Он отодвинул Валенскую от себя, глянул в недоумевающие глаза. – Меня мутит, детка, – проговорил хрипло, – последняя доза была лишней. Доедешь домой сама? Сунул руку в карман, вытащил пачку денег, купюр в которой было раз в десять больше, чем нужно, чтобы оплатить и стол, и выпивку, и машину. Крис схватила деньги, глаза заблестели. – Конечно, Луки, – нежно проворковала она. – Езжай, выспись, а я буду утром. Он отвернулся. Ей не было до него никакого дела. Музыка оглушающе била по ушам, и он вдруг почувствовал, что смертельно, невыносимо устал. Лорд Кембритч спустился вниз, отошел в сторону от входа, чтобы закурить. Затянулся, поднял глаза и увидел высокую тяжелую машину, припаркованную на стоянке напротив. В машине, за стеклом, Марина, с ее светлым затылком, который так и хотелось потрогать, и гладкой тонкой спиной, целовалась с черноволосым мужчиной, блакорийским магом. Это было так остро для него, что Люк замер, наблюдая, как скользят по ее телу другие руки, как она гладит другого мужчину по плечам и запрокидывает голову, подставляя для его поцелуев шею. В висках гулко и ритмично била кровь, стало не хватать воздуха. Люк шагнул вперед… и наткнулся на тяжелый и предупреждающий взгляд фон Съедентента, словно пригвоздивший его к месту. Наклонил голову; в венах вспыхнул адреналин, как перед хорошей дракой. Марина положила голову на плечо блакорийца, и тот, не переставая мрачно смотреть на виконта, медленно прошелся рукой по ее спине, что-то тихо сказал ей. Люк развернулся и пошел прочь. Плохо, что он поставил под угрозу задание просто потому, что увидел ее. Но нужно признать, наконец, что от этой девушки он теряет контроль. Значит, нужно держаться подальше. Иначе все это бессмысленно. Как он посмотрит в глаза Тандаджи, если облажается? Как он посмотрит в глаза ей, если не справится? Тело было напряжено, болело и требовало разрядки. Кембритч поймал машину, велел ехать по указанному адресу. В элитном борделе интеллигентного вида владелица предоставила ему широкий выбор. И он выбрал. Очень стройную девушку с коротко стриженными светлыми волосами. Сразу приказал ей молчать, уложил лицом в подушку и долго гладил по спине, целуя и шепотом произнося совсем другое имя. Он так и не дал ей повернуться, исступленно лаская ее до самого утра. Но на спине не было огненной татуировки, и пахла девушка по-другому, и хотя тело, привыкшее к самообману, не подвело его и на этот раз, вытравить из головы другую женщину не получилось. Наутро виконт, оставив молчаливой и измотанной девушке деньги, поехал туда, где давно уже не был. За город, на огромный сложный гоночный трек, на котором можно было арендовать машину и покататься в свое удовольствие. И только на десятом или одиннадцатом вираже, когда от смертоносной скорости заложило уши, когда мир сузился до серой летящей ленты дороги и бесконечных поворотов с нечеловеческими перегрузками, когда любая лишняя мысль могла стоить жизни, мозг перенастроился на управление реакциями и ощущениями от машины. И он наконец-то успокоился. Глава 10 Середина октября, Иоаннесбург Алина – Студентка, что вы делаете? Алина подняла голову, поправила очки и посмотрела снизу вверх на лорда Максимилиана Тротта, по совместительству и недоразумению профессора их университета. – Слушаю л-лекцию, – сказала она. – Вы что-то имеете против? – Сидя на полу? – В Уставе университета нет п-правила, запрещающего студентам сидеть на полу, даже опираясь спиной на дверь аудитории, – пояснила она занудным тоном. – Вы же не пускаете меня на лекции, профессор. Он хмыкнул, посмотрел на нее еще пару мгновений, задержал взгляд на пиджачке, которым она прикрыла ноги, чтобы согреться, – но коленки все равно торчали, – и захлопнул дверь. Через несколько секунд снова раздался его спокойный голос, Алина откинулась на холодную дверь и стала записывать. Закончилась пара, из лектория стали выходить однокурсники, бросая на нее любопытствующие и сочувственные взгляды, пока она складывала тетрадь и пенал в рюкзачок. К Алининому удивлению, ее красочный вылет из аудитории не вызвал шуток или подколок. Наоборот, к ней стали относиться даже с некоторым уважением. – Давай руку, – один из однокурсников заметил ее попытки подняться, остановился, и она с благодарностью протянула ладонь. Парень был тощим, черноволосым и высоким, с выбритыми висками и крашеными синими прядями. Имя его она не помнила, увы, как и его самого. – Спасибо, – Алина наклонилась, стала отряхивать юбку. Надо, что ли, брать подушку под попу, а то так и застудиться недолго. – А ты упорная девчонка, – однокурсник все еще стоял рядом, и, к ее смущению, остановился он не один. Образовался целый полукруг из парней, и девушка почувствовала себя питомцем зоопарка. – Пойдешь с нами в столовую? Угощу тебя булочкой с чаем. – Да я как-то… – Алинка застеснялась, покраснела. – Пойдем, пойдем, – сказал второй, поплотнее, с широким лицом и выбритой шахматной клеткой на голове, – надо мозг подпитать, а то после Тротта у меня башка кругом идет. Парни вдруг замолчали, подтянулись – из аудитории вышел профессор Тротт собственной персоной, оглядел их, нехорошо прищурившись, бросил недовольный взгляд на опальную студентку и ушел прочь по коридору. – Все, – сказал тоскливо тот, что был наполовину бритый, – не видать мне автомата. – Может, пронесет еще, – с сомнением ответил черноволосый. – Не грузись, Варик, теорию точно сдашь. Пойдемте, пока не разобрали всё. В огромной столовой сладко и вкусно пахло печеными сдобными булочками, свежим маслом и чаем. Студенты толпились у кассы, очередь была немалая, поэтому однокурсники усадили Алину сторожить вещи, а сами пошли добывать снедь. Парней звали Ивар и Олег, и их буквально неделю назад за отличную учебу перевели из какого-то провинциального военного магучилища сюда, в Магический государственный университет Иоаннесбурга. Правда, на первый курс, хотя у себя они учились на втором. Но, как объяснил черноволосый Олег, оно того стоило. Знания здесь получаешь на порядок выше, и можно сделать прекрасную карьеру. – И шахматная секция тут великолепная, – добавил Ивар, он же Варик. – И спортом можно после пар заниматься, – вторил ему Олег. Алина слушала и молчала, пила горячий чай и отщипывала румяную, пропитанную маслом и посыпанную чуть горелым сахаром верхушку от булочки. – Когда у Тротта зачет? – задала наконец интересующий ее вопрос. – В конце октября, – сообщил Олег. – А зачем тебе? Он принципиальный, все равно не пустит. – Он не противный на самом деле, – сказал шахматист Ивар, – объясняет доступно, понятно, но уж очень суровый. Дисциплина на лекциях покрепче, чем у нас в училище. На первой же паре предупредил, что за разговоры, невыученное задание, прогулы сразу запрещает посещение своих лекций. А мне нужно, я хочу дальше научной деятельностью заниматься. – И я хочу, – поделилась Алина, делая глоток горячего чая. – Но сначала нужно зимние экзамены сдать, а без его курса я практику не осилю. – Я бы дал тебе лекции, – сочувственно сказал Олег, – но он столько задает, что каждый день приходится впахивать, чтобы успеть. Могу домашние задания копировать, хочешь? И приходи на игру, будет в пятницу, поболеешь за нас. Алина застенчиво улыбнулась и пообещала прийти. От внезапной поддержки стало как-то теплее, а может, она согрелась чаем и поэтому домой пошла в приподнятом настроении. Но сначала завернула к своим каменным знакомым – поболтать. – Алина-малина, – заорал Аристарх, каким-то чудом скосив глаза и увидев ее издалека. Студенты шарахались – голос у него был воистину трубный. – Привет! Ипполит, просыпайся, дряхлый старикашка, наша девочка пришла! Второй камен недовольно пожевал губами, что-то ворча, и открыл глаза. – Ни минуты покоя от этой молодежи, – пожаловался он, зевая. – Доброго тебе дня, красавица. Давай поведай нам, чего нового? Опять задницей полы протирала? – Опять, – со вздохом призналась она, доставая салфетки и протирая морщащуюся каменную морду. – Только не чихай, как в прошлый раз, а то я салфетки по всему коридору собирала. – Хочешь, – заорал сзади Аристарх, – мы поговорим с этим мальцом? Я еще помню, как они тут с дружками дисциплину нарушали и безобразия творили. Даже стыдно рассказывать такому цветочку, как ты, что в этом коридоре я этими самыми глазами наблюдал! Мальцом они называли профессора Тротта, и Алина каждый раз хихикала. Хотя для них, наверное, все живущие были мальцами. – Шантаж не наш метод, – сказала она сквозь смех, доставая вторую салфетку и протирая уже Аристарха. – Измором брать буду. Не каменный же он, в конце-то концов! – А ты ему поплачь, – тоном знатока мужской психологии проорал сзади Ипполит. – Зажми в кабинете, истерику устрой. И декольтю побольше, вот он и дрогнет. Он на девок всегда падок был, как и все из их компашки. Ни одной первокурсницы мимо не пропустили, коллекционеры недоделанные. – Но-но, – профырчал Аристарх немного невнятно – Алина как раз протирала рот и каменные щеки. – Ты на что нашу козочку толкаешь, охальник? Декольтю ему. Обойдется гад энтот без персиков. Алинка – девка умная, ей исподним светить не надо. Тем более что малец что-то совсем зачах от своей науки, ходит, как рыба мороженая. Еще сердце прихватит от красоты нашей. – Ой, ну замолчите, – девушка уже рыдала от смеха. – Мне вообще пора с Эдиком заниматься. И не смейте профессору что-то говорить, ладно? Я вечером еще забегу, после библиотеки, почитаю вам. – Беги, утеночек, – сказал протертый и сияющий камен и шмыгнул носом. – Спасибо, что не забываешь стариков. Алина уже скрылась, а старые камены о чем-то переговаривались гулким шепотом, и тон у них был самый заговорщический. Девушка занесла вещи в комнату, схватила кастрюлю с супом, учебник и тетрадку сунула под мышку и поднялась на пятый этаж, к парням. Она уже две недели вставала в шесть утра, убирала в холле у семикурсников, готовила еду и на себя, и на них и чувствовала себя прислугой. Но Эдик объяснял магмоделирование, пусть и грубо, но доходчиво, и Алина была готова терпеть. Тем более что модели по простейшим формулам уже начали получаться, и она даже понимала то, что подслушивала под дверью лектория. Практики не хватало, но теперь, когда ей предложили давать домашние задания, можно будет разбирать их и тренироваться. В холле было накурено и натоптано, повсюду виднелись грязные следы, словно обладатели ботинок перенеслись сюда прямо из болота, и Алина расстроилась. Эдуард уже ждал ее – лежал, по своему обыкновению, на парте и курил. – О, поломойка пришла, – прокомментировал он, – вовремя, я уже жрать хочу, не могу. Алина прошла на кухню, поставила суп на плиту – разогреваться, подошла к двери балкона, распахнула ее – проветрить. Семикурсник лениво наблюдал за ней, докуривая, затем встал, кинул сигарету за балкон. – Давай убери-ка здесь, – сказал он, – я пока поем, что ты там наготовила.