А мне-то как не жаль! Кажется, я сейчас вспыхну от счастья и махом сгорю! У меня будет видео, на котором в основном Максима видно! Странным образом, этот факт особо радует! — Держи и не вздумай отказываться! У меня их в столе уже пять штук валяется. Планировал их в школе раздать, если кому нужно, но постоянно про них забывал. — протягивает мне телефон, и я беру. — И фотки там мои лишние покосишь. Я нужное уже всё с этого телефона себе перекинул. Смартфон флагманской модели за песню? Кажется, у меня руки мелко дрожат. — Давай по чаю и ещё споём? — предлагает довольный Максим. — Этот день рождения нравится мне явно больше, чем предыдущий! Невероятно, но он действительно так думает! Максим, кажется, действительно счастлив! Неужели моё присутствие способно принести кому-то радость? Меня до сих пор переполняет волнение и к нему примешивается приятное чувство тепла, разлившегося в груди. Необычные ощущения. Будто… Будто? Не знаю… Кажется, что именно у меня сегодня праздник! Будем считать: я, только что, в одно мгновение, запоздало отметила все свои предыдущие дни рождения! Не скажу, что я раньше их не отмечала. Торт в этот день мне всегда покупали. Правда, перепадала мне с него всего лишь пара кусочков. Но даже тогда, я ни разу не чувствовала себя нужной кому-то. Судя по тому, что меня быстро выпроваживали из-за стола, это происходило лишь оттого, что день рождения отличный повод «посидеть за рюмкой чая», вместе с друзьями. Разумеется, друзьями мачехи и отца. — Слушай, Даш, а не хочешь со мной на последнем звонке спеть? — своим вопросом Максим приводит меня в ступор. После торта, десятка песен под гитару, и не сосчитать скольки композиций караоке, его предложение не кажется диким, но… Я лишь приоткрыла рот и хлопаю глазами. Не могу понять шутит или серьёзно? По виду не шутит. А если и правда не шутит?! — Вот что называется, спелись! — смеётся тётя Женя, заходя с улицы, с букетом тюльпанов. А я ведь даже не заметила, когда она ушла… — Нравятся тюльпаны? Держи! — ополовинивает букет и вкладывает стебли в мою оторопевшую руку, ещё и сжимая за меня мои же пальцы. — Вот так! Ждёт… Ах да, цветы… — Нравятся, — тихо отвечаю, смутившись от своих глупых реакций. Вот, всё понимаю, а поделать с собой ничего не могу. — Так завянут же. — Делаю усилие, чтобы голос прозвучал более сильно, а я выглядела увереннее. Но, получилось не очень. — Какая разница, где им вять? На то они и цветы. — в отличие от меня не впечатлившись цветами, вставляет Максим. — Мужчины… — будто даже виновато улыбнувшись мне, тётя Женя и с поучительным видом поворачивается к сыну. — Не вять, а украшать жизнь и освежать комнату. Мы все тоже когда-то завянем. Так, что? Теперь перестать восхищаться людьми, если они в расцвете сил? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Моя мама хуже философа. Некоторых философов хоть понять можно, а её, временами, не догнать. — Но она права. — Знаю, а когда неправа, смотрю пункт первый. Всё, как доктор при рождении прописал. Вдыхаю нежный, сладковатый запах тюльпанов и с благодарностью смотрю на тётю Женю. Она такая тёплая, что её я уже не смущаюсь. — Спасибо — произношу одними губами, и она понимает. — Мне приятно, что эти цветы тебя порадовали. Пойду найду вазу. Уходит, оставляя стоять меня с букетом. — Так что, споём? — такой весёлый и очаровательный Максим, пытается заглянуть в мои глаза. Ещё и руки на плечи мне положил, наверное, в надежде подбодрить. А я, наоборот, не знаю, куда деться. Сейчас я по-прежнему стесняюсь Максима, но в то же время петь мне с ним было невероятно легко. Гораздо легче, чем просто общаться… Но, даже так, несмотря на всю эту неловкость, рядом с Максимом, я чувствую себя иначе. Не зря он настолько популярен. Теперь и я поняла. Даже пообщавшись с ним ничтожно мало, я уже с тоской думаю о том, как мне будет этого не хватать. И правда говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Слишком быстро… Максим действительно особенный человек и позорить его своим присутствием и внешним видом на линейке, я не намеренна. Поэтому решаюсь, подавить в себе стыд и сказать всё как есть. Смотрю на парня, решительно подняв взгляд и заглянув прямо в глаза! Не выходит… Отвожу взгляд, так и не сумев произнести то, что собиралась. — Эй, ты чего?! — тормошит он меня. — Прекрати. Я же видел, ты собиралась мне ответить! Думал, мы поладили. — обижается. — Я не… — теряюсь. Не хочу, чтобы он на меня обижался. Кажется, я просто в панике, а от этого, мысли ещё сильнее путаются. — Даша, посмотри на меня. — чуть сжимает мои плечи, даже не собираясь отходить. Смотрю. И взглядом умоляю не обижаться. — Давай договоримся. Ты стесняешься всех, кроме меня… Меня стесняться не нужно. Не после такого классного дня рождения. Согласна? — подмигивает. Неужели он и не обижался, просто вид сделал? — А если… ответ тебе не понравится? — с надеждой заглядываю ему в глаза. — Даже если и так. Просто будь собой, и я это оценю. А то такими темпами у меня самого комплекс неполноценности разовьётся. Неужели общение со мной так тебя напрягает? — Нет! Ты что! — пугаюсь. Да как он вообще к таким выводам пришёл?! Неужели, так со стороны кажется?! — Тогда ответь. — просит. — Извини, не выйдет. Без парадной формы, мне разве что в сторонке стоять. Сам знаешь, мачеха особо на завтра не расстарается. Хоть бы пустила туда сходить и на том спасибо. — А может не пустить? — столько удивления на лице. — Она по праздникам почему-то всегда зверствует. Только не обижайся на меня за это. Хорошо? — Она тебя бьёт?! — восклицает тётя Женя, вроде бы только что куда-то с букетом убежавшая. Теперь стоит уже с вазой в руках и взволнованно смотрит на меня. — Нет! — восклицаю в ответ и даже машу перед собой свободной от букета рукой! — Могу пожаловаться на что угодно, только не на это. Она довольно грубая и разговаривает со мной через губу, но руку на меня ни она ни отец никогда не поднимали, даже поддатые. Тогда они вообще мирные становятся, даже добрые, и быстро засыпают. — Умалчиваю, что наутро они всегда особо раздражённые и чувствуют себя плохо, а на мне отыгрываются. Моя бы воля, я б вообще запретила всю спиртосодержащую гадость людям продавать. Глядишь, и таким, как я, хоть чуточку легче зажилось. — Просто… я лишняя. Денег в дом не приношу и им мешаю. На лицах матери и сына жалось. Да именно так на меня все и смотрят. Хотя нет, чаще с презрением. Ну а как смотреть на ту, у которой не только карманных денег не бывает, но и даже своих вещей? Мачеха то и дело говорит. Постирай Наташкину майку или Петькины кеды помой. Будто специально напоминает, что ничего своего у меня нет. Кроме тетрадок. — А знаешь, что? Давай-ка мы это исправим! — от бодрого голоса тёти Жени я даже вздрогнула. — У меня где-то форма завалялась и фартук! Форма, наверное, тебе длинновата будет. Современные девочки носят юбочки по короче. И чулки тебе белые дам. У меня как раз завалялись. Оставайся у нас, а завтра я вас двоих с утра соберу! — глаза тёти Жени просто горели энтузиазмом! Стоило ей заговорить про одежду, как щёки Максима резко порозовели. Он скользнул взглядом вверх по моим ногам, остановив его на юбке и резко отвёл. У меня из лёгких воздух мгновенно куда-то делся! Наверняка я ещё более красная, чем Максим. Пытаюсь нормализовать дыхание и как-то успокоится. — Максим, что с вами вдруг случилось?! Я что-то пропустила? Вы же только что нормальные были… Относительно. А теперь, Даша чуть не плачет, а ты глаза отводишь, будто нашкодил? — Мама… — щёки Максима покрыты красными пятнами неправильной формы. И это на фоне общего румянца. — Всё нормально. Мы просто об одном школьном случае вспомнили. Я напряжена до предела и ловлю себя на том, что одёргиваю и без того длинный, доходящий до середины колена, подол. — А можно мне форму не укорачивать? — ой! Я, выходит, только что согласилась! — А ну-ка, Дашуня, пойдём со мной! — тётя Женя берёт из моих рук букет, вставляет его в вазу и направляя перед собой ведёт вперёд. — А ты, сын, пока посудомойку запусти и мусор вынеси. — Хорошо, мам. — отзывается Максим, как будто так и надо.