И она перед Дадоном Улыбнулась — и с поклоном Его за руку взяла И в шатер свой увела. Там за стол его сажала, Всяким яством угощала, Уложила отдыхать На парчовую кровать. И потом, неделю ровно, Покорясь ей безусловно, Околдован, восхищен, Пировал у ней Дадон. Наконец и в путь обратный Со своею силой ратной И с девицей молодой Царь отправился домой. Перед ним молва бежала. Быль и небыль разглашала. Под столицей, близ ворот С шумом встретил их народ, — Все бегут за колесницей, За Дадоном и царицей; Всех приветствует Дадон… Вдруг в толпе увидел он: В сарачинской шапке белой, Весь, как лебедь, поседелый Старый лруг его, скопец. «А, здорово, мой отец, — Молвил царь ему, — что скажешь? Подь поближе. Что прикажешь?» — «Царь! — ответствует мудрец, — Разочтемся наконец. Помнишь? за мою услугу Обещался мне, как другу, Волю первую мою Ты исполнить, как свою. Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу». Крайне царь был изумлен. «Что ты? — старцу молвил он, — Или бес в тебя ввернулся, Или ты с ума рехнулся. Что ты в голову забрал? Я, конечно, обещал, Но всему же есть граница. И зачем тебе девица? Полно, знаешь ли, кто я? Попроси ты от меня Хоть казну, хоть чин боярский, Хоть коня с конюшни царской, Хоть полцарства моего». — Не хочу я ничего! Подари ты мне девицу, Шамаханскую царицу, — Говорит мудрец в ответ. Плюнул царь: «Так лих же: нет! Ничего ты не получишь. Сам себя ты, грешник, мучишь; Убирайся, цел пока; Оттащите старика!» Старичок хотел заспорить, Но с иным накладно вздорить; Царь схватил его жезлом По лбу; тот упал ничком, Да и дух вон. — Вся столица Содрогнулась, а девица — Хи-хи-хи да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха. Царь, хоть был встревожен сильно, Усмехнулся ей умильно.