Я улыбнулась. Мы с Фанни были знакомы всего несколько месяцев, но за это время она ни разу не солгала — ни в чем. — Знаю. Ты… — Эй, миссис Фрэзер! — послышался снаружи отдаленный крик. Выглянув в окно, я озадаченно моргнула. По проторенной от ручья до дома тропинке ковыляла высокая стройная фигура, показавшаяся мне смутно знакомой. — Джон Куинси! — Я сунула удивленной Фанни врачебный журнал и поспешила навстречу гостю с распростертыми объятиями. — Мистер Майерс! Однако, подойдя ближе, заметила у него в руках огромную потрепанную корзину из соломы и целый рой пчел, которые вились вокруг, практически облепив беднягу с ног до головы, — из-за громкого жужжания я почти не слышала обращенных ко мне слов. Тогда Майерс услужливо наклонился, и насекомые оказались в опасной близости от моего лица. — Принес вам пчел, миссис! — проревел он, перекрывая звенящий гул своих «пассажиров». — Вижу! — крикнула я в ответ. — Спасибо! Жужжащие полосатые тельца хаотично ползали по его изношенной куртке из грубой ткани, образуя коричневатый ковер. Частички желтой пыльцы застряли в бороде, которая стала более длинной, седой и всклокоченной, чем двенадцать лет назад — во время нашей первой встречи в Уилмингтоне. На шум из кухни вышли Бри и Рэйчел с Огги на руках. Они завороженно уставились на гостя. — Моя дочь! — прокричала я, поднявшись на носочки в попытке дотянуться до его уха. Ростом Майерс был более шести с половиной футов; даже Брианна казалась рядом с ним невысокой. — И Рэйчел Мюррей — жена Йена-младшего! — Женщина молодого Йена? — Приятная, хотя и наполовину беззубая улыбка Майерса стала еще шире. — И его малыш, судя по всему? Рад знакомству, мэм, очень рад! Он протянул длинную руку — Рэйчел побледнела при виде пчелиной тучи, нервно сглотнула и чуть придвинулась, чтобы дотянуться до его ладони, держа Огги как можно дальше. Я поспешила забрать ребенка, и девушка вздохнула с облегчением. Как и я. От этого жужжания вся кожа покрылась мурашками: уж больно оно напоминало гудение, исходящее от каменных глыб Крейг-на-Дуна. — Приятно познакомиться, Друг Майерс, — громко сказала она. — Йен очень тепло о тебе отзывался! — Спасибо на добром слове, миссис. — Он ласково сжал ее пальцы и повернулся к Бри, которая уже протягивала руку, опасливо поглядывая на пчел. — Рада встрече, мистер Майерс! — Лучше без церемоний, мэм. Просто Джон Куинси. — Хорошо, Джон Куинси. Я — Брианна Фрэзер Маккензи. — Улыбнувшись, она вежливо кивнула на живую куртку. — Может, нам стоит и пчел поприветствовать — проявить, так сказать, гостеприимство? — Пиво у вас найдется? Майерс опустил свою ношу пониже — оказалось, что это не корзина, а перевернутый улей, заляпанный и потертый. Внутри были заполненные медом соты. Как и следовало ожидать, по ним тоже ползали пчелы. — Пиво?.. — Мы с Бри переглянулись. — Конечно! Несите их сюда, ближе к дому. Здесь им будет удобнее. Я настороженно покосилась на жужжащий рой. Насекомые выглядели абсолютно не агрессивными; несколько пчелок опустились Бри на волосы и плечи. Дочка на мгновение замерла, но не стала их прогонять. Одна пчела лениво пролетела возле носика Огги; сведя глаза к переносице, он проследил за ней взглядом и попытался схватить — к счастью, в маленькой ладошке осталась лишь прядь моих волос. Дети столпились на верхней тропинке, таращась на гостя; однако Джем и Мэнди спустились к нам. Мэнди крепко обхватила мать за ногу, но ее брат решился подойти ближе, очарованный невиданным зрелищем. — Разве пчелы пьют пиво? — спросил он у их хозяина. — Еще как пьют, сынок, еще как. — Майерс ласково улыбнулся ему с высоты своего роста. — Пчелы — самые умные насекомые на свете. — Это правда, — подтвердила я, отцепляя от волос липкие пальчики Огги и с наслаждением вдыхая медовый аромат. — Джем, не знаешь, где дедушка? Сможешь его позвать? * * * В конце концов я нашла Джейми сама: он спускался между деревьями с четырьмя пойманными в силки кроликами. — Как раз вовремя! — сказала я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать мужа. От него пахло свежей дичью и влажной хвоей. — Будет чем накормить гостя за ужином. А поскольку это Джон Куинси… Джейми просиял. — Майерс? — Он вручил мне мешок с кроликами. — Ты не спросила, как там его яйца? — Нет, он сам мне сказал: по-прежнему там, куда я их приладила. По его словам, отлично функционируют. Кстати, он принес нам пчелиный рой. И не только. — Как он умудрился притащить пчел? — Буквально на себе, — ответила я, пожав плечами. — Надо же… А что он еще принес? — Письма. Говорит, одно из них адресовано тебе. Джейми не замедлил шаг, однако в его взгляде мелькнуло едва заметное колебание. — От кого? — Не успела спросить. Он как раз высвобождался из пчелиного плена, а Джем никак не мог тебя найти, вот я и отправилась на поиски. Я чуть было не добавила «возможно, оно от лорда Джона», но вовремя прикусила язык. Конечно, они продолжали разговаривать (исключительно по необходимости), только старой дружбе между Джейми и лордом Греем пришел конец — как и многолетней переписке. И хотя я никогда бы не признала, что в этом есть моя вина, глупо было отрицать очевидное. Чтобы Джейми не заметил моего смятения и не сделал неправильных выводов, я сосредоточила взгляд на тропинке. Однако и у меня неплохо получалось читать чужие мысли: готова поклясться, он сразу подумал о лорде Джоне, когда услышал про письмо. — Саксоночка, пойду-ка я сперва ополоснусь в ручье, — сказал он, легонько коснувшись моей спины. — Нарвать тебе кресс-салата к ужину? — Да, нарви, пожалуйста! — Я приподнялась на носочки и поцеловала его. Через мгновение показался дом; Брианна поднималась по склону от Хиггинсов, неся в руках несколько буханок хлеба, и я поспешила отмахнуться от мыслей о Джейми и Джоне Грее. — Мам, давай я ими займусь. — Бри кивнула на кроликов. — Мистер Майерс говорит, что солнце уже садится и тебе надо непременно благословить пчел, пока они не заснули. В прошлом я иногда держала пчел, но о подобных ритуалах слышала впервые. — А он, случайно, не сказал, как именно их надо благословлять? — Нет — по крайней мере, мне. — Она с веселой улыбкой забрала у меня заляпанный кровью мешок. — Хотя Джон Куинси наверняка знает. Он ждет тебя в саду. * * * Сад, окруженный заостренными кольями для защиты от оленей, напоминал маленькую крепость. Ни один забор не может защитить от всего на свете, поэтому я всегда предусмотрительно озиралась по сторонам, открывая калитку. Как-то я застала здесь трех огромных енотов, которые предавались разврату среди поверженных ростков кукурузы; однажды поутру в сад пробрался гигантский орел — расправив крылья, он сидел на бочке с водой и принимал солнечные ванны. Когда я открыла дверь, орел издал испуганный крик, не уступающий по громкости моему воплю, и в панике пронесся над головой, словно пушечное ядро. А в другой раз… Я невольно содрогнулась при воспоминании о пчелиных ульях в моем старом саду, перевернутых сбежавшим убийцей; аромат меда, вытекающего из поломанных сот на смятую листву, смешивался с тяжелым, сладковатым запахом пролитой крови. Однако сегодня единственным инородным телом внутри изгороди был Джон Куинси Майерс. Высоченный, в ободранной одежде, он смотрелся совершенно естественно среди побегов репы и вьющейся фасоли с красными цветками — ни дать ни взять огородное пугало. — Миссис Фрэзер! — поприветствовал он, улыбаясь во весь рот. — Пришли в положенное время, как заявлено в Священном Писании. — Правда? — Я смутно припоминала, что в Библии говорилось о пчелах. Возможно, Джон Куинси позаимствовал идею с благословением из псалмов? — Э-э… Брианна сказала, мне нужно благословить пчел? — Дочка у вас просто загляденье! — Майерс восхищенно покачал головой. — Мне пару раз доводилось встречать женщин такого роста, но ни одну из них не назовешь красавицей. Хотя они и были довольно миленькие. И как ее угораздило выйти за проповедника? Неужто святоша может сладить с такой красоткой? Я имею в виду телесные радости. Например… — Пчелы, — напомнила я, слегка повысив голос. — Что я должна им сказать? — Ах да! Он повернулся к западной стороне сада, где на шатком табурете, накрытом доской, стоял видавший виды соломенный улей. Затем, к моему удивлению, вытащил из доверху набитой котомки четыре пустых белых миски из мягкого глазурованного фарфора — его еще называют «кремовым». Это сразу придало церемонии официальный вид. — Для муравьев, — пояснил Джон Куинси, вручая мне миски. — Многие народы умеют обращаться с пчелами. Чероки, чокто, крики… Наверняка еще уйма других индейских племен, названия которых я не знаю. Но эти миски для улья мне дали моравы, живущие в окрестностях Салема. У них есть интересные традиции. Я невольно улыбнулась, представив, как Джон Куинси Майерс шагает по улицам Салема в жужжащем покрывале из пчел. — Неужто вы притащили их из самого Салема? — Нет, конечно! — Мой вопрос его явно удивил. — Нашел на дереве примерно в миле от вашего дома. Как только услышал, что вы с Джейми вернулись, то сразу задумал принести пчел. Вот и высматривал их в лесу. — Спасибо! Очень мило с вашей стороны, — искренне заверила я. Однако в глубине души шевельнулась смутная тревога. Куинси был вольной птицей. Если уж продолжать цитировать Библию, его можно смело назвать «другом сов»[53]. Он свободно бродил по горам, когда и куда ему вздумается, ни перед кем не отчитываясь.