– Что они делают? – размышляла вслух Майя. Лидия развернулась, схватила девочек за руки и подтолкнула их к дверям виллы. – Вы двое, поторапливайтесь. Идите умойтесь и наденьте свою праздничную одежду, а затем приходите на кухню, чтобы помочь нам подготовить праздник для Хальцион. – Но Хальцион еще нет, – возразила Майя. – Делайте, как говорю, – твердо сказала Лидия, но она не смотрела на Майю; она смотрела на Эвадну. И Эвадна могла думать только о том, что ее тетя заметила пропажу еды. Эва зашла в дом и направилась прямо к ведру, что использовалось для мытья посуды. После сада она была вся в грязи, поэтому девушка принялась оттирать руки, мечтая почувствовать что-то еще, кроме страха. – Как думаешь, Хальцион в беде? – прошептала Майя, вставая рядом с Эвадной и касаясь ее локтем. Эвадна избегала взгляда Майи. – Я не знаю. Она оставила кузину умываться и стремительно взлетела по лестнице в свою спальню. Одеяла Хальцион измялись из-за того, что она недолго нежилась в своей кровати. Эвадна тут же поспешила расправлять их и складывать. И лишь потом заметила пятна на полу. Солнечный свет, проникающий сквозь открытое окно, осветил оставшиеся на плитке следы Хальцион. Эвадна, стянув свой хитон и окунув его в чашу с водой, упала на колени и, злая и опечаленная, начала оттирать отпечатки. Не так должен был начаться этот день. Как только пол заблестел чистотой, Эвадна открыла дубовый сундук и нашла свой лучший хитон, который специально приберегала для сегодняшнего вечера. Он был белым, с узором в виде зеленой виноградной лозы на подоле. Самое нарядное из всех ее одеяний. Она надела его, затянув кожаным поясом, и потянулась за двумя латунными фибулами, купленными матерью ей в подарок, в виде оливковых венков. Эвадна дрожащими руками застегнула ими свой хитон на плечах. «Не переживай, сестренка». Она выглянула в окно. Вдалеке возвышались Дакийские горы, похожие на костяшки божественных пальцев. Эвадна задумалась, не укрылась ли Хальцион в этих горах, но решение это было бы крайне глупым, ведь там находилась гора Эвфимия. Эвфимия считалась самой высокой точкой в королевстве, и хотя Эвадна из своего окна в Изауре не видела ее, но она знала, что вершина там, среди Дакийских гор. Никто не хотел жить в тенях Эвфимии, где страхи людей обретали форму и призраками бродили по земле, в недрах которой можно было отыскать дверь в Подземный мир. Будучи совсем крохой, Эвадна горы страшилась, к чему приучали всех детей Корисанды. Столетия назад, – в эпоху, когда девять богов обитали среди смертных, – Эвфимий, бог земли и зверей, предъявил на вершину свои права. Брат Эвфимия, Пирр, бог огня, по собственной глупости захватил с гор камни и вдохнул в них свой огонь, разбросав по всему королевству «тлеющие камни», что вызвало восхищение у простолюдинов, которые могли теперь разжигать огонь без особых усилий. Вскоре Пирру поклонялось людей больше, и Эвфимий стал завидовать и гневаться из-за того, что брат для магического огня использовал кусочки земли. И начал он разрабатывать план о том, как расквитаться с Пирром. Это не заняло много времени. Пирр хотел проложить проход под землей, дабы исполнить свою давнюю мечту – создать Подземный мир. Эвфимий и его сестра Лорис, богиня воды, заключили с Пирром соглашение, согласно которому они прорубят в сердце горы проход для него. Но чтобы добраться до двери, Пирру пришлось преодолеть слои земли и воды, которая поглотила весь его огонь. Он был единственным богом, по-прежнему прикованным к земле, заточенным за своей дверью в горе, по иронии судьбы названной в честь собственного брата. Потому время от времени его гнев явственно ощущался, сопровождаемый дрожью земли. И ни один храм в королевстве – даже те, где поклонялись Эвфимию, – никогда не позволяли своему огню погаснуть, как угас огонь Пирра. Эвадна закрыла ставни. Она вздрогнула, как и всегда, когда думала о горе Эвфимия и о запертом под землей боге огня. Нет, Хальцион не отправилась бы в горы. Даже сестра опасалась Эвфимии, размышляла Эвадна, пока спускалась на первый этаж. Девушка чувствовала присутствие Стратона, словно над ними нависла тень. Эвадна шла по коридору в сторону кухни, когда услышала голос отца: – Я должен спросить, лорд Стратон. Зачем вы пришли за Хальцион? Неужели моя дочь совершила нечто такое, что заслужило вашего визита? Мужчины находились в общей зеле. Двери были приоткрыты; и Эвадна остановилась у порога, прислушиваясь. – Я думаю, нам следует дождаться прибытия Хальцион и позволить ей самой ответить на вопрос, – ответил командор. Он не сомневался, что его воины отыщут ее и с позором притащат домой. В этот момент Эвадна возненавидела его столь сильно, что скрежетнула зубами. Она отправилась на кухню, где ее мать, тетя Лидия и Майя уже вовсю трудились, наполняя миски фруктами и разогревая на жаровне лепешки. Никто не произносил ни слова. Эвадна открыла дверь погреба, чтобы принести два кувшина эля. Когда она вернулась на кухню, Грегор уже поджидал ее. – Куколка. – Голос отца звучал до ужаса спокойно. – Лорд Стратон хочет поговорить с тобой. Подай ему кружку эля, ответь на вопросы, а затем немедленно возвращайся сюда. Только ни о чем не беспокойся. Ты ни в чем не виновата. Но это было не так. Эвадна достала из шкафа самую красивую кружку и наполнила ее элем. Семья, застыв, словно статуи в храме, наблюдала за действиями девушки, и, возможно, она двигалась с особой грацией именно потому, что знала, что вот-вот случится. Она вошла в общую залу. Командор в покрытых грязью доспехах сидел на скамье ее отца. Вокруг него было разложено оружие. К этому моменту он уже снял шлем, и Эвадна смогла разглядеть его лицо. Брови Стратона нависали над прикрытыми веками, а скулы были ярко выражены на щеках. Его загорелая кожа – обветрена и покрыта шрамами. В темных, коротко подстриженных волосах пробивалась седина. Даже оставаясь неподвижным и тихим, он будто бы господствовал в пространстве комнаты. Эвадна подала ему напиток, но от резкого, вызванного волнением движения эль выплеснулся через край. Янтарные капли собрались на испещренной шрамами ладони командора – на руке столь огромной, что без усилий могла бы сжать чье-нибудь горло и лишить жизни. Эвадна представила, как он стискивает горло Хальцион, и остолбенела. – Сядь, дитя. – Его голос оказался на удивление мягок. Он взял кружку, и Эвадна присела напротив него. Она попыталась расслабиться, но пока Стратон наблюдал за ней… девушка чувствовала себя как мышь под пристальным взглядом ястреба. – Хальцион часто рассказывала о тебе в лагере, – заговорил командор. – Правда? – Да. Ее младшая сестренка Эвадна. Вы двое были очень близки до того, как она приступила к своим тренировкам в Абакусе. Эвадна сглотнула. Что сказала ему Хальцион? Он ждал ее ответа. Слова застряли в горле, поэтому она лишь кивнула, попытавшись предугадать, что он скажет дальше. Эва заметила, как взгляд его метнулся к ее правой ноге, практически скрытой под окаймленным виноградной лозой подолом. – Она поведала мне, как спасла тебе жизнь в тот день, давным-давно. Это случилось прямо перед тем, как она присоединилась к моему легиону, так что ей, должно быть, было двенадцать. А тебе, Эвадна, получается, девять? Стратон снова поднял на нее свои голубые глаза. В них пылал огонь. Это было все равно что смотреть на ослепительное солнце, да и выдержать его взгляд оказалось непросто, но Эвадна сделала это – она не отвела глаз. Он напомнил ей о давно минувшем дне. Хальцион только что одолела мерзкого мальчишку из Дри в боевом поединке, и они с Эвадной, Майей и Лисандром шагали по дороге с развязностью настоящих чемпионов. Они миновали пастуха и его собаку, которая показалось им безумной: она без устали лаяла на детей и дергала за поводок. Эвадна перепугалась, и поскольку псина сидела на привязи, а пастух извинился, дети двинулись дальше. Но собака внезапно вырвалась на свободу и погналась за ними. Лисандр и Майя присели на корточки, прижавшись к стволу дерева, но Эвадна бросилась бежать несмотря на то, что Хальцион кричала ей этого не делать. Пес ухватился за лодыжку, и она почувствовала острые клики, вцепившиеся в ее кожу. И он протащил ее по земле, словно она совсем ничего не весила. Когда Эвадна рухнула на спину, собака устремилась к лицу, но что-то преградило ей путь. Брошенная с невероятной силой ветка угодила псине точно в пасть. Хальцион. Эвадна ошеломленно наблюдала, как сестра отбивается от бешеного животного, уворачиваясь от каждого выпада и орудуя одной лишь веткой, которую подобрала на обочине дороги. Когда собака перекусила ветку пополам, Хальцион не испугалась и этого. Она придавила зверя к земле. – Не могу вспомнить, – продолжал командор, и Эвадна придвинула правую ногу ближе к себе. – Хальцион убила собаку? Эвадна вспыхнула, сжав кулаки на коленях, – она слышала, как в ушах ее стучит кровь, – но, отвечая на вопрос, она была спокойна, собранна. – А вы как думаете, господин? Стратон улыбнулся, но в этой улыбке мелькнуло огорчение. Это только придало лицу мужчины зловещий вид, и Эвадна, наконец, отвела взгляд. – Я думаю, она так и сделала, – протянул он. – В конце концов, не зря же твои родители решили привести ее ко мне. Если верить словам Хальцион, именно в тот момент она поняла, что ее предназначение находится за пределами рощи. Как бы сильно это ни раздражало Эву, командор оказался прав. Хальцион была одарена. Когда она убила собаку, чтобы спасти сестру от увечий, Грегор и Федра откинули последние сомнения. Хальцион не была создана для рощи. Она не принадлежала этому месту. – Она удивилась, увидев твою хромату? – поинтересовался Стратон. Его дерзость заставила Эвадну вновь поднять глаза. Он, казалось, только этого ждал, словно хотел что-то отыскать в глазах девушки, после чего продолжил: – Твоя нога начала заживать к тому времени, как она уехала в Абакус. Ей, вероятно, было неприятно видеть, что старые боли все еще мучают тебя. – Представляю, как она будет удивлена, – почти прошипела Эвадна в ответ. – Когда, наконец, увидит меня сегодня вечером. Командор отставил свой эль. – Может, уже хватит притворяться, Эвадна? – Я не понимаю, о чем… – Где ты ее прячешь? Я знаю, что прошлой ночью она обратилась к тебе за помощью. Где ты ее держишь? Эвадна глубоко вздохнула. Она понимала, какую игру он ведет, видела, как Стратон провоцирует ее, надеясь, что гнев развяжет язык. Ее голос прозвучал ровно: