Ее рот приоткрывается. — Э-э… от одного до шести. Я ввожу пароль, затем хмуро смотрю на нее. — Скажи доктору Кэннону, что мои дневные занятия отменяются. — Хорошо, Джек… Без каких-либо дальнейших объяснений я оставляю Джой и других коллег, смотрящих мне вслед с озабоченным выражением на лицах. Я выхожу через запасной выход, чтобы быстрее добраться до парковки, и, сев за руль машины, делаю ровный вдох, затем пользуюсь телефоном Джой, чтобы позвонить Кайри. Звонок перекидывает сразу на голосовую почту. Сжимая устройство железной хваткой, я мысленно просматриваю ее письмо в поисках каких-либо подсказок, которые я пропустил. Несмотря на склонность Кайри временами быть эмоционально неустойчивой, не похоже, что она оставила бы все между нами. Она не уйдет. Она не убежит от меня. Настроила цикл повторяющейся записи на моих камерах… Установила алиби с помощью Кэннона… Оставила меня заниматься трупом… Она выигрывает время. Я завожу двигатель машины. — Черт возьми. Она сама отправится за Хейзом. Какого хрена она стала бы делать это без меня? Она ведет себя импульсивно, подвергает опасности. Хейз, возможно, и не самый страшный злодей, которого стоит бояться, но он неуравновешен, нельзя сбрасывать его со счетов. Я провожу рукой по лицу, не зная, хочу я задушить ее или поцеловать, когда найду. Паника поднимается из недр какой-то дремлющей части моей души, мучает. Я найду ее. Минуя дорогу, ведущую к моему дому, я еду прямо к последнему известному местонахождению Хейза. Он отсиживался в дешевом мотеле с тех пор, как приехал в Уэствью. По словам частного детектива, которого я нанял, чтобы разобраться с бывшим агентом, Хейз остановился в номере 212 гостиницы «Хоумстед Инн». «Хонды» Хейза на стоянке нет. Возле комнаты я сначала подглядываю в окно, отмечая опущенные жалюзи, внимательно прислушиваясь к любым признакам движения внутри. Затем отступаю назад и пинаю дверь. Та скрипит, но не двигается с места. Бормоча проклятия, я врезаюсь плечом в ослабевшую дверь и вваливаюсь в комнату, рама трескается, а щеколда поддается. Выпрямившись, я оглядываюсь в поисках каких-либо признаков борьбы. Но их не должно быть, да? Кайри же готовилась. Она заманила бы его под ложным предлогом. Она охотилась бы за ним, как за одной из своих жертв, затем накачала бы его наркотиками, усмирив в отдаленном месте, находящемся под ее контролем. Куда бы она его отвела? Не в хижину, а в другое место, где я бы не путался под ногами. Я роюсь в ящиках прикроватной тумбочки, прочесываю скудное содержимое шкафа. Никакого пистолета. Она бы заставила его оставить оружие. Заметив ноутбук в изножье кровати, я открываю его и просматриваю файлы. Одержимость приобретает совершенно новый тревожный смысл, когда я открываю файл за файлом изображений Кайри на протяжении многих лет. Вскоре, однако, его нездоровая зацикленность на ней переносится на меня, он копается в моем прошлом, чтобы связать меня с убийствами Молчаливого истребителя. И в какой-то особенный момент ясности я осознаю, что Кайри думала, будто защищает меня от Хейза. В том случае, если у нее ничего не получилось бы, она прощалась. Одно последнее совместное убийство. Один последний жаркий секс. Передала мне свою собранную коллекцию… и вещественные доказательства Мейсона Дюмонта. Она освобождала меня. Я срываю будильник с прикроватной тумбочки и разбиваю его о стену. Тяжело дыша, я смотрю вниз на разрушенный прибор. Очевидно, я способен работать только в двух диапазонах. Поверхностный аффект и полномасштабная ярость. Собравшись с духом, я разворачиваю ноутбук и углубляюсь в архивы Хейза о Кайри и нахожу документы о покупке дома детства Кайри. Как, черт возьми, частный детектив пропустил это? Я захлопываю крышку ноутбука и, прежде чем у меня возникает искушение разбить и его об стену, сдерживаю склонность к насилию и засовываю его под мышку, забирая с собой, когда выбегаю из комнаты. Нужно установить игровую доску. Расставить фигуры. Необходимо соблюдать правила. Отъезжая от гостиницы «Хоумстед Инн», я звоню в местное полицейское управление, чтобы сообщить о пропаже доктора Кайри Рот. Я не завишу от действий властей; это запасная мера. Понадобится несколько таких. Если бы Кайри узнала, что Хейз владеет домом ее семьи, она бы захотела вырвать его все еще бьющееся сердце. Когда я найду их, я, черт возьми, позабочусь о том, чтобы она это сделала. Так вот куда я еду. Без ничего. Никакого ножа. Никакой лигатуры. Никакого физического оружия. Они нам не понадобятся. Мы и есть оружие. Глава 22 Падение КАЙРИ У меня болит шея, мышцы и сухожилия слишком долго растягивались под тяжестью наклоненной вперед головы. Тошнота скручивает желудок, и я стону. Открываю глаза, но закрываю их в тот момент, когда мой одурманенный наркотиками мозг обрабатывает окружающее. — Нет, — шепчу я. Желчь подступает к горлу, но мне удается сдержать ее. — Нет. «Это всего лишь воспоминание, — сказал однажды Джек. — Это больше не реально». Я делаю несколько глубоких вдохов, выпуская их тонкой струйкой воздуха между поджатыми губами. Он прав. Это просто воспоминание. Я снова открываю глаза. — Это реально, — говорю я. Мои глаза наполняются слезами, когда я вижу пустую гостиную дома моего детства. Я напрягаю запястья и лодыжки, чтобы освободиться от стяжек, привязывающих меня к деревянному стулу в центре комнаты, но они еще ослаблены хлороформом. Глубокие вдохи наполняют мою грудь, я пытаюсь вывести наркотик из организма. Я хнычу, переводя взгляд на потолок, подальше от кремового ковра, который заменил тот, что когда-то впитывал кровь и битое стекло. Выглядит точно так же, как я помню. Гудящая боль отдается в ушах, когда сердце набирает обороты, преодолевая остаточное облако успокоительного. — Отпустите меня, черт побери, — кричу я пустому дому, грохоча стулом. Мой язык кажется слишком толстым во рту, из-за чего мои слова звучат невнятно. Пластик причиняет боль запястьям, я вкладываю всю свою оставшуюся силу в то, чтобы выкручивать руки в тщетной попытке освободиться. — Извини, Изабель. Хейз входит в комнату из кухни. Он выглядит извиняющимся. Но и решительным. Какой бы план он ни привел в действие, он полон решимости довести его до конца. — Ты, блять, ударил меня электрошокером. И накачал наркотиками. Какое тут извини? Дыхание вырывается у меня из груди, когда Хейз медленно сокращает расстояние между нами с бутылкой воды в руке. Он специально вскрывает запечатанную крышку, показать, что он к ней не прикасался. Мне ненавистна мысль о том, что он подносит ее к моим губам, как отец ребенку, но я отчаянно хочу пить. Я осушаю половину бутылки, все это время свирепо глядя на него. — Я знаю, это кажется чересчур, — говорит Хейз, вытирая капельки с моего подбородка. — Но поверь, это для твоей безопасности и безопасности многих других. — Сейчас я не чувствую себя в безопасности, мистер Хейз, — киплю я, натягивая путы до тех пор, пока кожа не начинает гореть. — Ты должен отпустить меня. Его пристальный взгляд скользит по моему лицу с покровительственным выражением сочувствия. Я почти могу прочитать его мысли по серо-голубым глазам. «Бедная девочка, она даже не понимает, что так будет лучше». Толстый палец Хейза скользит по моей щеке, и я вздрагиваю. — Боюсь, я не могу этого сделать, Изабель. Это единственный способ вывести его из себя. Чернота съедает границы моего зрения, и я закрываю глаза, пытаясь замедлить дыхание. Сосредоточься. Оставайся здесь. Когда я открываю глаза, приковываю их к Хейзу, единственной фигуры здесь, которая могла бы удержать меня от соскальзывания в прошлое. Тьма рассеивается, но ее присутствие витает в воздухе, как угроза далекой бури. — Кого, мистер Хейз? Молчаливого истребителя? Удачи. — Джек — не Истребитель, — говорит Хейз, завинчивая крышку на бутылке с водой и отворачиваясь. — Да ладно, блять. Я все время тебе это говорила. — Джек — призрак Три-Сити. На мгновение воцаряется тишина, а затем мой недоверчивый смех наполняет комнату.