С бешено колотящимся сердцем я открываю замок. Нажимаю на ручку двери. Она распахивается, и меня едва не сносит с порога огромным… просто нереально огромным букетом цветов. – Доброе утро, дорогая, – раздается откуда-то из цветущих кустов. Я отступаю. Букет оказывается у меня в руках, я приседаю от его тяжести. – Я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому купил все, – сообщает Роман. Он в моей квартире. Они оба – и он, и чудовищно большой букет, смотрятся здесь совершенно неуместно. С их появлением и без того маленькая студия моей сестренки как будто уменьшилась до размеров обувной коробки… Он смотрит по сторонам. А я прячусь за цветами и смотрю на него. Я впервые вот так его разглядываю. В нормальном состоянии и при солнечном свете. Он… офигенный. Высокий, широкоплечий, рубашка натянулась на литых бицепсах, джинсы обтягивают накачанный зад. Квадратный подбородок сглаживает темная щетина, нос с небольшой горбинкой придает лицу благородства, а глаза… Его глаз я боюсь. Поэтому, когда он смотрит на меня, я отвожу взгляд. И почему-то в этот момент очень остро ощущаю его запах. Мужской. Будоражащий. Какой-то хищный. И при этом – безумной дорогой. Это чувствуется. Директор "Геометрии" пахнет деньгами, властью и роскошью. Поэтому он совершенно неуместен в моей скромной квартирке. И – в моей жизни. – Спасибо за цветы, – произношу я. – Но… – Не за что, Ягодка, – скалится он. – Я не Ягодка. И я не буду вашей фальшивой женой. Я передумала. Глава 12 Роман – Что?! Передумала? Какого хера? Решила набить себе цену? Или просто кинуть меня? Со мной это не прокатит, детка! Слушай сюда. Мы сегодня подпишем контракт. Ты будешь моей послушной женой – столько времени, сколько мне понадобится! Именно это я хотел сказать офигевшей заразе. Но не сказал. Просто проорал про себя. Потому что в данный момент мне это все нужно больше, чем ей. А я не позволяю эмоциям брать над собой верх, когда дело касается моих планов. Поэтому, вместо того, чтобы орать, я делаю глубокий вдох, выдох, считаю до десяти и ласково спрашиваю: – Что случилось, котенок? Она косится на меня так, как будто хочет исцарапать. И выдает: – Вчера я была не в себе. Я была в шоке, не соображала, что делаю. И только поэтому позволила втянуть себя в эту безумную авантюру. Фиктивный брак! Это полное сумасшествие и я в этом участвовать не буду. Опять тарахтит, как из пулемета! И в продолжение этой тирады пытается поудобнее взять охапку цветов, которую я притащил. – Да брось ты этот веник! – рычу я. А, прорычав, улыбаюсь. И спешу ей на помощь. Не надо ее пугать! Надо, наоборот, успокоить, расположить и втереться в доверие. Я забираю у нее букет и хочу положить… да хоть куда-нибудь! Но в этой лилипутской квартире нет подходящих поверхностей. Я слышал, что бывают такие вот каморки-студии, состоящие из одной комнаты, но сам это чудо вижу впервые. Кухня переходит в спальню, гардеробная в прихожую. Ладно хоть сортир не в углу, а в отдельном помещении. На кухне мебели минимум, стол крошечный, на диванчик, который разделяет зоны, страшно садиться – выглядит несерьезно. И только кровать нормальных размеров… Мне нестерпимо хочется бросить на кровать офигевшую Ягодку, стянуть с нее эти штаны на резинке и отшлепать как следует. По голой попе… Блин. Не о том я думаю! У меня все планы под угрозой срыва, а я пускаю слюни на упругую вздернутую “Ламборгини”. Я отношу букет в ванную. Такую же лилипутскую, как и все остальное. Возвращаюсь, а Ягодка стоит у входной двери. Типа меня провожает. – Вам пора, – заявляет эта мелкая зараза. – Выгоняешь своего суженого? – усмехаюсь я. – Вы не… Извините, у меня дела. Очень много дел. Так. Надо срочно прощупать ее эрогенные зоны… То есть слабые места. Что я о ней знаю? Она хочет сделать карьеру. Ради этого она недавно напала на меня в лифте. Может, я все не так понял, но – это говорит о ее целях. И в обмен на фиктивный брак Лера тоже просила обеспечить ее хорошей работой. Надо использовать эту информацию! Но я еще не придумал, как. Поэтому хорошо бы потянуть время. И тут я нахожу повод. – Кстати… а почему ты не носишь кольцо? Не нравится? Надо было вчера выбрать другое. – Нравится! – выпаливает она. И почему-то смущается. – И где же оно? – В носке… Я смотрю на ее ноги. На них какие-то пестрые детские носочки. – Ты его на ноге что ли носишь? Оригинально. Подошло по размеру? – Да нет, я… Я сейчас его вам верну! И она несется к комоду. Выдвигает ящик, начинает копошиться среди… о, это же белье. Лифчики всякие, маечки, трусики. – Симпатичные трусишки, – говорю я из-за плеча Леры. И чувствую, что в штанах снова назревает извержение. Блин. Со школьных времен такого со мной не было, чтобы я перевозбуждался от вида женских трусов! Ягодка дергается, оборачивается, смотрит испуганно. – Вы извращенец! – бурчит она. – Есть немного, – вынужден согласиться я. – Вот. Она протягивает мне… носок. – Это в смысле: Добби свободен? – Да, мой дорогой Добби, – совершенно серьезно произносит она. – Отныне ты свободен. В конце она не выдерживает и начинает хихикать. Я тоже ржу. Хочешь расположить к себе женщину – рассмеши ее. Это всегда работает. Я убираю руки за спину: – Добби не хочет свободы. Добби готов быть верным слугой. – Да там кольцо! – Лера достает из носка колечко с бриллиантом, держит его на вытянутой ладони. – Возьмите.