– Бренда? Я редко ее вижу. – Не думаете ли вы, что между нею и мистером Лоуренсом Брауном что-то было? – Вы хотите сказать – что-то вроде романа? Не думаю. Да мне, собственно, и неоткуда это знать. Голос ее звучал равнодушно. В комнату ворвался Роджер Леонидис, и снова возникло впечатление, что влетел огромный шмель. – Меня задержали, – выпалил он. – Телефон. Ну что, инспектор, есть новости? Что послужило причиной смерти отца? – Смерть вызвана отравлением эзерином. – Что вы говорите! Боже мой! Значит, все-таки это она! Не захотела ждать! Он ее подобрал, можно сказать, из грязи, и вот награда. Она его хладнокровно убивает! Боже мой, как подумаю, все во мне закипает. – У вас есть конкретные основания так думать? – спросил Тавернер. Роджер заходил по комнате, ероша волосы обеими руками. – Основания? А кто же еще мог? Я ей никогда не доверял, она всегда мне не нравилась! Никому не нравилась. Мы с Филипом в ужас пришли, когда отец однажды явился домой и сообщил о своей женитьбе. В его возрасте! Безумие, чистое безумие! Отец был человеком поразительным, инспектор. Живой ум, как у сорокалетнего. Всем, что у меня есть, я обязан ему. Он все для меня сделал, ни разу не подвел. Это я его подвел… как подумаю… Он тяжело опустился в кресло. Жена спокойно подошла к нему: – Хватит, Роджер, хватит. Не взвинчивай себя так. – Да, душа моя, знаю. – Он взял ее за руку. – Но как я могу оставаться спокойным… Как могу не испытывать… – И все-таки мы все должны сохранять спокойствие. Старший инспектор нуждается в нашей помощи. – Это верно, миссис Леонидис. – Знаете, чего мне хочется? – закричал Роджер. – Мне хочется задушить эту женщину своими руками. Отнять у бедного старика несколько лет жизни! Будь она сейчас здесь… – он вскочил, его трясло от ярости. Он протянул вперед руки, скрючив пальцы, – …я задушил бы ее, задушил… – Роджер! – одернула его Клеменси. Он смущенно взглянул на нее: – Прости, душа моя. – Он обернулся к нам: – Извините меня. Я не владею собой. Я… Простите… И он опять вышел из комнаты. Клеменси Леонидис с едва заметной улыбкой проговорила: – На самом деле Роджер мухи не обидит. Тавернер вежливо улыбнулся. А затем начал задавать свои обычные рутинные вопросы. Клеменси Леонидис отвечала кратко и точно. Роджер Леонидис был в день смерти отца в Лондоне, в Боксхаузе, у себя в управлении. Вернулся он засветло и какое-то время, как обычно, провел с отцом. Сама она, как всегда, находилась в Институте Ламберта на Гауэр-стрит, где она работает. Вернулась домой почти в шесть вечера. – Видели ли вы свекра? – Нет. В последний раз я его видела накануне, мы пили с ним послеобеденный кофе. – А в день смерти вы его видели? – Нет. Я, правда, ходила на его половину, Роджеру показалось, что он оставил там свою трубку – очень ценную вещь. Но, как выяснилось, он оставил ее на столике в коридоре, так что мне не пришлось беспокоить свекра. Он часто ложился около шести вздремнуть. – Когда вы услыхали о том, что он заболел? – Бренда прибежала и сказала. Примерно в половине седьмого. Вопросы эти, как я знал, ничего не значили, но я видел, с каким пристальным вниманием изучает инспектор Тавернер эту женщину. Он задал ей несколько вопросов о характере ее работы в институте. Она объяснила, что работа связана с радиационным эффектом атомного распада. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.