— Мне, конечно, льстит, что ты так расстроилась, но не переживай. Здесь недалеко! Обещаю, я всё равно останусь твоим лучшим другом! Ведь место работы ничего не решает, так? — Да, конечно. — радостно закивала. Я привыкла к постоянному присутствию Дениса в моей жизни. Почти с момента его появления в цветочном, всегда ждала пересменки с ним, с особым чувством. Денис — это как глоток свежего воздуха. Добрый, яркий, понимающий. Даже общаться по работе с ним весело! А наблюдать его общение с клиентками, — то ещё зрелище! Обаятельный парень со светло-русыми волосами и насыщенными кристально-голубыми глазами просто очаровывает всех без исключения посетительниц и это без единого намёка или комплимента. Даже в своих излюбленных вещах для отдыха на природе, больше похожих на рваное тряпьё он выглядит безупречно! Денис выкроил для меня буквально полчаса времени, поэтому быстренько всё показав и выслушав поздравления от друга, я вернулась в общагу, а он уехал по своим делам. Жаль. Мне сегодня в ночь, а на смену в выходной выйдет уже совсем другой, незнакомый мне человек. И почему Лена не сказала? Наверное, Денис ушёл достаточно внезапно, а мы с ней дня четыре точно не виделись и не созванивались. Не до того было. Я с головой была в завершении проекта и взяв отгулы у Лены, в цветочный сама не приходила. Иначе измученный недосыпом мозг совсем бы закипел. Я впервые все четыре ночи подряд высыпалась. Да и Лене не до меня. Месяц назад у неё новый ухажёр появился. Не знаю, как ей сказать, что теперь думаю оставить себе в цветочном только выходные. Лишь после отдыха я поняла настолько устала и меня ужасает мысль с сентября снова совмещать работу и учёбу в таком темпе. Летом-то проще простого. По ночам работать и одновременно пытаться зубрить не нужно. А вот учёба, — факультет у меня не из лёгких, как казалось на первый взгляд. К тому же уже третий курс. Намекнули, что будет ещё сложнее. Да и расходка недешёвая, чтобы её с недосыпа в мусор переводить. Денег мне теперь должно хватать, подкопила. Даже на стипендию протяну до следующего лета. Глава 20 Третий курс Лежу, пытаясь усмирить биение сердца. Если днём я почти не вспоминаю — некогда, то во сне мне нет покоя. Вчера мне снился Максим, будто он меня ищет. Я его слышу, но никак не могу увидеть в толпе, нервно озираясь вокруг. Пыталась позвать, но голос, как назло, пропал, а затем воздух вокруг меня начал уплотнятся и превращаться в густое желе. От страха я и проснулась. А сегодня мне приснись те два дня, после моего прибытия в этот город? И ведь сон промелькнул будто воспоминание, ничего не наврав и не исказив. — Опаздываю! Вскакиваю с кровати заметив что в комнате как-то слишком ярко, а всё от яркого солнца пробивающегося даже через занавеску. Яны уже нет. — Могла бы и разбудить. — вспыхивает обида, но тут же вспоминаю, что она уехала к родителям. Впервые за время нашего с ней знакомства. Причины не знаю, но собиралась она вчера поспешно. Несколько часов спустя Запыхавшись, забегаю в деканат. Зинаида Петровна слишком долго задержала меня в музыкальном, пытаясь переубедить меня, или хотя бы уговорить участвовать в Международном конкурсе. Она не понимает, что я не могу себе позволить не работать. Просто так уехать на месяц, самостоятельно оплачивать дорогу гостиницу и костюмы, всё то, что обычно оплачивают родители, — невозможно для меня. В колледже до сих пор не знают о моей ситуации. Многие даже считают меня умиротворённой парниковой девочкой, боящейся сделать шаг во взрослый мир. Именно на это давила Зинаида Петровна. Она долго уговаривала меня, что я должна набраться смелости и шагнуть из своей зоны комфорта. Что я могла ей ответить? Спросить, что такое зона комфорта? Сколько себя помню, ни разу в ней не была. Разве что в самом раннем детстве. Нет мне не больно это уже не задевает. Даже интересно наблюдать именно такую точку зрения о себе. Я понимаю, что в моей ситуации никто не виноват и учителя просто не знают, считая меня ребёнком из благополучной семьи. Ещё бы! В двух местах учусь ещё и на отлично! Даже поблажки мне делали, когда с универом накладки случались. Но здесь, в универе, Татьяна Фёдоровна, да и другие педагоги знают обо мне гораздо больше, чем бы мне хотелось. Они были такими внимательными ко мне, что я просто не могла скрыть, да и как тут скроешь, когда от правды зависит, положена ли тебе комната в общежитии. А потом эти проекты и слухи после второго курса, что ректор помогает встать на ноги студентке без родителей, которые к слову как-то резко и быстро исчезли после завершения проекта. — Дарья, подай степлер. — просит у меня декан, когда я ещё даже порог переступить не успеваю. — Держите Татьяна Фёдоровна. — расторопно подаю. — Что на летних каникулах делать будешь? Поедешь куда-нибудь? И ни слова о том, что я опоздала на тридцать восемь минут. — Вы же знаете, мне некуда. Буду в общаге сидеть, по городу погуляю, подругу навещу. Летом город очень красивый и фонтанов много. Про то, что собираюсь летом снова работать умалчиваю, не одобрит. Они так уговаривали меня хоть разок дать себе отдохнуть. Тем более теперь возможность появилась. — Забегай ко мне на чай, если время будет. Внучка любит, когда ты приходишь. У Татьяны Фёдоровны дочь мать-одиночка и она как может ей помогает. А Лизонька, — двенадцатилетняя девочка, отчего-то очень любит со мной общаться, считая меня за подружку. Мы с ней сдружились, когда она, на каникулах, сюда на кафедру к бабушке приходила. Лиза не слишком контактная, как я когда-то. Хоть я всеми силами и работаю над собой, пытаясь засунуть свою стеснительность подальше, получается всё ещё плохо. Особенно на первом курсе у меня нередко спрашивали почему я такая забитая. Что поделать, если я прокалываюсь на своих реакциях. Из себя это не так просто выжечь. Однако, прогресс есть. Причём, судя по словам подруги, виден он окружающим, а не мне. Новая обстановка пошла мне только на пользу. Думаю то, что перед первым курсом я не испугалась остаться голодной и потратила первую зарплату на вещи, не осталось без эффекта. Однокурсники сразу приняли меня в группу и даже не обращали внимание на мою некую замкнутость. Правда и кроме меня, в группе была пара не особо контактных творческих одиночек. Первое время я очень боялась, что столкнусь с кем-то из нашего городка и все узнают, что я на самом деле из себя представляю. Но этого не произошло. Не хочу, чтобы знали. Достаточно того, про меня уже знает узкий круг людей. Клеймо побирушки и здесь, я не выдержу. Не сейчас, когда я почувствовала себя человеком и начала дышать полной грудью! Когда спрашивают о родителях, я не вру: отвечаю, что они развелись и живут в разных городах, но ни слова не добавляю о том, что мы не общаемся. Здесь в отличие от музыкального, хоть и есть высокомерные девочки, они скорее эгоистки, чем садистки. По крайней мере, они могут вырвать из рук более интересное задание, бросят ревнивый взгляд, когда я заслуженно получу похвалу или оттолкнут в столовой, чтобы успеть встать в очередь первыми, но никогда не оскорбляют и не делают пакостей, которые сыпались на меня в школе. В общем, какой-то кодекс чести у местных разбойниц есть. Единственное, что меня в них раздражает, это то, что вместо того, чтобы учиться, они костерят наших преподов, перетирая каждую неудачно сказанную фразу. Остальные ребята… Наверное, многими из них я даже восхищаюсь: очень талантливые, всегда полны идей и как и я получают удовольствие от учёбы. Радует, что эту группку из троих студенток никто не слушает. Они не самые умные или богатые и далеко не красавицы, так что их персоны мало интересуют остальной коллектив студентов. Однако у меня они до сих пор вызывают стойкие ассоциации с более коварной, школьной троицей. Поэтому все эти три года я старалась держаться от них на максимально большом расстоянии. Неприятно. С остальными же мы за эти три года очень сдружились, особенно с теми, кто принимал участие в моих проектах. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С середины третьего курса, меня приняли на кафедру секретарём и то и дело, подбивают к участию в конкурсах, но до сих пор я успевала лишь учиться в двух местах и подрабатывать теперь только по выходным у Лены. Хоть у меня и стипендия, но на факультет я замахнулась такой, где постоянно нужно покупать расходники: кисти, гуашь, тушь, всевозможную бумагу и прочее… Даже не представляла, что это может столько стоить. В художественной школе, куда я до девятого класса бегала после уроков, на меня закрывали глаза. Где-то отец что-то покупал для трудов, где-то ребята делились или даже учителя давали немного испорченные листы, на которых ещё вполне можно было рисовать. Бывало, что мне перепадали от ребят целые наборы засохшей гуаши после летних каникул. Я терпеливо размачивала её водой и доводила до нужной консистенции. Особые проблемы были с белилами, они всегда заканчивались в первую очередь и, как правило, у ребят не оставались. Их я выпрашивала у отца, но он не всегда был в хорошем настроении и считал моё увлечение ерундой. Он настолько не любил это занятие, что я прятала свои рисунки в глубине своей тумбочки с вещами. Поэтому мои работы никогда не участвовали на конкурсах и нечасто висели на школьных выставках. Теперь я рада, что выросла в маленьком городке, где все меня знали. Здесь, в большом городе никого мои проблемы не интересуют. Расходники должны быть исключительно качественными. — Есть возможность — покупай, а нет, то зачем чужое место занимаешь? — так сказали не мне. Преподаватель по академической живописи высказал однокурснице, которая сослалась на то, что ей не хватило денег на нужные кисти. Он очень ревниво относится к невыполнению его заданий. Это произошло на первом уроке. Я тогда порадовалась, что купила всё строго по списку и отчётливо запомнила слова и после никогда не подавала вида, что для меня это может быть накладно. Здесь оказалось всё строго: какого бренда сказали, такого и покупать нужно, вплоть до резинки. Мне было нелегко решиться на разговор с Леной перед началом учебного года, но она на удивление отреагировала нормально. А вот когда недавно рассказала ей про конкурсы, она, не выдержав воскликнула: «Они что?! Все сговорились, что ли?!» Она-то понимала, что мне просто не до того. Ведь и она хотела, чтобы я и дальше помогала ей с магазином, но я доработав до января по выходным и периодически закрывая форсмажорные дыры средь недели и вовсе попросила у неё прощения за то, что до лета ни как не смогу ей помочь. Ещё и Денис уволился, а он выручку одним своим присутствием поднимал. Но Лена прекрасно видела, что на я хоровом готовилась к выпуску и ночные подработки меня просто выжимали. За несколько лет жизни в таком бешенном темпе ты не привыкаешь, наоборот, — усталость накапливается. Да и по учёбе нагрузка к середине третьего курса увеличилась так, что я уже ничего не успевала и мне нужны были свободные выходные. Так совпало, что стоило мне поговорить с Леной о том, что я до лета не смогу работать, секретарь, которая работала у нас на кафедре ушла в декрет, а мне её место. Не сразу. Я просто вызвалась помочь, без задней мысли помогая на переменах, так как Ольга ушла неожиданно рано для всех. В итоге не успела я моргнуть глазом, как меня оформили на четверть ставки. На переменах я готовлю аудитории, приношу наглядный материал, проектор, и, если нужно помогаю с бумагами на кафедре. Совсем ненадолго остаюсь после пар. Работы немного, я всё успеваю, совмещая с учёбой, но Лену это обидело. Пришлось долго ей объяснять, как было на самом деле. Когда меня решили оформить, я, конечно, хотела запротестовать. Ну не собиралась я ещё и секретарём подрабатывать, отказав подруге в помощи, но Татьяна Фёдоровна на меня шикнула: «Тебе что? Деньги лишние? Всё равно ты всё это время в университете находишься». По большому счёту так оно и было, плюс у меня появился полный доступ к методическому материалу и меня это радовало, да и без ночных подработок в первом семестре накопления стремительно таяли, а здесь хоть и копейки по сравнению с тем, что я зарабатывала у Лены, но на бытовые нужды хватает. Коллектив здесь хороший. Преподаватели дружные. Хотя должна признать в семье не без урода. Ну, радует уже то, что урод этот, — не я. Есть у нас здесь один Кочкотаев Шамиль: нервы треплет не только студентам, но и всем коллегам, постоянно самоутверждаясь за счёт других. Так получилось, что у меня, самой молчаливой, всегда было чем ему ответить, и, кажется, он нашёл во мне соперника, ведь теперь цепляется в основном только ко мне. Ужас, конечно. Сейчас мы лишь работаем на одной кафедре, и то он с утра, а я выхожу на работу после трёх и остаюсь до семи, но на пятом курсе мне ему экзамен сдавать! Нелюбимую мной философию. Поэтому предмет этот я изучаю заранее, да и Кочкотаеву нужно в его манере отвечать, а без соответствующих знаний и эрудиции не получится. Сам того не подозревая, он стал моим своеобразным тренажёром: не теряться, а быстро находить ответ. Мы даже с ним спорим, но наша перепалка происходит исключительно в вежливой форме. Раньше никогда бы не подумала, что осмелюсь спорить с человеком на пятнадцать лет старше меня! Но Кочкотаев воистину творит с людьми чудеса! Рядом с ним все сами не свои. Вот, характер! Однако нужно отдать должное, всё-таки он действительно один из умнейших людей которых я встречала. Только общее впечатление о нём портит то, что мужчина слишком этим кичится. У меня от одного его высокомерно-снисходительного взгляда, мгновенно возникает потребность хоть немного притянуть этого небожителя на землю, поближе к народу. Вот и сейчас, он заходит на кафедру, окинув своим фирменным взглядом присутствующих преподавателей, остановив его на мне. В глазах появляется довольный блеск, а краешек губ дёргается, — пересеклись… — Татьяна Фёдоровна, Елена Дмитриевна, — подчёркнуто вежливо, — доброе утро. — Доброе. — не особо радостно, но вежливо приветствуют коллеги. — Дарья Михайловна, и Ты здесь? — делает удивлённый вид, хотя в первую очередь заметил именно меня, стоящую по центру кабинета. Да и не просто заметил, а остановив на мне взгляд, просканировал с ног до головы. — Представляете, какое совпадение! — отвечаю удивлённо-восхищённым тоном. — Оказывается, мы на одной кафедре работаем! — Вообще-то, я отношусь к другой. Если вы до сих пор не в курсе. Ага, которая в другом корпусе и на другом конце города. А стол-то занимает здесь, так как главный корпус целиком повесили на него… И смотрит так, будто уже ждёт, что же я скажу в ответ. — Или наш секретарь не проснулся ещё? — выждав паузу, произносит он. — Вы у нас, Дарья, часто на ходу спите. Тебе бы такой график… Хотела, чего умного добавить, но, как назло, в голове крутятся лишь глупые фразы, или то, чего не стоит говорить, но тут на выручку пришла декан. — У кого-то утро начинается с восьми, а у некоторых философов с обеда. — справедливо замечает Татьяна Фёдоровна. — Вы ещё утром должны были сдать в типографию своё методическое пособие. От них уже приходили и пару раз звонили, чтобы напомнить. Всё строго расписано по времени. Рискуете оставить своих студентов без учебного пособия на следующий год. — Им это даже полезно будет. — преисполненный собственного превосходства вид. — В библиотеке в кои веки вместо интернета посидят. С каталогом работать научатся. — смотрит на меня. — Хоть некоторые из них. — Зачем же вы так о студентах? — не могу промолчать. — Я среди них учусь и прекрасно вижу, как большинство из них старается. — Жду не дождусь, как через годик-другой будете стараться Вы, Дарья Михайловна. Очень не терпится оценить багаж знаний, с которым придёте Вы и Ваша старательная группа. Знать, как выглядит книга, далеко не значит, понимать её содержание. — Я учту ваши ценные советы и очень на вас рассчитываю, ведь уровень педагога сразу можно определить по любви студентов к его предмету, а также по доступности излагаемой им информации. — Ignorantia nоn est argumentum.* — именно этого принципа я придерживаюсь, принимая экзамен. — Ссылка на авторитет не есть довод. Кажется, ваш любимый Спиноза так говорил? А вы вот, злоупотребляете. Любит он этого философа-рационалиста. Пришлось даже его высказывания заучить и труд прочитать в котором, впрочем, я ни в зуб ногой. «Этика, доказанная в геометрическом порядке» для меня нечто мозгомучительное и снотворосодержащее, но признавать этого я не собираюсь. — Чем меньше думаешь, тем больше кажется. У Вас, Дарья, слишком богатое воображение. Не пора бы за голову взяться, логику включить? — Не вижу смысла, сам Эйнштейн говорил: «Логика может привести Вас от пункта А к пункту Б, а воображение — куда угодно.» Я склонна доверять словам более гениального человека, нежели словам малоизвестного философа. — Ну всё, сцепились… — комментирует Елена Дмитриевна. — Шамиль Артурович, про типографию больше напоминать не стану. Вы, конечно, ценный сотрудник, но незаменимых у нас нет. Фраза Татьяны Фёдоровны подействовала как пощёчина и он остановился, так и оставшись с открытым ртом, собираясь что-то сказать. — Да отправил я им уже на электронику. Похоже, кое-кто даже с собственной почтой не в состоянии справится. — раздражённо. — Результат современного обучения. Дарья, сходите, полюбуйтесь на получивших дипломы специалистов, заодно ткните носом в письмо. Надеюсь, всем отделом разберётесь как скачать. Развернулся на пятках и вышел. — Наконец ушёл. — выдыхает Елена Дмитриевна. — Как муха назойливая. — Наверное, в спам ушло. У меня его письма принципиально в эту папку уходят. — комментирует Татьяна Фёдоровна.