Он с самого начала предупреждал ее и Ксандера, еще до того, как разгласил какие-либо подробности миссии. Предупреждал, что может случиться худшее. Они с Ксандером согласились и взяли себе кодовые имена. Считали себя непобедимыми. Но худшее случилось. И теперь одна лишь Хальцион несла бремя – скрывала их миссию. За командором в течение нескольких лун следил Болиголов. Человек, личность которого они так и не раскрыли, но который, стремясь помешать им, оказался величайшим препятствием. – Да, господин. Делайте что должно, – прошептала она, склонив голову. Она задалась вопросом, попытается ли командор продолжить осуществление планов. Осмелится ли просить своего второго сына завершить то, что начали Ксандер и Хальцион? Их время подходило к концу. Стратон подошел к двери и открыл ее. Он пропустил ее вперед, позволив Хальцион провести его через храм и по дороге к рынку, где по-прежнему толпились люди, а гоплиты ожидали своего командора. Хальцион замерла у шеста, наблюдая, как командор направляется к одному из гоплитов. По одному только гребню на шлеме – длинному конскому волосу, окрашенному в белый и красный цвета, – она поняла, кто это. Нарцисса, лидер отряда Скорпионов. Капитан Хальцион. Нарцисса выслушала приказ Стратона, и ее зеленые глаза метнулись к Хальцион. Она спешилась и сняла шлем, явив длинные каштановые волосы, заплетенные в косы. С бесстрастным выражением лица сняла с седла хлыст и без колебаний подошла к Хальцион. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, и две женщины взглянули друг на друга. – Хальцион из Изауры, – начала Нарцисса. – Убила собрата-гоплита, своего собственного напарника, Ксандера из Митры. Сбежала от своего командора. Нарушила священный наш закон. – Она, сделав паузу, раскрутила в своих руках хлыст. Его длинный хвост упал на землю и свернулся, словно змея. – Ты получишь двадцать ударов плетью за свою трусость. Сними доспехи и преклони колени пред шестом. Хальцион принялась расстегивать кирасу. Ей казалось, что она погрузилась под воду: звуки приглушились, а руки потяжелели. Но она стянула свои доспехи и отбросила их в сторону, бронза звякнула о землю. На ней остались только сандалии и влажный от пота красный хитон. – На колени, – потребовала Нарцисса. Хальцион повернулась к шесту и обхватила его руками. Вперед вышел еще один гоплит. Ясон. Он привязал ее руки к дереву, но сделано это не для того, чтобы удержать ее на месте, а чтобы девушка не упала, когда потеряет сознание. Ясон так и не встретился с ней взглядом. Но, пятившись назад, выглядел потрясенным. Хальцион почувствовала присутствие командора справа от себя; он встал на пути ветра, и его тень потянулась к ней. Раздались шаги. Нарцисса приближалась, вынимая свой копис. Она распорола хитон Хальцион и обнажила ее спину. На мгновение воцарилась тишина. Трепещущий покой. А затем последовал первый удар плетью. 7. Эвадна Эвадна стояла на рынке Дри и невидящим взглядом смотрела на пятно крови на земле. Им с семьей потребовалось несколько часов, чтобы добраться до деревни. И она хотела принять это за какой-то кошмарный сон, надо только проснуться, прийти в себя. Но кровь… Кровь была настоящей. Она все еще блестела в лучах заходящего солнца, словно земля отказывалась ее впитать. Она задавалась вопросом, сколько времени потребуется, чтобы пятно исчезло насовсем. Командор и его гоплиты отправились в Абакус, прихватив Хальцион с собой. Эвадна мельком увидела ее сквозь просветы между доспехами, копьями и лошадьми. Хальцион походила на падшую богиню: темные волосы скрывали ее лицо, раны на спине были перевязаны и прикрыты белым полотном. Ее отец, обезумев от горя, проложил себе путь через гоплитов. Наконец-то ему было даровано мгновение с Хальцион, и он коснулся ладонью безжизненного лица дочери, прошептав ее имя, словно она могла проснуться на этот зов. Грегор отступил, только когда командор ему что-то сказал, слова, которые Эвадна не расслышала. А потом Хальцион и ее спутники исчезли. Грегор рухнул на колени в грязь между следами колес, оставшихся от телег, столь же ошарашенный, как и Эвадна. Жители Дри начали покидать рыночную площадь, – все самое интересное закончилось. Несколько человек остались стоять, уставившись на Грегора. Но никто из них не предложил помощь, не попытался утешить. Тогда Эвадна и увидела мерзкого мальчишку из Дри, которого Хальцион избила много лет назад. Он стоял неподалеку рядом с другим молодым человеком и смеялся. На его поясе она заприметила знакомую вещь. Обтянутый кожей копис Хальцион. Гнев Эвадны вспыхнул с новой силой, сжигая остатки ужаса. Не успев осознать своих действий, девушка направилась в его сторону. Подошла прямо к нему, и тот, вздернув бровь, прервал разговор на полуслове. – А ты еще кто такая? – спросил он. Конечно, он ее не помнит. Да и кто обратит внимание и запомнит тихую сестричку, когда есть Хальцион? – Это не твое, – сказала она, указывая на копис. Он взглянул на свой пояс. – Ну, я не думаю, что Хальцион это понадобится. А ты? – И он захохотал. Ей хотелось ударить его. Боги, она сжала кулаки с такой силой, что внезапно пожалела, что не упросила Хальцион научить ее драться. Но драться ей не пришлось. К разговору присоединился еще один голос, владельца которого Эвадна знала и уважала. Бахус, жрец Дри. – Ты теперь вор, Ланеус? Ланеус взглянул на священника, и торжествующая улыбка испарилась с его лица. Бахус продолжил: – Потому что я не припомню, чтобы Хальцион отдавала тебе свой копис. Тебе следует его вернуть ее сестре на сохранение, или ты, быть может, предпочтешь провести несколько дней привязанным к шесту? Губы Ланеуса искривились, но он отстегнул копис и бросил к ногам Эвадны. Она услышала, как он прорычал в ее адрес непристойности, отчего в ней вскипела кровь. Но теперь она получила копис. Эвадна наклонилась и подняла его, ощутив в руках вес небольшого клинка Хальцион. Это чуть не заставило ее расплакаться: у нее хоть что-то осталось от сестры. – Ты должна помочь своему отцу вернуться домой, Эвадна, – мягко сказал Бахус. – Его сердце разбито. Она обернулась и увидела своего отца, по-прежнему стоящего на коленях в грязи. Дядя Нико и Лисандр также наблюдали за ним, и у них, в конце концов, не осталось иного выбора, кроме как самим поставить его на ноги. Солнце клонилось к горизонту. Пришло время возвращаться домой и сообщить новость остальным: тем, кто был вынужден остался на вилле. Эвадна даже представить себе не могла, как она расскажет об этом матери. – Что сказал тебе лорд Стратон, Грегор? – спросил Нико, поднимая брата. Эвадне никогда еще не приходилось видеть своего отца таким уязвимым. Он выглядел так, словно находится на грани смерти: его кожа посерела, а взгляд был устремлен в пустоту. Она поняла, что он пребывает в шоке. – Отец? Дядя Нико задал тебе вопрос. Грегор продолжил молчать, и она обменялась встревоженными взглядами со своим дядей. – Суд над Хальцион состоится через шесть дней, – ответил наконец-то Грегор хриплым голосом. – Он состоится в агоре Абакуса. К тому времени, как они добрались до Изауры, уже взошла луна. Федра, Лидия и Майя выскочили во двор, с нетерпением ожидая новостей о Хальцион. Эвадна не осталась, она не хотела слышать, как Нико рассказывает им о том, что случилось с сестрой. Она практически добралась до своей комнаты, когда услышала эхо рыданий матери, за которыми последовали вопли Майи. Лидия молчала, она заплачет позже, когда останется одна. В комнате Эвадны стояла темнота. Она прошла сквозь тьму и легла на кровать Хальцион. На мгновение все мысли из ее головы исчезли; осталось лишь дыхание, а глаза были устремлены в ночь. Сначала она привела своего отца и дядю к морским пещерам, думая, что Хальцион спряталась именно там. Но они напрасно потратили время, обыскивая побережье. Конечно, Хальцион отправилась в горы, она была единственной, кто не боялась вершины Эвфимии. Эвадна смотрела из окна своей комнаты на Дакийские горы, снова и снова убеждая себя, что Хальцион не пойдет по этому пути. Как же она ошибалась. Если бы только Эва подумала о Дри; если бы только они добрались до Хальцион раньше командора. Насколько иначе закончился бы этот день. Эвадна осторожно потянулась к копису Хальцион. Вытащила его из ножен, глядя, как лунный свет играет на лезвии. «Будь у меня магия, я бы тебя спасла, – подумала она. – В агоре подняла бы руку и произнесла заклинание, чтобы освободить тебя, Хальцион». Но Эвадна родилась без магии в крови. Потому, чтобы обрести магический дар, ей надо обладать одной из божественных реликвий. Эта мысль казалась заманчивой, и она подумала о потерянных реликвиях. Небесный Плащ Ирикса, Кольцо Исцеления из Солнечного Камня Магды, Всевидящая Корона Аканты, Жемчужные Серьги Лорис и Крылатое Ожерелье Киркоса еще никем не были найдены. Если бы у нее имелся Небесный Плащ Ирикса, она смогла бы управлять небом, самой погодой. Вызвала бы засуху. Чтобы после выторговать свободу Хальцион в обмен на дождь. Или, если бы владела Крылатым Ожерельем Киркоса, спустилась бы с облаков и подхватила Хальцион на руки. Она могла бы унести их далеко-далеко из Абакуса, из Корисанды. Но куда им идти потом? Нет, эти фантазии были неосуществимы, до крайности нелепы. Эвадна – обычная девушка из обычной семьи, и в ее руки никогда не попадет божественная реликвия. Если она хочет спасти Хальцион, ей придется найти другой способ. Эвадна с родителями отправились в путь рано утром следующего дня, рассчитывая на то, что, если погода не изменится, до Абакуса они доберутся за три дня пути на восток. Эвадна никогда раньше не отваживалась уходить так далеко от дома, и сидя в телеге, наблюдала, как Изаура все отдаляется и отдаляется, пока ее, наконец, не поглотили холмы. Обрывы и долины вскоре сменились пологими, простирающимися до горизонта полями, засеянными пшеницей и ячменем. Соколы и корольки, расправив крылья, скользили по ветру над их головами, и Эвадна подумала о своей сестре, которую всегда представляла с крыльями. Она задавалась вопросом, что сейчас происходит с Хальцион, больно ли ей, следит ли командор за тем, чтобы ее ранам обеспечивали должный уход. Эвадна попыталась предположить, чем закончится суд над ее сестрой. И в ней вновь вспыхнуло желание искупить свою вину за зависть к Хальцион. Да, она иногда завидовала сестре, но никогда не переставала восхищаться ею и любить. Больше она ей не завидовала. В ту ночь они разбили лагерь под покровом звезд, достаточно далеко от дороги. Эвадна помогала матери накрывать небольшой стол с лепешками и копченой рыбой, в то время как отец разводил огонь своим тлеющим камнем. С приходом сумерек они молча уселись перекусить; весь день они практически не разговаривали, каждый из них был погружен в свои мысли. Эвадна с большим трудом проглотила ужин, а затем расстелила на траве мешок для сна и, свернувшись калачиком, завернулась в одеяла. Она почти погрузилась в дрему, как вдруг Грегор заговорил, тихо, с раскаянием в голосе: – Я не должен был отпускать ее в легион. Должен был оставить ее в безопасности, в роще. Какое-то время Федра молчала.