Отрывок из телерепортажа Би-би-си: лагерь протестующих, палатки, прикованные к деревьям люди, собаки среди куч мусора, бегающие голышом дети ГОЛОС ЗА КАДРОМ В накалившейся атмосфере все, конечно же, обратили внимание на лагерь, тем более что число протестующих увеличилось за счет последователей движения «Нью-эйдж»[10], прибывших в город, чтобы отметить канун середины лета. Как оказалось, исчезновение Ханны действительно было связано с лагерем, только не так, как предполагали блогеры и активные пользователи «Твиттера». Интервью: съемки в помещении СУПЕРИНТЕНДАНТ АЛАСТЕР ОСБОРН, ПОЛИЦИЯ ДОЛИНЫ ТЕМЗЫ Через три месяца после исчезновения Ханны в Уорике арестовали мужчину по имени Реджинальд Шор. Его обвиняли в попытке изнасилования. Обыскав его дом, полиция обнаружила браслет, идентичный тому, который носила Ханна. Анализ ДНК показал, что украшение на самом деле принадлежало Ханне, а Шор в перекрестном допросе признался, что летом бывал в Уиттенхэме. Впоследствии свидетели подтвердили, что видели, как он говорил с Ханной, когда та приезжала в лагерь в конце мая. Кадр: найденный браслет ГОЛОС ЗА КАДРОМ Шор утверждал, что нашел браслет в лагере протестующих и не знал, чей он. Служба уголовного преследования рассмотрела улику, однако в отсутствие тела сочла ее недостаточной для того, чтобы вынести обвинение на суд присяжных. Фотография задержанного Реджинальда Шора ГОЛОС ЗА КАДРОМ В итоге Шор получил три года за попытку изнасилования. Родные обвиняемого утверждали, что только из-за широкой огласки в связи с исчезновением Ханны Гардинер для Шора было избрано такое суровое наказание. Как стало известно, Шор отсидел меньше года. В 2016 году его выпустили из соображений сострадания: у мужчины обнаружился рак легких в последней стадии. Ханну Гардинер так и не нашли. Узнаем ли мы, что произошло здесь на самом деле? Раскроют ли холмы свой секрет? Мрачные кадры Уиттенхэм-Клампс в лунном свете. Стоп-кадр и Конец. * * * – А теперь расскажите нам то, о чем не прознали в прессе, – просит Куинн. Я ставлю DVD-плеер на паузу и говорю, обращаясь ко всей команде: – Мы предполагали, что Тоби каким-то образом выбрался из коляски и уполз в кусты. Поэтому его так долго искали. Еще у мальчика была травма головы – то ли от удара, то ли от падения. Об этом журналистам не сообщалось. Повисает тишина. Полицейские представляют себе, каково это, а мне и представлять не надо – я был там, когда нашли мальчика. До сих пор помню его крики. – И он ничего вам не сказал? – интересуется один из констеблей. – Не помнил, что случилось? Я качаю головой. – Ему и трех лет еще не исполнилось, к тому же мальчик повредил голову. Его лепет звучал совершенно бессмысленно. – То есть мы понятия не имеем, как он оказался в той яме? – Вероятно, личный ассистент Джервис сообщил Ханне об опоздании босса, и она пошла прогуляться с сыном. И я когда-то гулял с Джейком, когда он был маленьким. Если парень не мог угомониться или вскакивал от ночного кошмара, я сажал его в коляску и вез по пустым улицам. Движение его успокаивало. Только Джейк, я и бродячие кошки, мягко ступающие по земле… Я выбрасываю это воспоминание из головы. – Она точно получила сообщение? – Вопрос Куинна попал прямо в точку. – Мы знаем, что его отправили, – отвечает Гислингхэм, – но телефон Ханны так и не нашли, поэтому неизвестно, прочитала ли она сообщение. – Крис вздыхает. – Честно говоря, это был настоящий кошмар. Сбежались все чудилы: ясновидящие, медиумы – в общем, полный набор. Про одну старушенцию даже написали в «Оксфорд мейл» – она утверждала, что на браслете изображен какой-то языческий символ, что-то вроде трехконечной звезды. Всё трындела про цифру три – мол, это ключ ко всему делу, вот увидите… Глянув на снимок дома, Гислингхэм замолкает. – Черт! Номер тридцать три, ну конечно… – Мы кое-что еще не рассказали прессе, – продолжаю я. – Семейная жизнь Гардинеров была не такой идеальной, как показано в передаче. – Точно, – подтверждает Крис. – Им докучала бывшая Роба, считавшая Ханну разлучницей. Писала о ней всякие гадости в «Фейсбуке». – Что насчет алиби? – спрашивает Куинн. – У бывшей? В тот день она ездила в Манчестер. Повезло, иначе мы занялись бы ей вплотную, – говорю я. – Из всей передачи очень выделяются слова Бет Дайер, – задумчиво добавляет Гис. – Кажется, она явно намекала, что у Роба интрижка на стороне. – Все верно, только доказательств она не привела, сказала только «странно выглядел, будто что-то скрывал». Никаких подозрительных звонков, ничего такого мы не нашли. Алиби Роба оказалось прочным: в 7.57 он уехал на поезде из Оксфорда, а в 6.50 Ханна оставляла голосовое сообщение няне, то есть еще была жива. Звонила она по городскому телефону с Кресент-сквер. Роб не успел бы убить жену, доехать на машине до Уиттенхэма, бросить там тело и вернуться в Оксфорд, чтобы сесть на поезд. – Даже если Роб или его бывшая хотели избавиться от Ханны, – говорит Куинн, – то как же ребенок? – Точно к такому же выводу пришел и Осборн. Успей Роб Гардинер все провернуть, вряд ли он бросил бы там своего сына. – Поэтому все указывало на Шора? – спрашивает Куинн. Наступает пауза. Все смотрят на меня – ждут, что я скажу: «Мы старались изо всех сил, но Служба уголовного преследования отвергла дело». Ждут от меня уверенности в том, что мы поймали того самого убийцу. Однако я молчу. – Значит, вы и тогда сомневались, – прерывает тишину сержант. На экране застыл кадр холмов Клампс: черные птицы на фоне светлого неба. – Мы опросили всех протестующих, которые находились в то время в лагере. Никто не упоминал о Шоре, пока его имя не всплыло в связи с нападением в Уорике несколько месяцев спустя. – Это не доказывает его отсутствие. – Но и присутствие Шора в Уоттенхэме мы доказать не смогли. Он утверждал, что в тот день был далеко от холмов, однако свидетелей, способных подтвердить его слова, нет. Тем летом Шор точно бывал в лагере, а найденный в его доме браслет определенно принадлежит Ханне… – И все же вы не уверены, что это он, – завершает мое предложение Куинн. – Дело вел Осборн, и он не сомневался в виновности Шора. Все замолкают. Эл Осборн уже на пенсии, хотя когда-то был легендой долины Темзы. Отличный коп и вообще приятный человек – а это сочетание, поверьте мне, встречается не так уж часто. Он многим в этом отделении помог серьезно продвинуться по службе – и мне в том числе. Несмотря на то что Шор так и не получил свое за Ханну Гардинер, по молчаливому согласию дело считалось закрытым. Если открыть его снова, поднимется шум. Я делаю глубокий вдох.