– Вот она! И Петр Карлович потряс в воздухе скрипкой. – Это ее имя! Никифор так назвал скрипку после… Одним словом, он так ее назвал. Он ее обожал! Боготворил! И отдал первой встречной. Выживший из ума старикашка! Старый безмозглый пень! – Почему вы называете его стариком? – пожала плечами Сашенька. – Он совсем даже не выглядит старым. – Не выглядит? Петр Карлович осекся, а потом голос его изменился, стал вкрадчивым и льстивым: – А как же он выглядит, Сашенька? – Ну как… На вид ему лет пятьдесят, никак не больше. Он мужчина крепкого телосложения. Крупные черты лица. Вьющиеся густые волосы, седина в них только еще пробивается. – А татуировки на руке у него не было? Саша напрягла память. Вот в дверь высовывается рука, которая держит скрипку. Она обнажена до самого локтя, и хорошо видна синяя надпись «Кабул 1986». – Это его зять! – воскликнул Петр Карлович, явно шокированный. – Боже мой, все еще хуже, чем я предполагал! – Почему? – Никифор порвал отношение с этим человеком после смерти Анечки! – Анечка – это дочь Никифора? – Это его внучка! Что касается дочери… То свою дочь мой друг также потерял. – Какое горе! – И не говори, – вздохнул Петр Карлович. – Бедный Никифор! Он души не чаял в своих девочках. Внучка поселились у Никифора после развода своих родителей. После того как ее мать ушла от своего невыносимого мужа и забрала девочку с собой, они стали жить у Никифора. Совершенно правильное решение, я считаю! У Никифора им было куда комфортней! И там я мог помогать с воспитанием Анечки. Родной отец ребенка если и появлялся, то крайне редко, и участия в воспитании девочки почти не принимал. Увы, в один из таких краткосрочных визитов и случилось несчастье, в котором Никифор обвинял потом зятя. Он так и не смог ему простить смерть внучки. Сашенька, как только я тебя увидел впервые, сразу вспомнил про нее. – Почему? – Анечка была очень похожа на тебя. Вот поэтому я и надеялся, что Никифор отдаст тебе ее скрипку. – То есть мне вы предназначили скрипку его внучки? – Да, Анечка занималась музыкой. И у нее был очень достойный инструмент, который все эти годы пылился у Никифора в шкафу. Погибшей девочке ее скрипка уже все равно не понадобится, а тебе могла пригодиться. То есть милейший Петр Карлович сватал ей скрипку покойницы! Не очень-то приятная перспектива, играть на таком инструменте. Но одновременно у Сашеньки проснулось любопытство. – А что случилось с этой Анечкой? – Она погибла. – Это я поняла. Но отчего? Она ведь была совсем молодой? – Вы с ней были примерно одного возраста. Ее убили. Еще и убили! Нехорошая несчастливая аура, окружавшая имя прежней владелицы скрипки, могла частично коснуться и самого инструмента. Лично Саше куда больше нравилась та скрипка, которую ей подарил зять музыканта. И пусть Петр Карлович считает этого человека чуть ли не злодеем, Саша испытывала к нему симпатию. Вот так взял и подарил ей скрипку, которая должна стоить целое состояние. И ни копейки с нее за это не взял. Милейший человек! Милейший! Но Петр Карлович ее чувств не разделял и метался по комнате в полном отчаянии. – Я уверен, что случилось несчастье! Никифор никогда бы не впустил в свой дом этого человека, если бы не какие-то чрезвычайные обстоятельства. Мы должны немедленно ехать туда! Обязательно! Надо понять, что происходит! Он так разволновался, что даже не смог сесть за руль. Пришлось вызвать такси. К этому времени уже стемнело. Родители дважды звонили Саше, пытаясь понять, где это она так сильно задержалась. Девочке пришлось убедительно врать про скрипку, которую для нее нашел Петр Карлович. – Мы сейчас за ней как раз едем. Так что я под присмотром, не волнуйтесь. О том, что бедный ее учитель сам нуждался в присмотре, Сашенька умолчала. А Петр Карлович был плох. Он сосредоточенно сосал валидол, но лицо оставалось бледным. Какой из него защитник! Справа от девушки сидел Геша, который сам был еще ребенком. Старик, девушка и мальчишка. Саша припомнила крепкие мускулистые руки, которые протягивали ей скрипку в футляре, и засомневалась, стоит ли им в таком составе соваться в квартиру музыканта. – Возможно, нам нужно позвонить кому-нибудь из друзей Никифора? – робко предложила она. Но Петр Карлович покачал головой: – Некому звонить. Все, кто был ему близок, уже умерли. Я – последний, кто может прийти на помощь Никифору. – Ну, а родственники? – Тоже. – Тоже что? – Умерли. – Не может такого быть! Не могу поверить, чтобы у вашего Никифора был бы в родственниках только зять. Но Петр Карлович стоял на своем. Если какая-нибудь дальняя родня и имеется, то он с ними связи не имеет, а стало быть, помощи от них ждать не приходится. И как ни пугала Сашеньку мысль, что отбивать великого музыканта из рук его врага – зятя им придется всего лишь втроем, другого выхода не было. Оставалось надеяться, что зять проявит чуточку благородства и не станет драться со стариками, детьми и женщинами. А так как других бойцов в команде попросту не было, то зять по логике вещей должен был выдать им Никифора без боя. Глава 2 Драться им и не пришлось. Попросту было не с кем. И когда они добрались до нужной двери, то сразу обнаружили два неприятных момента. Во-первых, дверь была приоткрыта. А во‐вторых, из квартиры никто не отзывался. – Вы как хотите, а мне это не нравится, – сказала Саша. – Нужно вызвать полицию. Но Петр Карлович считал, что сначала нужно осмотреться и понять, что к чему. – Полицию мы вызвать всегда успеем. – Я точно знаю, когда дверь в чужую квартиру открыта, соваться туда нельзя, – настаивала Саша. – Нужно сообщить в органы и оставаться на месте до прибытия полиции. – Так то в чужую! – возразил Петр Карлович. – А это квартира моего друга. Практически родственника! Да! Да! Ты не ослышалась! Если бы Хелена была замужем за мной, то сегодня у Никифора не было бы таких проблем. Хелене нужно было быть моей женой, а не этого недалекого человека, который никогда не мог оценить такую тонкую и хрупкую натуру, какая была у Хелены! Так что мы идем внутрь сами! Петр Карлович был старше и вообще, он был их преподавателем, поэтому спорить ребята не осмелились. Вслед за ним Сашенька и Геша шагнули через порог и оказались в самой удивительной и запущенной квартире, которую им приходилось видеть. Всюду, куда хватало взгляда, лежала пыль. Она покрывала зеркала, полочки и даже пол таким ровным слоем, что сразу становилось очевидно, ее покров никто не тревожил влажной тряпкой вот уже очень много лет подряд. Посередине коридора в этой пыли была протоптана своего рода тропинка, еще три тропинки вели в ванную, кухню и комнату, которая оказалась проходной. Из этой первой комнаты можно было попасть в следующие две комнатки, которые были уже изолированными. Такое расположение комнат в квартире в народе именовалось «распашонкой» и не пользовалось особой любовью у населения. Оно и понятно почему. Вроде бы комнат три, а по факту использовать можно только две из них. В третьей проходной никто не захочет жить, потому что покоя в ней не будет. И даже мебель расставить в ней трудновато, остается пригодной одна стена, а в остальных уже проделаны отверстия – либо это двери, либо окна. И все же именно в этой комнате расположился на отдых мужчина. Место он выбрал очень странное, лежал в углу под столиком, так что за креслом его даже не сразу заметили. Одного взгляда хватило Сашеньке, чтобы понять, перед ней тот самый зять Никифора, который подарил ей ценную скрипку. Нехорошие предчувствия охватили Сашу, когда она увидела этого прилегшего так некстати и не к месту отдохнуть человека. Такие мысли одолевали не ее одну. И если Петр Карлович просто испуганно охнул, схватился за сердце и рухнул на стоящий в комнате диван, то Гена на ногах устоял, хотя и был бледен. – С ним все в порядке? – испуганно произнес он, глядя на Сашеньку. – Он… он живой? – Сейчас проверим. Саша осторожно пробралась к телу пострадавшего, попутно отметив про себя, что, по крайней мере, в этой комнате пол недавно помыли. Влажные разводы высохли и оставили на полу живописные мазки. Не то чтобы таинственный уборщик стремился навести в комнате идеальную чистоту, но все же лучше, чем совсем ничего. По крайней мере, можно было смело ступать, не боясь, что затопчешь чьи-нибудь следы. – Ну, что там? Живой он? Тело было теплым, но глаза у мужчины были закрыты, а дыхание почти не прослушивалось. Кроме того, тронутые сединой волосы у него на голове были испачканы кровью. – По-моему, он без сознания. Тут нужен врач! – Я вызову! Пока Геша вызывал врачей, Саша сканировала взглядом комнату. Так что же она тут видит необычного? Все предметы в комнате покрывал тот же слой пыли, который встретил друзей в коридоре. А вот пол кто-то совсем недавно протер шваброй, которая валялась тут же. Протер небрежно, совсем не желая наводить чистоту и порядок, скорее всего, это сделали для того, чтобы уничтожить следы своего пребывания. Конечно, в коридоре протоптаны тропинки, по которым преступник мог передвигаться без опаски. А тут ему пришлось оттащить тело в сторону от основных путей сообщения, он наследил в пыли и побоялся, что по следам его смогут быстро вычислить. Поэтому ему пришлось на скорую руку провернуть легкую уборку. Он очень торопился, но все равно успел закончить совсем незадолго до нашего появления. На все еще слегка влажном полу Саше удалось разглядеть всего один отпечаток, который не принадлежал ни им троим, ни пострадавшему. Это был отпечаток ноги женщины или подростка. Размер тридцать пятый, никак не больше. – У Хелены всегда была очень маленькая ножка, – неожиданно подал голос Петр Карлович. – А вот Анечка унаследовала ступни своего отца, у нее даже в подростковом возрасте нога была почти тридцать восьмого размера. Саша закончила осмотр комнаты и подсела к Петру Карловичу. – Кто такая эта Хелена? – ласково спросила она у него. – Вы уже не впервой упоминаете ее имя. И расскажите мне уже, что именно случилось с Анечкой?