— Прилично?! Одевая меня во все эти костюмы?! — Позволь заметить, там не было ни одного костюма, которые не одевали бы актрисы. — Некоторые из них и голышом снимаются! — выдаю я, а у Кирилла открывается рот. — Значит, Максиму и его семье ничего не грозило, а его самого и не собирались сажать?! — Откуда я знал, что ты ради чужого человека согласишься стать моей куклой? Он тебе никто! Вы хоть целовались? Нет?! Да он о твоей жертве бы и не узнал, дурёха! Продолжал бы наслаждаться жизнью и дальше, ни разу о тебе не вспомнив! — Не смей ровнять Максима по себе! — Знаешь, я даже выслал ему несколько занятных фоток. Чисто из научного интереса: спросит ли он о тебе хоть что-то, но он не спросил. Ему абсолютно пофиг, где ты и с кем! — Кирилл… Неужели ты так ничего и не понял? Я люблю Максима и мне важнее знать, что он в безопасности, чем то, что он обо мне думает. Я знаю, что у него есть девушка и он никогда ничего мне не обещал. Мои чувства — это только мои чувства. Но то, что ты поглумился над ними, я тебе никогда не прощу! — Я тоже не прощу. — вздрагиваю от голоса. В беседку входит Максим. — О, Даша, смотри кто пожаловал! Внимательнее присмотрись! Думаешь твой Максим белый и пушистый, как ты себя нафантазировала? Он как никто другой умеет пройтись по головам. В этом можешь мне поверить, я с ним не одну сделку провернул. Он не слишком-то от меня отличается. Залесский также не признаёт ни дружбу, ни любовь. — Отличается! Он не берёт шантажом в рабство людей, наплевав на их жизнь, работу, учёбу и саму личность. Он не обманывает и не обижает девушек! — Уверена? — скептическое выражение лица заставляет поднять глаза на Максима. Тот поджимает губы. — Я не хочу верить, что Максим на такое способен. — Неужели? — Кирилл усмехается с видом самого умного. — Я знаю. Они встречаются с Яной, и она говорила о нём только хорошее. — Это значит лишь то, что он умелый игрок. — Максим? — я вкладываю в это слово столько надежды, но Максим не выдерживает моего взгляда. — Он прав, прости. Я ненавидел тебя, а… — Ненавидел?! — перебиваю и из моих глаз брызгают слёзы. — За что? Что я тебе сделала? Я вспоминаю школьные дни. Он единственный относился ко мне хорошо и это действительно подозрительно. — Ты тоже играл?! А я… — выбегаю из беседки. — Нет! Да подожди же ты! — Максим догоняет и хватает меня за руку. Морщусь от боли. — Отойди от моей дочери! — Анастасия Миранская, очередная лгунья в моей жизни, собственной персоной! — Надо же, материнский инстинкт проснулся. — голос Дениса. Он идёт по тропинке в нашу сторону. — Отстаньте от меня все! Прошу! — кричу, что есть силы. Нервы на пределе! Ни хочу их видеть! Никого! — Эй, гостей перепугаешь. — укоризненно от Кирилла. — Папенька не простит. Кстати, где он? Кажется, не горит желанием пообщаться с новоявленной дочуркой. — Замолчи, Кир. — останавливает его Анастасия. — Даша! — Максим снова пытается меня остановить, но на моей стороне слишком много «защитников». — Оставь её. — предупреждающий голос Кирилла и звуки борьбы, но мне всё равно. Не оборачиваясь, я тороплюсь в комнату. Осматриваю обманчивое великолепие. Если бы мама забрала меня с собой, возможно, это действительно была бы моя комната. Становится горько. В моей жизни не было и нет ничего настоящего, кроме меня самой, да и я… Кто я сейчас? — Яна… и её предали. Я не знаю целей Максима, но… Беру рюкзак, вытаскивая все вещи, подаренные Кириллом. Снимаю драгоценные серьги и кладу на тумбочку. Зажав свою самую большую детскую драгоценность, волшебный маленький ключик, который, будучи маленькой девочкой, ценила. Потому что он от мамы. Потому что я верила, что эта волшебная вещь откроет мне тайную дверь, за которой мы снова будем счастливы… Я срываю с себя цепочку. Она рвётся. Но рвать на себе цепочки плохая идея, — больно. Инстинктивно хватаюсь за повреждённую шею одной рукой и шлёпаю ключик на тумбу другой. Убедившись, что в рюкзаке нет чужих вещей, одеваю единственную прихваченную из общаги одежду: спальную футболку и хлопчатобумажные шортики. Окна выходят на террасу с обратной стороны дома. Людей вокруг много. Надеюсь, мою скромную фигурку не заметят. Пробираюсь к калитке. Охранники тормозят. — Кто такая? — спрашивает подтянутый мужчина примерно моего роста. — Меня вызывали. — делаю неопределённый жест в сторону празднования. — Род занятий? — Дизайнер. Охранник окинул меня взглядом. Согласна, на приличного дизайнера в потасканной футболке я не слишком похожа. — Сумку покажи. — не стал придираться он. Открываю свой рюкзак. В нём не так много вещей. Кошелёк, расчёска. Мои крем и тушь Кирилл выбросил почти сразу, заявив, что этим я пользоваться не должна. А то что он мне принёс на смену, я оставила в комнате с остальными вещами. — Выходи. — разрешил охранник. Тороплюсь как можно быстрее уйти из этого дома. Проблема в том, что это особняк. Те ость стоит обособленно. К нему ведёт асфальтированная дорога, но не соседей ни остановки здесь поблизости нет. Когда ехала сюда, смотрела в окно и специально запоминала дорогу на всякий случай. Кажется, нечто подобное я уже проходила. Хорошо хоть на улице сегодня прохладнее. Слышу рёв мотора за спиной, но я пошла наперерез через поле. Даже если присяду, меня будет видно среди цикория. Поздно приходит мысль, что можно было просто туда упасть. Отбегаю и падаю — Куколка… Нехорошо убегать не попрощавшись. — надо мной свисает Кирилл. — Выполни просьбу. Езжай, куда ехал, а? — Я ехал за тобой, куколка. — Сделай вид, что не увидел. — прошу, от досады уткнувшись носом в землю. — Не получится. Я тебя нашёл! — объявляет так, будто выиграл в прятки, поднимает на руки и несёт в машину. Я даже не борюсь. Знаю, что лишь потрачу силы на этого упёртого. Моральных сил таскать его за уши уже нет. Садит меня в машину и пристёгивает ремнём. Заводит двигатель. Только мы едем прямо, не разворачиваясь. — Куда ты меня везёшь? — пугаюсь, но умудряюсь вложить в голос лишь вопросительные интонации. — Туда, куда ты так стремилась, куколка. — Домой? — Нет, в твою общагу. Но если хочешь, разверну домой. — Это не мой дом. Все кроме Дениса там чужие. — А я? — надо же умудриться спросить такое с надменными нотками в голосе. — Думал, мы сблизились за этот время. Одна драка с быдлятиной чего стоит. — хмыкает он. — Если для тебя сблизиться, означает именно это, то мне тебя жаль.