– Давай доживем до завтра, – сказал он. Так обычно говорила моя мама, когда я о чем-то ее просила или просто делилась своими мечтами. Эту фразу я терпеть не могла: мрачная и какая-то дурацкая. – А что будет завтра? – поинтересовалась я. – Может, Вадим действительно загулял с кем-нибудь, – ответил Егор. Но его слова прозвучали неуверенно. Было ясно: Корней знал, что Вадим не вернется, иначе не был бы еще суровее, чем обычно. – А если не загулял? – Тогда я тебе все расскажу, – нехотя пообещал Егор, и его ответ меня более чем устроил. Глупо, конечно, но мне вдруг сильно понравилась мысль о том, что я могу спасти Вадима из настоящей беды. Тогда-то он поймет, что я не какая-то там «очередная», какой меня наверняка считает Корней. Я готова и в огонь, и в воду… Не зря ведь Вадим написал именно мне, он надеется на мою помощь, и я не могу его подвести… И не подведу! После прошедшего снегопада наш двор стал совсем белым. На карусели, детской горке, скамейках лежали сугробы. Еще в начале декабря в городе совсем не было снега, и я переживала, что Новый год выдастся пасмурным и серым. И вот за неделю до праздника погода наконец-то по-настоящему зимняя. Снег кружил и шуршал над нашими головами. – Какой у тебя подъезд? – вывел меня из задумчивости голос Корнея. – А? Четвертый, – откликнулась я. Мы направились в сторону нужного подъезда. Когда я мельком взглянула на наши окна, мне показалось, что белая занавеска закачалась. Я так резко остановилась, что Корниенко едва не врезался в меня. – Распрощаемся у второго подъезда, – сказала я. – Это еще почему? Я снова подняла голову. Теперь в нашем окне отчетливо виднелся темный силуэт. И я даже догадывалась, что за шпион пенсионного возраста может высматривать меня вечером во дворе. – Дальше я сама дойду, – грубовато ответила я. – Зачем ты вообще пошел меня провожать? – А для чего провожают девушек? – усмехнулся Егор. – Чтобы их поцеловать! – Ты с дуба рухнул? – возмутилась я. Но Егор и не думал отступать. Склонился ко мне для поцелуя, а я в ужасе резко присела на корточки и, зачерпнув горсть холодного снега, встала и бросила Корнею в лицо. Теперь под светом желтого фонаря Егор выглядел весьма забавно. Будто ему кусок торта прилетел. Парень растерянно заморгал, и снежинки посыпались с его длинных ресниц. – Сдурела? – прорычал он, облизывая губы от снега. – Пошутить уже нельзя?20a3f9 – Так и я пошутила, – отозвалась я, подув на замерзшие костяшки пальцев. – Адьес! Как узнаешь, ночевал ли сегодня Вадим дома, звони мне. Лишь поднявшись на свой этаж, я сообразила, что не оставила Корнею номер телефона. Куда же он позвонит? Я чертыхнулась. Ну не бежать же мне за ним? В подъезде осторожно выглянула из окна и увидела, как Корней покидает наш двор. Походка у него твердая и одновременно плавная… Вспомнила растерянное выражение лица Корнея, когда я бросила в него снег, и рассмеялась. Когда Корней скрылся за углом соседнего дома, я подышала на стекло и аккуратно вывела: «Егор дурак!» * * * В квартире было подозрительно тихо. Только в комнате у дедушки горел свет. Я бесшумно разулась и расстегнула пальто. Повесив его, на цыпочках прошла к запертой двери и прислушалась. Молчат. Тогда я резко распахнула дверь, а дедушка с мамой отпрянули от окна. – Вы что, не заметили, как я вошла в подъезд? – О чем это ты? – подняла брови мама. – Бросьте! Что тут за собрание? – Я рассказываю дедушке про нашу арендаторшу, – залепетала мама. – Ты помнишь эту стерву? Она неожиданно встала на мою сторону… – А я цветы поливаю! – вклинился дед. На подоконнике в его комнате действительно стоял одинокий фикус. Правда, рядом с горшком всегда лежал и полевой бинокль. – Ну помню я эту стерву… А дальше что? – ответила я, сложив руки на груди. Только посмотрите на них! Шпионят за мной и даже не спешат в этом сознаться. Притворщики! – Ты ведь помнишь, какие соседи теперь у меня по мастерской. С мантрами и благовониями… Теперь они устраивают там какие-то собрания, громко поют и мешают творческому процессу. А еще через стенку снимает офис репетитор по японскому. Ей кришнаиты тоже мешают. Так вот, арендаторша внезапно впервые вошла в мое положение… – А я ее предупреждаю, – продолжил сварливо дед, – если змея съела твоего врага, то это не значит, что змея стала тебе другом… Я не стала их слушать. Какие-то арендаторы, змеи, кришнаиты… Молча прошла к подоконнику, резко отдернула шторы и ткнула двумя пальцами в сухую землю. – Дедуль, ну взрослый человек ведь, – укоризненно покачала я головой, – а врать с возрастом так и не научился. А ты… – Я посмотрела на маму. – И ты туда же? Хватит за мной шпионить! – По-моему, на той неделе был другой мальчик, – неуверенно начала мама, припомнив, что я показывала ей фотографию Вадима Рубцова. – Не многовато ли? – Где ты их находишь? – нахмурился дед. – На предновогодней распродаже, – буркнула я. – Второй, бракованный, комплектом шел. Мама и дедушка переглянулись. – Перестаньте! – всплеснула я руками. – И так осуждающе на меня смотреть, и тем более шпионить. Разве я вас когда-нибудь подводила? Переглядывания деда и мамы стали еще красноречивее. – Ай! – махнула я рукой. – Честно, вам не о чем беспокоиться! Дед достал курительную трубку, и мама тут же переключилась на него. Она терпеть не могла, когда дедуля курил в комнате. А тот, в свою очередь, не собирался идти на уступки. Упрямство – это у нас семейное. Пока я ужинала, на кухню заглянула мама. – Нам точно не нужно беспокоиться? – спросила она тихо, словно чувствуя, что я могу угодить в заварушку. – Точно, – кивнула я. Впрочем, не слишком уверенно. – Перед тем как пойдешь спать, переложишь оставшуюся еду в контейнер? – попросила мама. Я снова кивнула, и мама, отправив мне воздушный поцелуй и пожелав спокойной ночи, отправилась спать. В свою комнату я уходила не только с тяжелым желудком (перекладывать еду в контейнер мне не захотелось, и я все доела), но и с тяжелым сердцем. День показался мне бесконечным. Он начался рано утром со странного сообщения и до сих пор так и не заканчивался… Я не переставала думать, куда мог подеваться Вадим. Без света в комнате было неуютно, поэтому спать я легла с включенной гирляндой, которую повесила на окно еще в октябре. Сказала дедушке и маме, что им не о чем беспокоиться, и все-таки на душе скребли кошки. Вадим явно вляпался в плохую историю. Я закрыла глаза, но уснуть не получалось. В голову лезли воспоминания о нашем втором свидании, которое получилось еще более странным, чем первое. И похоже, именно после него у Рубцова появились серьезные неприятности. Глава пятая Воспоминание второе Трек: Joji – YEAH RIGHT На втором свидании мы договорились встретиться у кинотеатра. Вечер выдался снежный и морозный. Небольшая площадь, где я ждала Вадима, была непривычно пуста, лишь снегоуборочная машина пару раз проползала мимо меня. Я снова волновалась. А когда увидела наконец приближающегося Вадима, сердце зачастило. Какой он красивый! И плевать, что опоздал на пятнадцать минут. Мы прогулялись по украшенным улицам. В какой-то момент мне показалось, что я могу расплакаться от счастья, ведь все было как в моих мечтах. Именно так я и представляла наше свидание. Как хорошо, что в этот раз Вадим не додумался притащить с собой друзей. Мы поужинали в милой кафешке, в которой уже приготовились к Новому году, добавив в меню безалкогольный глинтвейн. Вадим был очень мил, и мне казалось, что наше свидание похоже на идеальный сон. Даже страшно вот-вот проснуться от привычного дедушкиного: «Подъем! Сколько можно дрыхнуть, Тома? Время уже седьмой час!..» Но дедушкиного окрика, слава богу, я не услышала. Это действительно свидание. Теперь уже настоящее – с парнем мечты. Мы сидели напротив друг друга, и Вадим не отрывал от меня взгляда, а я смущалась и, напротив, отводила глаза… Впервые в жизни парень вызывал у меня такие волнующие и странные ощущения. Да, в этот вечер все внимание Рубцова направлено только на меня. Он не отвлекался на других девчонок и друзей, как делал на катке. Мне было так же хорошо, как в день нашего настоящего знакомства – не когда я получила в ухо, а на застекленной лоджии с волшебным видом. Какое счастье просто смотреть в красивые светлые глаза и уминать миндальный торт. Время от времени весело смеяться, флиртовать и словно невзначай дотрагиваться до чужой руки… Друзья Вадима нашли способ нам помешать. Корниенко, слава богу, не заявился, зато телефон обрывал какой-то Сидр – я успела прочитать его имя на дисплее телефона. Сначала Вадим сбрасывал вызов, потом все-таки сухо ответил: «Да, я с ней. Все сделаю, сказал же тебе», – и нажал «отбой». После кафе Вадим предложил еще немного прогуляться, а я, разумеется, не возражала: до десяти еще достаточно времени. Вадим мило поправил мой шарф и взял за руку. Мы неспешно двинулись вдоль горящих праздничных витрин. Удивительно, но улицы по-прежнему оставались практически пустыми, а когда мы свернули в тихий переулок, он оказался совсем безлюдным. Я весело рассказывала Вадиму про нашу физичку, которая оставалась все такой же ненормальной, как и в то время, когда Рубцов учился в школе. Вадим сначала поддерживал беседу, а затем что-то явно отвлекло его от нашего разговора. Я сникла и проследила за взглядом Рубцова. В конце улицы под фонарем стоял черный «Гелендваген». – Нравится? – спросил вдруг Вадим. – Что нравится? – не сразу поняла я. – Вон та тачка? – Равнодушна к машинам, – пожала я плечами.