Кейт стояла в притихшей толпе зрителей и наблюдала, как Уилф неуклюже смазывает йодом ранку от укуса. Она ждала, что кто-нибудь словом или действием сгладит неловкость и разрядит обстановку. Но все словно оцепенели. Это было странно, и Кейт ощутила неясную тревогу. Она видела, как Зои и Элис, прервав игру, наблюдают за происходящим. Глаза Зои округлились от любопытства, а Элис… Элис улыбалась! И выглядело это крайне неприятно. Кейт безотчетно подалась вперед. – Анна, налить тебе чашку чая? Джереми рассмеялся. – Универсальное снадобье Кейт Делейни. Напряжение внезапно спало. Крис пошел ставить чайник. Анна взяла у отца вату и прижала к ноге. Все снова оживились и, обступив Анну, принялись делиться воспоминаниями об укусах пиявок. – Спасибо, папа. Теперь все в порядке. – Анна нежно улыбнулась отцу. – Я здорово перепугалась. Вот идиотка. Уилф потрепал дочь по щеке, что-то пробормотал о срочных делах и побрел в сторону спальни. Кейт проводила его взглядом и невольно улыбнулась. Повернувшись к Джереми, она хотела ему что-то сказать, но в этот момент увидела Бетси. Та стояла возле входа на кухню и смотрела вслед мужу. На ее лице застыла странная смесь гнева, озабоченности и чего-то еще. Быть может, страха? Кейт впилась в нее глазами, но Бетси поймала этот взгляд. Необычное выражение тотчас слетело с ее лица, а губы растянулись в улыбке. Но пронзительные птичьи глаза не улыбались, отчего улыбка вышла фальшивой. Через секунду Бетси скрылась на кухне. – Что это с тобой, Кейт? – шепнул Джереми, ткнув жену пальцем в бок. – Стоишь и мечтаешь с открытым ртом. Похожа на слабоумную. Кейт рассеянно взглянула на него. Рядом с Джереми стояла Берди – в одной руке полотенце и несессер, в другой – аккуратно сложенная одежда. Она успела надеть очки. Ее янтарные глаза оживленно блестели, уголки губ насмешливо подрагивали. – Весьма любопытно, правда, Лейни? Какое преображение, когда она заметила чей-то взгляд. Кейт наклонилась к подруге и прошептала: – Ты тоже видела? – О да, – невозмутимо отозвалась Берди. – Завораживающая особа. Я не могла оторвать от нее глаз. – О ком вы говорите? – прошипел Джереми. – Ш-ш-ш, я тебе позже расскажу, – шикнула на него Кейт. От недавней сцены у нее мурашки поползли по коже. Ведь, если подумать, даже нежная забота Уилфа о дочери, такая трогательная на первый взгляд, выглядела какой-то нарочитой, отталкивающей. И что означало это странное выражение лица Бетси? Чего она боялась? Может, привязанность Уилфа к дочери вызвала у нее ревность? Или ее вывело из себя, что в драматический момент не она, а Уилф оказался в центре внимания? – Мама! Мама! – Зои повисла у Кейт на руке. – Смотри, что мы нашли. – Ноев ковчег? – отозвалась Кейт, рассеянно глядя на какой-то хлам, сваленный в старую плетеную корзину для белья. – Нет, – презрительно фыркнула Зои. – Ты же знаешь, как выглядит ковчег, мама. Мы не смогли его найти, но обнаружили теннисные ракетки и сетку, а еще эти… как их? – Она посмотрела на Элис, ожидая подсказки. – Метательные кольца, да… Но взгляни-ка на это! – Зои с победным видом достала из корзины прелестные кружевные шаль и митенки черного цвета. – С ними я могу играть в старые времена. Здесь еще веер. Видишь, у перчаток нет пальцев. – Это чудесно, дорогая. Шаль великолепна, Элис. И митенки. Какая тонкая работа. Возможно, они стоят больших денег. Вы думаете, Зои можно с этим играть… – Мама! – раздался возмущенный вопль девочки. – Она будет осторожна, правда, милая? – пробурчала Элис и кивнула Зои. Та побежала к камину, унося свои трофеи. Элис усмехнулась: – Чудо, что кружева еще не съела моль в том старом шкафу. Может, они немного порадуют малышку. Вроде бы эти вещи принадлежали тете Джемайме. Где-то должна быть еще одна ее чудесная шаль, тоже черная, с большими красными цветами и бахромой до самого пола. Красота! Обязательно поищу ее. Веселой была моя тетка Джемайма. Да уж… И Элис побрела к своему креслу у камина, а Кейт отправилась помогать накрывать на стол. – И две большие ложки для салата, если тебе не трудно, Кейти, – попросила Бетси. – Все почти готово. Можешь заправить салат. – Она постучала в дверь ванной: – Родни! Выходи, время обедать. Ты так и не приняла душ, дорогая, и не переоделась? – озабоченно спросила она Кейт. – Ничего страшного, Бетси. Ополоснусь перед сном. К тому времени вода уже нагреется, да? – Да, – с сомнением протянула Бетси. – Просто мне всегда казалось, что перед обедом особенно приятно освежиться. Что ж, по крайней мере… Верити и Джилл успели принять душ, я очень этому рада. Я хочу сказать, они ведь настоящие гости, если ты меня понимаешь. Конечно, Джилл бывала здесь и раньше, но лишь время от времени, и я никогда не считала ее членом семьи, как Ника или как вас с Джереми, дорогая. Кейт неопределенно хмыкнула и занялась салатом. – Верити… – Бетси заколебалась и понизила голос: – Ты вроде бы говорила, что вы вместе учились в школе? – Да, именно так. Бетси задумчиво кивнула. Казалось, можно было услышать, как ворочаются мысли в ее голове. Кейт улыбнулась про себя, перемешивая салат. – Очень умная девушка, это сразу видно… в школе училась благодаря стипендии? – Да, она действительно получила право на стипендию, но… – О, я ни о чем не спрашиваю, дорогая. Боже упаси! Я не лезу в чужие дела и не собираюсь выяснять ничью подноготную. Хочу сказать, в наши дни мы – те, кем сами себя делаем, не так ли? Просто я знаю, во что обходится обучение в этих школах… Взять, к примеру, школу Родни. Плата бессовестно высокая, просто ужас что такое. Конечно, для некоторых это ничто, но на самом деле… Бетси продолжала трещать, а Кейт слушала ее вполуха, усмехаясь своим мыслям. Она едва не проговорилась, что Берди получила стипендию на обучение в их безумно дорогой школе, но ее отец отказался от субсидии в пользу девочки, чья семья нуждалась в помощи. Вопреки обыкновению, он поступил не как делец. Впрочем, отец Берди всегда отличался непредсказуемостью. В конечном счете Кейт была рада, что ничего не сказала Бетси. Если бы та узнала, что Берди отнюдь не бедная рабочая лошадка, за которую она ее приняла, а дочь весьма богатого и влиятельного человека, чье имя стало нарицательным, по крайней мере в финансовых кругах, она бы из кожи вон лезла, чтобы не ударить в грязь лицом, а Берди это не понравилось бы. Верити Бердвуд прилагала немало усилий, чтобы скрывать свои родственные связи, и если предпочитала зарабатывать на жизнь, подвизаясь на Эй-би-си, хотя получила диплом юриста и могла бы работать адвокатом, если бы не одевалась как нищая студентка и не раздавала на благотворительность солидную долю семейных доходов – это был ее выбор. Не то чтобы Берди враждовала с отцом, вовсе нет. Она любила его, насколько Кейт могла судить, а тот обожал дочь. Отец Берди был невысоким, непримечательным с виду, и Берди пошла в него. Только большие янтарного цвета глаза достались ей от матери. Та умерла, когда Берди еще училась в школе, но Кейт хорошо помнила эту необычайно красивую женщину. Возможно, Берди думала, что никогда не сможет сравниться с матерью, и потому даже не пыталась «подчеркнуть все достоинства своей внешности», как пишут в женских журналах. Она была странной девочкой. И, наверное, во многих отношениях у нее было трудное детство. – Кейти, Кейти, ты витаешь в облаках. – Крис щелкнул пальцами у нее перед носом, Кейт растерянно заморгала. – Давай мне салат, и идем обедать. Мы все умираем от голода. За обедом Бетси весело, оживленно щебетала, Родни вел себя шумно, Ник добродушно шутил, но все остальные казались подавленными. Зои в кружевной черной шали и митенках с удовольствием уплетала спагетти по-болонски, но потом заметно сникла, поклевала салат и безропотно отправилась в постель, не попросив сладкого. «Свежий воздух творит чудеса», – подумала Кейт. – Все равно у нас сегодня только фруктовый кекс на десерт, – сказала Бетси. – Я собиралась что-нибудь испечь, но со всеми этими волнениями… – Она с улыбкой оглядела всех за столом. Анна поднялась. – Ну, поскольку из-за меня все лишились законного сладкого, я принесу кекс и кофе. – Спасибо, дорогая, – отозвалась Бетси. – Это было бы чудесно. Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза – всего на минуту, не более, – однако все успели увидеть и осознать, как утомлена Бетси и как самоотверженно трудилась весь день, чтобы все прошло гладко. Анну кольнуло привычное чувство вины. Крис обеспокоенно нахмурился. Уилф сидел неподвижно, словно жук-палочник, похожий на сухой сучок. Ник, Джилл, Кейт и Джереми обменялись взглядами. Сонси, заметив это, испытала знакомое мучительное ощущение – смесь растущего раздражения и отвращения к себе. Как всегда. Какой же низкой и мелочной нужно быть, чтобы обижаться на эту женщину! Сонси вскочила, оттолкнув стул, и неловко пошатнулась, красная от смущения. – Я тебе помогу, Анна, – пробормотала она и, ни на кого не глядя, пошла на кухню. – Забавная малышка! – донесся до нее снисходительно-надменный ненавистный голос Бетси. Кейт сделала глоток кофе и потянулась к своему вышиванию. – Ты все еще трудишься над тем прелестным узором из диких цветов, Кейти? – спросила Бетси. – Да, – уныло пробурчала Кейт. – Вряд ли я вообще когда-нибудь его закончу. – Не представляю, как у тебя хватает терпения, – заметила Джилл. – Ну-ка посмотрим, как далеко ты продвинулась. О, вот этого раньше не было, и здесь тоже новый рисунок. Ты успела вышить порядочный фрагмент, с тех пор как я в последний раз видела твое рукоделие. – Признаюсь вам, в этом году я тоже взялась за вышивание, – весело объявила Бетси. Она открыла изящную плетеную корзинку и достала настенный коврик с начатой вышивкой. – Кажется, выходит неплохо. – О да, очень красиво. – Кейт взглянула на канву: рисунок был весьма простой – перевязанный лентой букет весенних цветов в пастельных тонах. – Очаровательные овальные пяльцы продавались вместе с канвой. Думаю, коврик будет чудесно смотреться в холле. Сказать по правде, вышивание доставляет мне огромное удовольствие. Конечно, я лишь новичок, и все же… – Бетси, что это? Старая шкатулка? Какая прелесть! Где вы ее нашли? Кейт достала из корзинки для рукоделия изрядно потертую жестяную коробку, на крышке которой были изображены три коалы на эвкалипте и, по своему обыкновению, задумчиво смотревшие вдаль. – Это моя детская шкатулка для сокровищ, – удивленно отозвалась Бетси, заметно смутившись, и Кейт тотчас пожалела, что заговорила об этом. – Теперь я храню в ней нитки для вышивания. – А раньше там хранились фотографии и всякие мелочи, да, мама? – ободряюще произнес Родни. – Верно, сынок. Милая старая шкатулка. Я брала ее с собой в поездки. О, сколько раз я сидела на старом бревне в тайном местечке в саду и перебирала свои сокровища. Я сегодня рассказывала об этом Зои. Она взяла старую коробку из-под обуви, чтобы складывать в нее свои драгоценные вещицы. Тетя Элис не даст соврать. Элис что-то пробормотала, глядя в огонь. – Бедная малышка, – сокрушенно покачала головой Бетси. – В наши дни жизнь ребенка так сложна, не правда ли? Простые радости вроде тайных домиков в саду или шкатулок с сокровищами им недоступны. Они растут обделенными. Нынешние матери работают, появились детские сады, и многие семьи живут в центре города. Я хочу сказать, деткам негде, да и некогда, заниматься подобными вещами, верно? – Ну, не знаю… – Кейт почувствовала, как в ней закипает злость, хотя умом понимала: Бетси делает это в отместку за неоцененную вышивку, так что не стоит обращать на нее внимание. – Нет, послушай, Кейти. Не то чтобы я винила родителей. Боже упаси! Они должны думать о себе, делать что хочется и жить там, где нравится. Разве не это нам теперь говорят? Почему они должны жертвовать всем ради детей, как мы в свое время? Нынче люди думают иначе. Да. – Бетси со вздохом открыла шкатулку с нитками. – Те времена прошли, и, наверное, это к лучшему. Но старикам вроде меня, сторонникам былых традиций, трудно к этому привыкнуть, вот и все. В прежние дни дети были на первом месте, так-то вот. – Бетси улыбнулась своим мыслям. – Надеюсь, Крис и Сью не воображают, будто смогут отдать моих внуков в ясли, – игриво продолжила она. – Я им не позволю, так и знайте! Я хоть и старуха, но еще способна присмотреть за малюткой. Кейт выпрямилась, задыхаясь от немой ярости, и посмотрела на мужа. Джереми подмигнул ей и усмехнулся. Она перевела взгляд на Сонси – та стояла опустив голову и теребила край джемпера. Бетси выбрала розовый моток и безмятежно продела нитку в иголку. – Джилл, ты, кажется, не увлекаешься рукоделием? – спросила она, стрельнув черными глазами в сторону гостьи. – О нет, – протянула Джилл своим низким, хрипловатым голосом. – Я безнадежна. Не то что Кейт.