– Она склонна к насилию? – Да. В некоторых случаях. У Эвадны опустилось сердце. Хальцион не была склонна к насилию. Хальцион была порядочной. Хальцион была верной. – Как бы ты описала Хальцион? – продолжал давить архонт. – Любит соревноваться. Скрытная. Ответственная. – Тебя удивляет, что Хальцион совершила столь серьезную ошибку? Веришь ли ты ее словам, что убийство Ксандера «несчастный случай»? – Да, это меня удивляет, – ответила Нарцисса. – Как я и сказала, Хальцион очень ответственна. Она редко совершает ошибки. – Ты когда-нибудь подозревала, что Хальцион и Ксандер были любовниками? – Эта мысль, признаюсь, время от времени приходила в голову. Особенно когда эти двое стали неразлучны. Но Хальцион никогда не стала бы признаваться мне в своих симпатиях. Как я уже сказала, она была скрытной. Была полностью сосредоточена на обучении. Архонт написал что-то в своем свитке и отпустил Нарциссу. Прежде чем отвернуться, Нарцисса посмотрела-таки на Хальцион, но ее глаза оставались закрытыми. Длинные ресницы касались щек, а лицо было бледным. Желудок Эвадны скрутился тревожным узлом. Архонт вновь обратил свое внимание на сестру. – Хальцион из Изауры, сейчас я задам тебе вопросы, и, да не обрушится на тебя гнев богов, ты должна ответить на них честно. Клянешься говорить правду? Хальцион открыла глаза. Но ее взгляд был отстраненным, безжизненным. – Я клянусь, господин. – Как долго вы с Ксандером были напарниками? – Четыре времени года. – Ты сама выбрала Ксандера? – Нет. Лорд Стратон назначил нас напарниками. – Вы с Ксандером были любовниками? Хальцион колебалась. – Нет. Он был мне братом, а я ему сестрой. Несмотря на кажущееся противоречие, Эвадна знала, что Хальцион говорит правду. Но в толпе поползли шепотки, что Хальцион лжет, что между ней и Ксандером было нечто большее. – Что ты можешь рассказать о той привязанности, которую, как утверждает Симеон, он заметил между вами? – Это привязанность между товарищами по щиту, господин. Ксандер был обеспокоен тем, что причинил мне боль во время нашей тренировки в тот день. Он проверял, что со мной все хорошо. – Он когда-нибудь выводил тебя из себя? – Нет. – Ты сбежала из лагеря после смерти Ксандера? – Да. – Ты не отправилась к своему командору после случившегося? – Нет. – Почему? – Я боялась, господин. – Боялась чего? – Гнева лорда Стратона. – Но почему ты его боялась? – Потому что я только что убила его сына. – Значит, ты признаешься в убийстве? – поспешно добавил архонт. На лбу Хальцион выступили капельки пота. – Это был несчастный случай. – Как могла такая опытная воительница, как ты, Хальцион из Изауры, совершить столь ужасную ошибку? Свидетель Ясон сообщил, что ты перерезала Ксандеру горло. Я не понимаю, как это могло выйти случайно. Эвадна внимательно наблюдала за своей сестрой, наблюдала за тем, как она дышала, как говорила, как затуманились ее глаза. «Не сдавайся, Хальцион, – хотелось выкрикнуть Эвадне. – Не сдавайся без боя». Глаза Хальцион, наконец, блеснули, когда она нашла взглядом командора. Стратон смотрел на нее в ответ, и выражение его лица было непреклонным, словно щит. – Ксандер ослабил бдительность, – ответила Хальцион так тихо, что архонту пришлось наклониться, чтобы расслышать ее. – Ксандер уступил, но я не… поняла этого. Я была в движении, и мой меч вонзился ему в горло. В зале воцарилась тишина. В этот момент – в момент признания Хальцион – никто не дышал. Она уставилась на командора, а командор воззрился на нее. – Я причинила боль вашей семье, лорд Стратон, – продолжила Хальцион. – Мне жаль, и я знаю, что слов моих никогда не будет достаточно, и что не искупить мне вины. Не проходит и минуты, чтобы я не желала другого исхода. Не желала умереть вместо Ксандера. Я – трусиха, и я не заслуживаю того, чтобы жить. По толпе прокатились удивленные возгласы. Эвадна почувствовала, как рука отца выскользнула из ее ладони и он прикрыл ладонью лицо. Сидящая с другой стороны Федра была бледна и опустошена. Она смотрела прямо на Хальцион. Даже архонт, казалось, был обезоружен искренними словами Хальцион. Он посмотрел на Стратона. Эвадна снова заметила это: командор сделал едва заметное движение пальцами, постучав по колену. Архонт отложил перо и поднялся на ноги. Он заканчивает судебный процесс, как поняла Эва, и сейчас будет вынесен вердикт. Никто не двигался и не говорил: каждый в этом зале, затаив дыхание, ждал, какая судьба ожидает Хальцион. – Хальцион из Изауры, – начал архонт, и ее имя зазвенело, подобно стали, ударяющейся о камень. – Властью, данной мне законом города Абакус, ты признана виновной в непредумышленном убийстве. За это ты проведешь пять лет, работая на каменоломне Митры. Также ты признана виновной в трусости. За это ты проведешь следующие пять лет в тюрьме Митры. И, наконец, проведешь последние пять лет своего наказания в доме, которому ты причинила зло, – в доме твоего командора, лорда Стратона из Митры. Во имя всех богов, наказание должно быть исполнено, а если попытаешься избежать приговора, тебе грозит немедленная смерть. Какофония звуков обрушилась на зал. Половина толпы освистывала вердикт, другая – аплодировала. Эвадна замерла в молчании, но в голове ее носились мысли. Приговор отнимет у Хальцион пятнадцать лет жизни. К тому времени, когда она освободится, ей исполнится тридцать пять лет. Эвадна подумала о том, какие ужасы творятся на каменоломне Митры. Туда, в основном, отправляют охотников за реликвиями, злодеев, которые ради достижения своих целей готовы идти на убийство. Эвадна подумала о том, как страшна тюрьма Митры. Хальцион окажется скованной цепями в кромешной тьме. Рядом с ней не будет ни души, и она не увидит дневного света в течение пяти лет. Эвадна подумала о службе Хальцион в доме командора. Сестре придется служить людям, которые ненавидят и презирают ее. Хальцион, возможно, и переживет это заточение, но к концу своего срока она будет сломлена. Смерть стала бы более легким выходом. И Эва увидела, как в глазах Хальцион вспыхнул тот же ужас. Сестра уставилась на командора, но тот больше не желал встречаться со взглядом девушки. Эвадна наконец-то поняла кротость Хальцион и беззвучные сигналы Стратона. Хальцион явилась на свой суд, ожидая, что ее приговорят к смерти. И Эвадна подготовилась к этому моменту. Считая, что Хальцион будет вынесен именно этот приговор, она заготовила речь. Она намеревалась излить свои слова, словно драгоценное масло, перед архонтом, планировала умолять сохранить жизнь Хальцион. Но теперь Эвадне предстояло придумать новый план. Командор что-то скрывал, и Эвадна не могла позволить этому разрушить жизнь своей сестры. – Господин архонт? – заговорила Эвадна прежде, чем передумала, а затем поднялась на ноги. Архонт услышал голос даже сквозь шум. Он нахмурился и глазами начал искать ее среди наводнившей зал толпы. – Господин, могу я сказать? – позвала она вновь. – Эвадна! – зашипела в ужасе Федра. – Куколка, сядь, – взмолился Грегор, хватая дочь за руку. – Пожалуйста, сядь. Эвадна посмотрела на них – на встревоженные глаза отца, на едва скрываемую панику матери – и продолжила: – Позвольте мне сказать. Грегор отпустил ее. Никогда еще он не казался ей таким старым, таким хрупким. – Да, в чем дело, дитя? – отозвался архонт, подняв руки вверх, чтобы утихомирить толпу. – Эвадна… нет! – донесся до нее голос Хальцион, резкий, словно стрела. Эвадна встретилась с сестрой взглядом, увидев растущее беспокойство в глазах Хальцион. – Говори громче, деточка, – нетерпеливо сказал архонт. В зале воцарилась мертвая тишина, все взгляды были обращены на Эвадну, которая невольно задрожала. Прошлой ночью она представляла себя такой же храброй и сильной, какой всегда была Хальцион. Она не думала, что съежится, что ее голос будет звучать, как расстроенная кифара. – Господин, я Эвадна из Изауры, младшая сестра Хальцион. И я прошу позволить мне забрать половину ее срока и отбыть его вместо сестры.