– Сэр, – с высокомерной холодностью произнесла сидящая за письменным столом женщина. – Ничем не могу вам помочь. Я даже не понимаю, чего вы хотите. Челюсти Гусеницы крепко сжаты, обе руки в карманах, правая сжимает пистолет. Секретарше, судя по всему, хорошо за пятьдесят – черные с проседью волосы, недовольно поджатые губы. Она могла бы помочь им спасти человеческие жизни одним движением пальца, но предпочла отчитывать его, как будто одного из учеников этой школы. В окне позади нее ему было видно улицу, на которой они оставили машину. Кабинет располагался на верхнем этаже – его оказалось легко найти, как только один из учеников, которого они расспросили, показал им дорогу. – Послушайте, говорю же вам… – негромко ответил Гусеница, стараясь держать себя в руках. – Мы отслеживали переписку одной преступной группы, и у нас есть все основания полагать, что они используют именно эту школу… – Вы из полиции? – Нет, мэм, мы независимая организация. Нам просто нужно, чтобы вы просмотрели трансляцию с камер наблюдения, и… – Я сделала это прямо перед тем, как вы вошли. И не заметила ничего необычного. Она врала? Работала под дурачка? Гусеница подумал о детях, плачущих где-то в этой школе. У него не было времени на всю эту чушь. – Мы предпочли бы сами судить об этом. Если вы позволите нам взглянуть на изображения с камер, то мы скоро уйдем. – Если вы хотите увидеть запись с вашим ребенком, вам нужно отправить запрос, и мы свяжемся с вами. – Может, нам и вправду стоит уйти, – нервно произнесла Альма у него за спиной. Работала ли секретарша заодно с ними? Или она из тех многих, кем они манипулируют? Как тут разберешь… – Вы не понимаете – речь идет не о каком-то одном ребенке. – Тельма, эти люди беспокоят тебя? – послышался низкий хрипловатый голос. Гусеница оглянулся через плечо. В комнату вошел крупный мужчина в коричневой куртке, с подозрением прищурив глаза. Учитель? Или, может, кто-то из школьной охраны? Гусеница ощутил укол паники. Он тоже работает с ними? – Нет, мистер Рамирес, все в порядке. Я думаю, они уже уходят. – Да, – сказала Альма. – Нет уж! – прорычал Шляпник. – Черта с два! – Он обошел стол, нависнув над секретаршей. – Покажите нам эти долбаные картинки с камер! Она испуганно глянула на него. – Мне очень жаль, но… – Показывай! – взревел Шляпник. – Эй, а ну-ка убирайтесь, черт бы вас… – заорал Рамирес. Альма что-то крикнула. Гусеница застыл с широко раскрытыми глазами, крепко сжимая рукоятку пистолета в кармане. Шляпник двигался очень быстро – воздетая рука его мелькнула в воздухе, сильно ударив секретаршу по голове рукояткой пистолета. Она ахнула, падая со стула. Рамирес двинулся вперед, всем телом напирая на Гусеницу. Тот вытащил руки из карманов, чтобы защититься, и в одной из них оказался пистолет. В комнате вдруг оглушительно громыхнуло, и словно что-то дернуло его за руку. Рамирес потрясенно уставился на него, и Гусеница понял, что его пистолет нацелен тому прямо в грудь. Собрался было сказать что-нибудь вроде «Не двигаться!» или «Замри, пока я не выстрелил!». Но нет, было уже слишком поздно. Мужчина рухнул на пол. Альма громко завизжала; секретарша, по лицу которой стекала струйка крови, стонала на полу; надрывался телефон – и все эти звуки казались после оглушительного грохота выстрела едва слышными. * * * Сэм нахмурилась, услышав какой-то громкий звук, не совпадающий с ритмом барабанов. Что это было? Заставила себя не обращать на это внимания – приближалось ее соло, и не хотелось давать Рэю еще один повод для жалоб. * * * – Нет, – бормотала Альма. – Нет, нет, нет… Телефон продолжал звонить. Шляпник сорвал его со шнура и швырнул на стол, разбив вдребезги. На секунду в комнате стало почти тихо, если не считать причитаний Альмы, а затем послышался истошный крик. В дверях стояла какая-то женщина – широко раскрыв глаза, она заглядывала в комнату, впитывая в себя всю эту картину: стонущая секретарша, лежащий на полу учитель… Потом ее мечущийся по комнате взгляд наткнулся на взгляд Гусеницы – тот уже двигался, его пистолет разворачивался в ее сторону, и она тут же выбежала в коридор, не переставая кричать. Гусеница опустился на колени рядом с Рамиресом. Глаза у того бессмысленно смотрели в потолок, на губах пузырилась кровь. Губы эти шевелились. Наверное, он пытался что-то сказать. Гусеница его не слышал. Все, что он слышал, – это крики, и истеричный голос Альмы, и свое собственное гулко бьющееся сердце, и этот странный аккомпанирующий ему ритм где-то поблизости. – Альма, заткнись! – рявкнул Шляпник. – Ребята, смотрите! Он уставился на монитор секретарши, не обращая внимания на женщину, лежащую у его ног. Гусеница заставил себя встать. Обалдело подошел к Шляпнику, глянул на экран. Это была трансляция с системы видеонаблюдения, которую они так отчаянно хотели увидеть. С более чем дюжины камер по всей школе, установленных в коридорах и прочих помещениях. И все они кишели учениками и учителями, разбегающимися в панике. * * * – Сэм, остановись-ка на секундочку! Со звуком что-то не то, – вдруг сказал Рэй. – Что? – Она приподняла смычок над струнами. Рэй нахмурился. – Мне показалось, что скрипка прозвучала, словно… Их взгляды встретились, и Сэм почувствовала, как в груди расползается леденящий холод. Теперь они все это услышали. – …крик. * * * Шляпник шагнул в коридор, глядя на кричащих школьников, пробегающих мимо него. Юная блондинка с недетскими уже сиськами бросила на него короткий взгляд, заметила пистолет у него в руке, и ее смазливое личико исказилось от страха. Она развернулась и побежала в другую сторону. К ней присоединились другие. Все они убегали – в страхе перед ним. Он улыбнулся. Тот кайф, который он испытал, пристукнув пистолетом ту старую ведьму, лишь нарастал – такого ощущения Шляпник еще никогда прежде не испытывал. Он больше не был беспомощен. Он был единственным, кто контролировал ситуацию. Вскинув пистолет, он нажал на спусковой крючок. Бам! Бам! Бам! Каждый выстрел толчком отдавался в руке. Истерические крики, девчонки мечутся влево и вправо, как будто это им помогло бы, если б он решил их завалить. Бам! Бам! Кто-то схватил его за запястье и отдернул руку с пистолетом в сторону. Шляпник взревел и ударил напавшего на него – услышал хруст, когда кулак попал тому в нос. Это был Гусеница, который с ошеломленным видом отшатнулся. – Да ты чё творишь? – захлебнулся он. – Это предупредительные выстрелы, кретин! – выкрикнул Шляпник. – Я стрелял у них над головами. – Ты мог в кого-нибудь попасть! – Кто бы говорил, придурок! А кто того учителя грохнул? – Это была самооборона! Он напал на меня! – Да что ты? Ну, ты точно подставил нас со своим… – Ты настоящий псих, знаешь это? Зачем ты ударил ту тетку? – Заткнись! – выплюнул Шляпник, пытаясь что-то расслышать сквозь шум орущих детей. – Я собирался убедить…