Учитывая, что кофейня находилась у моего дома, я буркнула: – Сама доберусь, не заблужусь. Хотя утверждение спорное: так метет, что дороги не разобрать. Егор сделал вид, что смертельно оскорбился. – Ладно, тогда до вечера, Тамара. Домой я добралась практически на ощупь, потому как снег повалил еще сильнее. Еще и ветер принялся налетать со свистом, подгоняя меня к подъезду. В квартиру я зашла, полностью засыпанная снегом. Стряхнув с головы образовавшийся сугроб, пробасила: – Тук-тук! Угадайте, кто я?.. – Так, человек и пароход, ты где была? – сердито встретила меня мама. – Я ей всяких алкоголиков отгоняю, а она ругается, – проворчала я, снимая мокрый пуховик. – Лидии Аркадьевне надо тараканов в отместку за такую услугу подселить. Устроила «Давай поженимся!», блин. Но ничего, мамочка, жениха снова определили в его комнату. – Тома, какую еще комнату?.. – начала жалобно мама, но дед тут же перебил: – Ничего-ничего, Ленка! Найдем мы тебе еще принца на белом коне. Мама только расстроенно вздохнула. Но так просто мне от мамы не отделаться. Мама и дедушка проследовали за мной в комнату. Я смахнула ненужные книги со стола и вытряхнула из сумки пару учебников. Быстро решу алгебру, а русский у Лельки спишу. – Нужно уроки сделать, – не оборачиваясь сказала я. Из-за снегопада в комнате стало темно, пришлось включить настольную лампу. – Мы сегодня с Настей после смены в кино зайдем. Приду в десять. Настя меня проводит. Я редко врала родным, только в самых крайних случаях. А спасение парня своей мечты разве не форс-мажор? – Хорошо, – вздохнула мама, – у меня сегодня вечером рабочая встреча. А в комнате неплохо бы навести порядок, – кивнула мама на мой стол. Несмотря на творческую профессию, она была жуткой чистюлей и аккуратисткой. Не считая моей и дедушкиной комнат, в нашей квартире всегда царила образцовая чистота. – Вместо просмотров фильмов. – Мам, ну ты же знаешь, что хаос – это основа мироздания, – возразила я. – Вот-вот, – кивнул дед. В вопросах уборки он всегда со мной солидарен. – В доме, где есть дети, чисто может быть только в вазочке для конфет! – Какой же она ребенок? – всплеснула руками мама. – Уже на свидания бегает. – С пивозавром не считается, – вклинилась я. – Просто проводила его и дала денег… – Дала денег? – ужаснулась мама. – На опохмел! Дед громко расхохотался, а мама нахмурилась: – Пап, перестань ее во всем поддерживать! И у тебя в комнате сам черт ногу сломит… Я сколько раз просила не курить трубку в квартире?.. Хорошо, что мама переключилась на деда. Под предлогом выполнения уроков (а мне на самом деле нужно хоть что-то сделать ради приличия, конец полугодия как-никак) я выпроводила родственников за дверь. Села перед окном, на улице по-прежнему мело. Значит, сегодня идем выслеживать таинственного Сидра. С Корнеем не страшно… Почему-то вспомнились слова мамы: «Если рядом надежный человек, неважно, какое безумие творится вокруг». Снова подумав о Корнее в таком ключе, я рассмеялась и даже мотнула головой. Нет, все-таки он полный придурок. Глава шестая Песня: Darlene Love – All Alone on Christmas The cold wind is blowing and the streets are getting dark I’m writting you a letter and I don’t know where to start The bells will be ringing Saint John, The Divine I get a little lonely every year around this time. Мы с Настей сидели на скамейке и качали в такт ногами под старую песенку Дарлин Лав. Музыка доносилась со стороны фудкорта, и ее отлично было слышно и в нашей гримерке. Здесь пахло мандаринами, которые мы чистили, и нарочито мужским одеколоном Степы. Шкурки от мандарина кидали на пол. Там же, у моих ног, покоилась огромная мохнатая голова Медведя. Ирма, раньше никогда не опаздывающая, ворвалась в гримерку за десять минут до начала выступления. Ее щеки и нос покраснели на морозе, новые очки в черной оправе запотели. Не припомню, чтобы она раньше их носила. Нацепила, видимо, для солидности. Сегодня мы встречаемся с заказчиком: намечался настоящий корпоратив, за который обещали хорошо заплатить. А Ирма как-никак администратор. С самого утра в нашем рабочем чате одолела всех напоминаниями, что сегодня на выступлении будет заказчик и мы должны себя хорошо показать. – А чего это мы тут свинячим? – грубо спросила Ирма, разматывая длинный вязаный шарф. – Хотя что с вас взять, если вы настоящие свиньи… Мы с Настей переглянулись. Ирма явно не в духе, причем больше, чем обычно. Скинув сапоги, Ирма зло посмотрела на меня: – А твою тупую шутку со жвачкой, Тома, я еще припомню. Какая ты, такая и шутка. Степа, примеряющий у зеркала белую накладную бороду, посмотрел на нас в отражении и присвистнул. – Ты давай полегче, селедка, – вступилась за меня Настя. Но я только пихнула подругу в бок: мол, не стоит, сама разберусь. – Ирма Олеговна, мы обязательно все уберем, – елейным голосом пообещала я. – Честное слово! А у тебя сегодня новый имидж? Что за очки? – А что, мне не идет? – вскинулась Ирма. – С твоим носом похоже на очки из магазина приколов, – ответила я. Степа негромко рассмеялся, а Ирма метала в меня такие молнии, что я поняла, что теперь битвы не избежать. Пока Настя наводила марафет, деля зеркало со Степой, а Ирма заполняла какие-то документы, я вышла в коридор. Мне макияж подправлять не надо, все равно под маской Медведя все стечет. Я взяла мандарин и одной рукой пыталась его почистить, а второй проверяла непрочитанные сообщения. От Вадима по-прежнему никаких вестей. После вчерашнего рассказа о дурацком клубе и Принце Датском стало ясно: случилось что-то плохое. С момента, как я прочитала сообщение от Вадима, прошло больше суток… Я не сразу обратила внимание на шум в конце узкого коридора. Здесь находились широкие двери в подсобное помещение. Тусклые лампы периодически мигали, как в фильме ужасов. Хотя веселая музыка и доносилась сюда из колонок, местечко казалось неприятным. Сначала я услышала разговор на повышенных тонах, а потом, оторвавшись от телефона, обнаружила и источник шума. У дверей подсобки стояла группа девчонок в костюмах снежинок. Юбки их напоминали балетные пачки, на голове – серебристые короны. На вид девчонкам лет двенадцать. Я знала, что они участницы одного танцевального коллектива с банальным названием «Звездочки» или «Солнышко»… Они всегда выступали с танцем до нашего выхода. Сейчас же боевые «снежинки» явно выясняли с кем-то отношения. Дабы удовлетворить свое нездоровое любопытство, я подошла ближе. Интересно, что за конфликт у этих шмакодявок? Как раз в тот момент, когда я приблизилась к компании, самая главная «снежинка» с такой силой пихнула одну из девчонок, что та отлетела к стене и ударилась головой. Ого! Я тут же позабыла и про телефон, и про сладкий мандарин. Девчонка, которой досталось от «снежинки», отличалась от остальных. В черных болоньевых штанах и черной толстовке, она выглядела гадким утенком среди белоснежных лебедей. – Будешь знать, как стукачить на нас, – раздраженно сказала главная «снежинка». «Утенок» героически молчала и сверлила обидчицу злыми глазами. «Снежинку» это категорически не устраивало. Она ждала горючих слез и снова накинулась с кулаками на девчонку. Тут я не выдержала. – Эй-эй-эй! – завопила я и неуклюже двинулась в сторону «снежинок». – Что здесь происходит? – Тебе какое дело? – нагло спросила главная «снежинка». Вот это нрав! Ничего, что я выше каждой на целую голову? И чего она такая злая? Может, по дороге ее Ирма покусала? – Зачем ты ее толкаешь? – Тебя забыла спросить, – огрызнулась «снежинка». – Вали откуда пришел, косолапый. Другие «снежинки» засмеялись. А девчонка в черном, казалось, и не замечала моего вмешательства и зло смотрела на остальных. – А я вот сейчас так свалю!.. – рассердилась я, схватив «снежинку» за ухо. – Сдурела?! – завопила та. – Отведу тебя к вашему преподавателю. Сразу выпнут из первой линии за плохое поведение, – пообещала я. Пару раз слышала, как девчонки страдали по поводу первой линии. Да я и сама ходила на народные танцы, знаю, как танцоры трясутся за свое место. – Отпусти! – захныкала главная «снежинка». А остальные бросились врассыпную, видимо, чтобы их не сочли соучастницами. – Нет уж, не отпущу! – возмущенно пыхтела я в своем костюме. – Сейчас я тебе покажу, как грубить старшим… Конечно, я понятия не имела, из-за чего у девчонок вспыхнул конфликт, но знала одно: когда все на одного – это низко и несправедливо. – Ай! Ой! Ладно-ладно, честно, так больше не буду! – захныкала «снежинка». – Отпусти, пожалуйста! Я сжалилась над девчонкой и выполнила ее просьбу. А наглая «снежинка», отбежав от меня на безопасное расстояние, резко повернулась и выкрикнула: – Я знаю, где ваша гримерка! Так, похоже, Медведь нажил себе еще одного врага. Что за жизнь такая? Я вздохнула и взглянула на девчонку в черном. Она тоже смотрела на меня исподлобья. Я не стала выпытывать, из-за чего все началось. Судя по повседневной одежде, она не выступала в этом коллективе. Никому не хочется рассказывать, из-за чего его травят, и все-таки я спросила: