Либо Шарп прослушивал полицейскую частоту, либо ему позвонили насчет инцидента. У него в органах везде были свои люди. Ланс вернулся в центр Скарлет-Фоллз, где в одном из переулков у Шарпа была двухэтажная квартира. На первом этаже располагалась его контора «Расследования Шарпа», а на втором жил он сам. Был почти час ночи, и в это время в небольшом деловом квартале города стояла полная тишина. Ланс припарковался у бордюра и поднялся по деревянным ступеням. Офис Шарпа располагался в бывшей гостиной переделанной квартиры с двумя спальнями. Ланс разбил лагерь в первой спальне, там стоял складной столик с ноутбуком и один стул. Единственной собственностью Ланса здесь была беспроводная колонка. Он подсоединил фотоаппарат к ноутбуку и загрузил на него сделанные сегодня фотографии. – Тебе все-таки надо купить рабочий стол. – Шеф Ланса стоял в дверном проеме. На нем были потертые джинсы и простая серая футболка – в этом наряде Шарп выглядел жилистым мужчиной, удивительно соответствующим своему возрасту. Двадцать пять лет службы в полиции наложили свой отпечаток – всем своим видом он как бы недвусмысленно намекал: «Ребята, со мной шутки плохи!» – Пока и этот сгодится. – Лансу все еще не хотелось считать «Расследования Шарпа» постоянным местом работы. Он был не готов отказаться от своей мечты вернуться в полицию. – В следующий раз, когда кому-нибудь из родственников понадобится слежка за неверным супругом, на меня не рассчитывайте. Шарп проигнорировал его реплику: – Есть разговор. – Да, мамочка. – Ланс проследовал за шефом на маленькую кухню. Шарп набрал в чайник воды и поставил его на плиту. Затем взял две собачьи миски, наложил в одну сухого корма, в другую налил воды, открыл заднюю дверь и выставил миски на крыльцо. – Все кормите эту дворнягу? – Бедняжка не заходит в дом. – Шарп зачерпнул ложкой заварку, кинул ее в ситечко и вставил его в керамический чайник. – Бедняжка?! – передразнил Ланс. Шарп претендовал на имидж крутого парня, и эта фразочка была явно неудачной. – Да вы, я смотрю, любитель милых песиков! – Ланс двинулся в кабинет Шарпа. У видавшего виды письменного стола стояли два стула, а дальняя стена находилась под прикрытием черного дивана. Следом в кабинет вошел Шарп, неся чайник и пару кружек: – У тебя была тяжелая ночь, поэтому я проигнорирую твою умную реплику. Ланс расположился на стуле с прямой спинкой: – Знаете, большинство мужчин предложили бы другу стакан виски после такой передряги. Шарп разлил по кружкам зеленый чай и поставил одну из них перед Лансом: – Алкоголь вызывает депрессию, а это совсем не то, что тебе сейчас нужно. Э-хе-хе… – Ну, смотрю, ты жив, так что самое время рассказать, как было дело. – Шарп занял свое место за столом. – Да ничего особенного, обычный вечер пятницы, – сообщил Ланс. Шарп расхохотался так, что некоторое время не мог восстановить дыхание. – Ничего смешного! – заявил Ланс. – Да, ты прав, – согласился его шеф, но голос его еще подрагивал. – Это была худшая работа. Даже не знаю, что меня больше напрягло: пальба или вся эта мелодрама. – Ланс сделал несколько глубоких вдохов. – И как нам теперь быть с этим делом? – Да никак. Ты немногое можешь сделать, если клиент теряет свою чертову голову. – Голос Шарпа снова обрел твердость. – Я правда рад, что она тебя не подстрелила. – Короче, не уверен я насчет всего этого. Я скучаю по работе в полиции, – признала Ланс. – Понимаю. И знаю, почему, – проговорил Шарп. – Думаешь, я забыл, какой сегодня день? У Ланса сжалось горло. Ровно двадцать три года назад пропал его отец. А расследование вел Шарп. – Я понимаю это желание. Служить и защищать – великое дело. Я посвятил ему двадцать пять лет. Но у частного сыска куча преимуществ: ты сам себе хозяин, сам принимаешь решения, никто не может отстранить тебя от расследования. – Шарп поджал губы. Именно так с ним и поступили, когда все ниточки, имевшиеся у следствия по делу отца Ланса, оборвались. – Но если ты действительно хочешь вернуться, тебе нужно продолжать работу над восстановлением. – Да-да, больше дерьмовой хрустящей гранулы? Или, может, заняться йогой? – Иди к черту. Дело твое. – Шарп сложил руки на груди. – Тебе лучше, и ты это знаешь. Но ты слишком напорист, не даешь организму спокойно восстановиться. Врачи разрешили выходить на лед? – Дали добро на пятнадцать минут катания без нагрузки. – В школе Ланс играл в хоккей, и полтора года назад он вызвался помогать тренеру, занимавшемуся с группой детей из неблагополучных семей в рамках проводимой полицией программы работы с населением. Ранение посадило его на скамейку. Он и не думал, что будет так скучать по хоккею и по ребятам. На самом деле врач дал разрешение уже несколько недель назад, но он так и не ступил на лед. Поиграть очень хотелось, но риск получить травму не давал ему надеть коньки. Одно падение, и все достижения могли пойти коту под хвост. Поэтому он продолжал ассистировать тренеру из-за бортика. Шарп закатил глаза: – Ты же знаешь, что я прав. Да уж. Черт. К образу жизни Шарпа не придраться. Мужик по-прежнему бегал милю за семь минут и исполнял подъем в упор на турнике. – Ладно. Но все равно, сейчас лучше бы виски. – Последним глотком Ланс осушил чашку чая. Три месяца назад он по дороге домой заскочил бы в бар и выпил пару стопок. Сейчас же он поедет домой и сделает себе антиоксидантный протеиновый коктейль. – Тебе надо поспать. – Шарп поднялся и обошел вокруг стола. Ланс тоже встал со стула: – У меня как раз по плану восемь часов в полной отключке. Он вообще в курсе, что отдыхать можно и по-другому? Но десять месяцев спустя после ранения он наконец осознал, что на полное восстановление есть шанс. Что, вероятно, его карьера в полиции еще не окончена. Что он может вернуться к полноценным тренеровкам и активному образу жизни – к тем вещам, которых ему очень не хватало. Телефон Ланса зазвонил, и он взглянул на экран. Морган. Если и был тот, кто мог вытащить его из постели – или, наоборот, затащить в нее – то это Морган Дейн. Вот и сейчас подсознание побаловало его мимолетным видением, в котором она была в его кровати, вся растрепанная, без всякого следа своего обычного безупречного образа – чему он, конечно, поспособствовал. Он не закатил глаза от нелепой игры его воображения. Он знал семью Дейнов еще со школы. А в выпускном классе они с Морган даже встречались. Тогда они увлеклись друг другом – нескладно, неумело, как это бывает у подростков, но, поступив каждый в свой колледж, не сильно переживали из-за расставания. И он был совершенно не готов к тому ошеломительному эффекту, который произвела на него их случайная встреча несколько месяцев назад. Однако Морган была заинтересована лишь в дружбе, да и он был не в том состоянии, чтобы позволить себе большее. Так что будь крут. Он поднял трубку: – Морган? – Я тебя разбудила? – Она пыталась сдержать дыхание, но это ей не удавалось. Сов-сем. Ланс вышел в холл. – Нет. Я не спал. Часы на телефоне напомнили ему, что был второй час ночи. С чего вдруг Морган звонить ему в такое время? Тревога быстро утихомирила разыгравшееся воображение. – Что случилось? – Девушка, которая приходит посидеть с моими детьми, Тесса, сегодня не вернулась домой. Ее дедушка и бабушка на взводе. Я собираюсь проехаться по тем местам, где обычно тусуются подростки, поискать ее. Может, присоединишься? – Конечно. Буду у тебя через пятнадцать минут. – Он дал отбой. Ты собирался быть крутым, помнишь? – Я думал, ты собираешься немного поспать? – Шарп стоял в дверях. – Морган нужна помощь. – Ланс зашел в кабинет и достал из сейфа в шкафу свой «глок». После того, чем обернулось дело Браунов, он больше не собирался искушать судьбу, особенно в том, что касалось безопасности Морган. Подумав секунду, он вернулся к сейфу и добавил к своей экипировке бронежилет и кобуру для лодыжки. – Да ты втрескался в нее по уши! Пригласил бы уже на свидание, – бросил Шарп, когда Ланс выходил из кабинета. Ланс взялся за ручку входной двери: – Спокойной ночи, Шарп. Если бы это было так просто! На нем самом висел большой груз ответственности – мать была психически больна. После исчезновения отца у нее развилось тяжелое тревожное расстройство, сопровождающееся агорафобией. Последние месяцы ее состояние было относительно стабильным, но временами уход за ней превращался в работу на целый день. И в довершение всего у Морган был свой вагон переживаний, да еще трое детей. Трое. Любому, кто рискнул бы вступить в серьезные отношения с Морган, пришлось бы задуматься над тем, что совместное будущее с ней подразумевает роль отца для ее дочек. Ланс понятия не имел, как играть эту роль, а подходить наплевательски к такому важному вопросу, как отцовские обязанности, он не собирался. Дети заслуживали лучшего. Он открыл окно в машине, надеясь на то, что прохладная сентябрьская ночь поможет ему немного остыть. Не сработало. Тогда он врубил радио, и следующие три минуты пути к дому Дейнов проскочили незаметно: песня Green Day привела его в чувство.