– Что случилось? – спросил он. – Они нашли нож, заляпанный кровью. Он был закопан там, за сараем. – Она посмотрела ему в глаза. – Это было не все. Также они нашли футболку с пятнами крови в корзине для грязного белья. – О, нет… – Морган! – Перейдя улицу, к ним подбежал мужчина в красном поло. Морган повернулась на его голос и представила мужчин друг другу, сопроводив слова жестами: – Ланс Крюгер, Бад Забровски. Бад – отец Ника. – Это неправда! – начал Бад. – Ник не способен на такое. И вообще, он не переносит вида крови. Его рвет каждый раз! Нет, он не мог… – Бад был явно не в состоянии произнести то слово, которое точнее всего подходило к преступлению, в котором обвинили Ника, – …этого сделать! Особенно с Тессой! Она ему очень нравилась. – Бад сделал глубокий судорожный вдох: – Что мне теперь делать? Я не могу позволить себе адвоката. – В таких случаях адвоката предоставляет суд, – пояснила Морган. – Вот только насколько он будет квалифицированным… – покачал головой Бад. – Смотря кого назначат. Государственные защитники бывают и хорошими, и плохими, вот только правда в том, что в любом случае все они перегружены работой. – Не знаю, – честно призналась Морган. – Я могу попробовать заложить дом, но не думаю, что это много даст. И так уже два раза заложен – помогал купить Нику инструменты для его бизнеса. А вы знаете хорошего адвоката? – спросил Бад Морган. – Да, могу парочку посоветовать, – кивнула она. – Спасибо. Надо попробовать. – Бад пожал ей руку. – Пойду звонить насчет залога. – Он поспешил к себе. Морган подошла к крыльцу и присела на нижнюю ступеньку лестницы. Достала мобильный из кармана и принялась листать экран. – Даже если получиться заложить дом, тяжело ему придется… Хорошие адвокаты по уголовке дерут три шкуры. – Сложно ему будет найти кого-нибудь, кто возьмется за дело. Если анализ крови с ножа на ДНК покажет, что это кровь Тессы… – Знаю. – А если это и правда он? – Ланс знал Ника не настолько хорошо. – Это не он. – Откуда ты знаешь? Раз Броуди взял его под арест, значит, у него достаточно улик для формирования доказательной базы, ведь он занимается расследованием всего несколько дней. Морган подняла глаза: – Пару недель назад дедушка работал в саду и порезал себе руку секатором. Ник тогда помогал ему. Он едва глянул на кровь, и его тут же вывернуло наизнанку. Мгновенная реакция. – Для защиты этого недостаточно. Морган встала и отряхнула брюки: – Но заставит засомневаться, понимаешь? Или ты думаешь, у Ника не должно быть шанса? – Тень сомнения… – Ну, для начала неплохо. Мы же не знаем деталей дела. А если ДНК на ноже не совпадет с ДНК Тессы? – А зачем Нику закапывать у себя во дворе окровавленный нож?! Морган напряглась: – Если Ник убил Тессу, зачем ему оставлять у себя орудие убийства? Ее убили прямо у озера. Он мог выбросить нож в воду или просто оставить на месте. Только полный придурок потащит домой нож, которым только что зарезал свою девушку. – Не только придурок, – поправил ее Ланс. – А, например, и тот, кто впервые совершил преступление. Тот, кто запаниковал. Преступники не всегда действуют по-умному, из-за этого их и ловят. – Я знаю, но я не могу поверить, что Ник – убийца. Он играет в шахматы с дедушкой. Он дочкам сказки читает! Так вот почему Морган как на иголках. Ник входил в ее ближний круг. Она ему доверяла. Он был вхож в ее дом, ему позволялось общаться с детьми. Если такой человек способен на убийство, то как вообще можно кому-либо в жизни доверять?! – Я даже никогда не видела, чтоб он злился, – добавила она. Однако на видео Ник был просто я ярости. Ланс коснулся руки Морган: – Я понимаю, что тебе не хочется в это верить, но Броуди – хороший коп. – Я знаю, что он хороший коп, но на этот раз он ошибается. Ошибается ли? Ланс задумался над тем, насколько хорошо Морган на самом деле знает Ника. И если уж на то пошло, насколько хорошо мы все знаем своих соседей и догадываемся ли о том, что происходит у них дома, вдали от посторонних глаз? Глава 10 Он выключил телевизор. Его план сработал: за убийство Тессы Палмер был арестован Ник Забровски. Ему бы сейчас радоваться, но настоящей радости он почему-то не ощущал. Он подошел к окну, почти ожидая увидеть полицейскую машину. Но на улице все было как обычно. Промчавшись вприпрыжку по траве, на дерево у окна взобралась белка. Ему и правда удалось выйти сухим из воды? После всего того, что он сделал? Он посмотрел на свои руки. Сколько бы он ни тер их мочалкой – кровь так и не отмывалась. Так ему казалось. Он сжал пальцы в кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони. Резкая боль хорошо возвращала к реальности. Его всегда поражало, что он спокойно может расхаживать у всех на виду, и ни у кого не закрадывалось ни малейшего подозрения. Он понимал, что ему далеко до понятия «нормы». Да что там, люди пришли бы в ужас, если бы узнали, о чем он мечтал. И он изо всех сил старался вести себя как обычный человек. Навыки эти очень пригодились в ночь на пятницу, после того кратковременного помешательства. Он сумел восстановить порядок в голове и сделать то, что было нужно. И теперь надо было вести себя так, словно все в порядке. Но притворяться становилось все сложнее. Монстру вообще тяжеловато вести себя «нормально». Он постоял несколько секунд, напряженно вслушиваясь – все было тихо. В доме никого, полицией на улице не пахло. Никто не собирался раскрывать его секреты. Он пошел в кладовку, включил свет и сдвинул в сторону несколько коробок. Отвернув край ковра в дальнем углу, он поддел и вытащил пару половиц. Под полом обнаружился тайник, в котором лежала коробка из-под обуви. Он взял коробку в руки, и приятный холодок возбуждения пробежал у него по спине. На вес коробка была очень легкой – слишком легкой для ее содержимого. Его тайны. Его демоны. Его вина. Он бережно поставил коробку на пол и открыл ее. На него смотрели фотографии Тессы. Он взял одну за уголок и не смог сдержать слезу, которая покатилась по щеке и упала на фото. Резким движением он тут же вытер влагу. Боль в груди нарастала. Я любил тебя. Почему ты не могла просто отвечать взаимностью? Как жить без нее?! Она была само совершенство. Нежная. Невинная. Прекрасная. Она говорила, что не любит. Она попыталась отвергнуть его. Но она лгала самой себе. Как бы она ни пыталась отрицать, она хотела его столь же сильно, как и он ее. Она отвернулась от него, и это стало ее последним предательством. Ее больше нет. Поначалу он винил себя в том, что потерял контроль над собой, но это она вынудила его сделать то, что он сделал. Она знала его характер, но все равно загнала его в угол, стала угрожать. У него не было выбора. Поняв, что это было исключительно ее собственной ошибкой, он испытал облегчение. Зачем ты заставила меня причинить тебе боль? Он перебрал стопку фотографий, каждая из которых была ножом в сердце. Но дойдя до последней, он приспособился к этой боли. Он снова и снова перебирал фотографии, пока, наконец, не смог смотреть на каждую совершенно спокойно. Тогда он отложил их в сторону. Порывшись на самом дне коробки, он выудил оттуда прядь волос, отрезанную в ночь убийства. Он принялся играть ею, пропуская волосы между пальцев, но остановился, наткнувшись на какую-то твердую корочку. Поднес прядь ближе к свету. Кровь. Еще одно напоминание, что ее больше нет. И о том, что все теперь по-другому. Он крепко сжал локон в кулаке и пошел с ним в ванную. Пустив воду, он закрыл сливное отверстие раковины и вымыл волосы шампунем. Затем он вернулся в кладовку и убрал прядь обратно в коробку. Коробка заняла свое место в тайнике, вернулись на место и половицы с ковром. Никто не узнает, что здесь спрятано. И никто не догадается, что он сделал. План сработал, и теперь подозрение полиции никогда не падет на него. Да, он сорвался. Наломал дров. Но он смог взять себя в руки.