— Вот почти готовый, — сказал Том, вводя Брианну в открытый сарай, где пахло свежей стружкой. — Хиггинс, говорите… Не уверен, что помню эту даму. Какого она роста? Брианна молча подняла руку на уровень груди, и мистер Маклауд кивнул. Он был старым и почти лысым мужчиной с жиденькой седой бородкой, загрубевшей кожей и сгорбленными от работы плечами, однако излучал уверенное спокойствие знатока своего дела. — Тогда сгодится. Что же до сроков… Мистер Маклауд покосился на незавершенный гроб, установленный на деревянных козлах. У стен Брианна увидела сосновые доски разной степени готовности. Долетевший до ее слуха шорох (вероятно, в темных уголках сарая обитали мыши) показался ей до странности успокаивающим, почти домашним. — Я могла бы помочь, — выпалила она и, встретив удивленный взгляд, пояснила: — Я разбираюсь в строительстве. Бри шагнула к стене, на которой висели инструменты, и уверенно сняла рубанок — как человек, умеющий с ним обращаться. Старик задумчиво прищурился, затем неторопливо смерил Брианну взглядом, заострив внимание на ее росте и окровавленной одежде. — Вы ведь дочка хозяина? — спросил он и тут же кивнул себе. — Да. Ну что ж… Если сможете вбить гвоздь прямо, хорошо. Если нет, займетесь шлифовкой. * * * Пока они шагали через ущелье, Роджер безмолвно прочел две молитвы: одну — за упокой души Эми Хиггинс, другую — за благополучие охотничьего отряда. Мальчики держались около него, как было велено, и внимательно поглядывали по сторонам, словно ожидая, что из зарослей лозы вот-вот выпрыгнет медведь. Примерно через полчаса стены ущелья расступились, открыв пологую и лесистую местность. Они вошли под сень высоких сосен и тополей, и собаки вели их, утопая по грудь в опавшей листве и сухих иголках. Йен, идущий первым, остановился у подножия крутого склона и движением головы указал другим мужчинам наверх. — Медведь там? — шепотом спросил Эйдан у Роджера. — Не знаю. — Роджер крепче сжал свой посох. На поясе у него висел нож, но им едва ли удастся проткнуть медвежью шкуру и жир. — Зато собаки знают, — заметил Жермен. Он не ошибся. Один из псов поднял голову, издал утробное нетерпеливое рычание и рванулся с привязи. Гиллебрайд его отпустил, и тот, взбежав по склону, исчез среди деревьев. За ним с лаем устремились Блубелл и второй пес. Следом, едва поспевая и шумно сминая ногами сухие листья, побежали люди. В груди у Роджера горело, мальчишки тоже тяжело дышали, хватая ртами воздух, но не отставали. Почуявшие запах собаки возбужденно лаяли, размахивая длинными хвостами. Длинноногие Йен и Джейми быстро карабкались вверх по склону, перепрыгивая через поваленные стволы и лавируя между деревьями. Гиллебрайд держался наравне с Роджером и время от времени набирал в грудь побольше воздуха, чтобы подбодрить собак. — Sin e! An sin e! Джейми с Йеном исчезли из поля зрения — из-за деревьев донеслось лишь слабое эхо гэльских слов. «Вон! Вон он!» Эйдан сдавленно всхлипнул, нагнул голову и побежал вверх по склону так, будто от этого зависела его жизнь. Роджер схватил Джемми за руку и кинулся следом, опираясь на посох, вонзая его в землю. Жермен не отставал. Достигнув вершины холма, они потеряли равновесие, заскользили и съехали в маленькую лощину. Там, словно языки пламени, вокруг высокого дерева уже взвивались собаки. Они тявкали и выли на большую — просто огромную — темную фигуру, угнездившуюся в развилке дерева в тридцати футах над землей. Роджер вскочил на ноги, сбрасывая с себя сухие листья и высматривая мальчиков. Эйдана он обнаружил рядом: тот сделал попытку подняться, да так и застыл на четвереньках, уставившись вверх. Губы его безмолвно двигались. Роджер в панике огляделся в поисках Джемми. — Джем! Где ты? — Здесь, па, — раздалось позади сквозь собачий лай. — Как Эйдан? При виде рыжей головы сына Роджер с облегчением выдохнул. Коса мальчика расплелась, в волосах было полно сосновых иголок, а на щеке красовалась царапина, но, похоже, он не пострадал. Роджер потрепал макушку Джема, повернулся к Эйдану и присел рядом. — Эйдан? С тобой все в порядке? — Да. — Оцепенев, паренек не сводил глаз с медведя. — Он спустится и сожрет нас? Роджер с тревогой посмотрел на дерево. Не исключено, черт возьми, — подумал он, однако ободряюще погладил худенькую спину мальчика и вслух произнес: — Хозяин и остальные знают, что делать. По крайней мере, он на это надеялся. «Если медведь кинется, ударь его по морде со всей силы, — советовал Джейми. — А если откроет пасть, сунь ему в глотку свой посох». Роджер потерял его во время падения. Где же… Ага, вон там. Поглядывая на медведя — черное пятно на фоне голубого неба, — он стал спускаться по склону. Зверь не делал попыток слезть, однако с палкой в руке все же спокойнее. Охотники стояли в стороне и, прищурившись, разглядывали медведя. Собаки исступленно прыгали, царапали дерево, лаяли, визжали и, судя по всему, могли продолжать в таком же духе еще очень долго. — Идемте. Роджер повел мальчиков вверх по склону к Джейми и остальным. Теперь, когда дети были в безопасности, у него появилась минутка хорошенько рассмотреть медведя. Зверь беспокойно вертел головой из стороны в сторону, поглядывая на собак, и наверняка думал: «Какого черта?..» Неожиданно для себя Роджер даже посочувствовал загнанному животному. Потом он вспомнил об Эми, и сочувствие испарилось. — …не смогу точно выстрелить, — говорил Джейми, целясь из своей винтовки. Затем опустил оружие и взглянул на Йена. — Можешь его согнать? — Да. Йен снял лук, неторопливо и без лишней суеты натянул тетиву и отправил стрелу прямо в медвежий зад. Медведь яростно взвизгнул и полез вниз по стволу, однако на полпути бросил затравленный взгляд на собак и с неожиданной грацией перепрыгнул на ствол другого дерева в десяти футах. Мужчины закричали, и не успел медведь спуститься, как собаки тут же окружили новое дерево. Зверь с нелепо торчащей в теле стрелой полез наверх, выискивая пути к спасению, и, не найдя их, снова прыгнул на первое дерево. Джейми выстрелил. Животное рухнуло на землю, как огромный мешок с мукой. — Ни фига себе, — благоговейно выдохнул Джемми. Жермен вцепился ему в руку. Эйдан с яростным воем бросился к упавшему медведю. Роджер тоже метнулся вперед и ухватил Эйдана за воротник, но ветхая рубашка порвалась, и Эйдан выскользнул, оставив Роджера с клочком ткани в руках. — Ни с места! — крикнул Роджер сыну, застывшему с разинутым ртом, а сам побежал за Эйданом, пробираясь через упавшие ветки, выворачивая лодыжки и царапая голени о пни и валежник. Остальные мужчины тоже пустились бежать. Тем временем Эйдан на нетвердых ногах преодолел последние пару футов, отделявших его от медведя, вынул из-за пояса нож и пронзительно заорал. Собаки, добравшиеся до зверя первыми, хватали и рвали мертвое тело. Вот только мертвое ли?.. Гиллебрайд летел вниз по склону, держа рогатину обеими руками, и что-то вопил собакам. Внезапно медведь поднялся и, покачнувшись, отшвырнул Блубелл. Она с визгом врезалась в дерево и упала. Тогда Эйдан, не переставая кричать, вонзил свой маленький ножик медведю в бок. Вовремя подоспевший Роджер схватил мальчишку за талию и оттащил, прикрывая своим телом. Он услышал позади звук, с каким рогатина воткнулась в зверя, и долгий-предолгий хрип. Животное рухнуло на землю, взметнув опавшие листья — Роджер ощутил на лице их легкое прикосновение. По его спине, вонзая когти в плоть, пробежала одна из собак, бросившаяся к мертвому медведю. — Папа! Папа! Ты цел? — кричал и тряс отца Джемми. Роджер смутно услышал, как Гиллебрайд и Йен отгоняют собак от туши, затем большая твердая рука подняла его под локоть, и лес закружился перед глазами. — Блубелл легко отделалась, — произнес Джейми, хотя Роджер не помнил, чтобы спрашивал о собаке. Возможно, тесть просто хотел его отвлечь. — Похоже, сломано ребро, но жить будет. Парнишка тоже молодцом. Вот, держи, — добавил он, вытаскивая из своего споррана фляжку и вкладывая ее в ладони Роджера. — Папочка… Встревоженный Джем стоял на коленях рядом с ним. Роджер улыбнулся, пытаясь совладать с лицом — оно казалось каким-то бесформенным, будто расплавленная резина. — Все в порядке, a bhalaich. Сильный медвежий дух смешивался с запахом виски и сухих листьев. Роджер услышал, как всхлипывает Эйдан, и поискал его глазами. Мальчик сидел на желтой листве возле поваленного дерева, прижавшись к Йену — тот обнимал парнишку одной рукой. Йен провел пальцем по белой полосе на своем лице и мазнул смешанную с медвежьим жиром краску на лоб Эйдана. Джейми и Гиллебрайд стояли рядом с мертвым зверем и рассматривали его, Жермен осторожно выглядывал из-за спины деда. С огромным усилием Роджер поднялся на ноги и протянул Джему руку. — Идем. Несмотря на раны, медведь был прекрасен. Глядя на его пушистую морду, окрас шерсти и совершенные изгибы когтей, подушечек на лапах и огромной выгнутой спины, Роджер едва не заплакал. Джейми опустился на колени возле медвежьей головы и, слегка приподняв, повернул ее. Большим пальцем он оттянул губу, обнажив здоровенные зубы, и ощупал челюсть. Затем, поморщившись, осторожно сунул руку в пасть и вытащил застрявший между коренных зубов крошечный темно-зеленый клочок… Остатки растения? Джейми расправил предмет на ладони, и Роджер увидел, что это кусочек темно-зеленого домотканого полотна с черной каймой. Ладонь Джейми окрасилась чем-то темным. Кровь, понял Роджер. Кивнув самому себе, Джейми сунул обрывок корсажа Эми в спорран. Затем решительно встал, и Йен, словно по знаку, тоже поднялся на ноги и подвел Эйдана к остальным, пока Джейми произносил молитву за душу павшего в бою. * * * Они спустились к Большому дому на закате, неся гроб вдвоем: Том Маклауд держал изголовье, Брианна — изножье. Пока они шагали в тени деревьев, Бри смотрела на затылок мужчины и гадала, сколько ему лет. Редкие побелевшие волосы были собраны сзади в пучок, а коричневатая чешуйчатая кожа напоминала черепашью. Пронзительный взгляд блестящих глаз тоже был сродни черепашьему, а широкие ладони умели обращаться с деревом. За день они обменялись от силы дюжиной слов, но больше и не требовалось. Сначала мысли о гробе нагоняли на нее глубокую тоску. Эми похоронят, скроют с глаз, отлучат… Впрочем, взявшись за дело, она почувствовала успокоение: страх, потрясение и тревога уступили место сосредоточенности, необходимой при работе с острыми предметами. Хотя бы это она может сделать для Эми: похоронить ее в приличном гробу. Руки у Бри загрубели от шлифовальной шкурки, одежда покрылась опилками; от нее пахло потом и свежеструганой сосной. На всем пути их сопровождало благоухание бальзамических пихт. Будто запах благовоний, — подумала она. * * *