Кэтрин наверняка решила, что я убил ее подругу, и теперь лихорадочно просчитывала, успеет ли выскочить в коридор. – Вчера ночью я привез ее домой. Она просила зайти к ней сегодня. Кэтрин недоверчиво покачала головой и шагнула к двери: – Мне пора. Я преградил ей путь: – А ты что тут делала? – Мы же курьеры, – ответила она. – Сегодня должны были работать в паре. – Когда ты разговаривала с ней в последний раз? – Прошлой ночью в «Рубике». А потом попросила тебя передать ей, что ухожу, – ответила она, стараясь говорить так, чтобы ее слова не прозвучали как обвинение. – Из-за чего вы с барменом ругались? Она удивленно посмотрела на меня. – Я наблюдал за вами, ты сказала: «Нет уж, хватит». Чего хватит? – А тебе какое дело? – Чего хватит? – повторил я. – Пить, наверное. Мы увлеклись. – Кэтрин. Она пожала плечами: – Он к ней приставал. – И часто с ним это? – Понятия не имею. Нилу нравятся совсем молоденькие, но это чревато. Зейн его прибьет, если узнает. Бармен. Я думал, что избавился от него, отправив партию товара в унитаз. – Где она взяла дозу? – Не знаю. Зейн запрещает нам употреблять… – Тоже мне, святой выискался. Где она взяла дозу? – Не знаю. Я полез в карман за телефоном. – Не надо полицию, – попросила Кэтрин. – Сами справимся. – Такая девушка, как Изабель Росситер, не может просто исчезнуть. – Но она же сбежала из дому. Я начал набирать номер. Кэтрин коснулась моей руки: – Давай сообщим анонимно, когда уйдем подальше отсюда… Я придержал ее за локоть, дожидаясь, когда меня соединят. – Нас все равно разыщут, – сказал я ей. Потом сообщил диспетчеру, что обнаружена девушка-подросток, которая умерла от передозировки наркотиков. Назвал адрес: Фог-лейн. Диспетчер начал задавать вопросы, и я повесил трубку. Все, что я утаивал от Паррса и от Росситера, теперь выплывет наружу. Кэтрин мутило. Я подошел к холодильнику за водкой. Бутылка стояла там же, где и вчера. Я сделал три обжигающих глотка и протянул ее Кэтрин. – Выпей. – Нельзя, – сказала она. – Станет легче. – Нельзя. Я заглянул ей в глаза. – Мне теперь нельзя. – Почему? Она посмотрела на меня отстраненным взглядом: – Я беременна. В висках застучала кровь. Острая боль прошила ключицу и тупо отдалась под глазом, где уже сходил фингал. Я сжал кулаки, перебарывая приступ. – Что? – Ты слышал. – Ты уверена? Она поглядела на меня. Вытащила из сумочки палочку теста на беременность. Я поднес ее к свету. Результат положительный. Ни слова не говоря, я вернул Кэтрин палочку. – Наша первая ночь в Фэйрвью… Мы оба замолчали. – Что ты собираешься делать? – спросил я. – Ну конечно, не мы с тобой собираемся, а я собираюсь, – вздохнула она. – Рожать в тюрьме, наверное. С улицы донесся вой сирен. Я представил вопросы, которые зададут Кэтрин. Представил ее ответы… Разозлился на себя. И на Кэтрин тоже. Зачем я вообще с ними связался? Кэтрин высвободила локоть, обошла тело Изабель и села на диван.