— Ничего не раскладывай, мы скоро уйдём. Показывай свои работы, — магистор посохом показал на ближайший стол. На изучение всех трёх листов Кузауну потребовалось не больше пяти минут и раза четыре заглянуть в выданные мне учебники. А после остроухий спросил, выбрал ли я подходящую мне школу. — Впервые кто-то называет школу Обратного шага логичной, — Кузаун не сдержал смешок. — Вполне вероятно, что тебе придётся изменить своё решение после сегодняшнего дня. — Когда… — Всему свой черёд. Сначала ты пройдёшь необходимые тесты и определим твой сопутствующий класс. Надеюсь, мне не стоит объяснять, что из-за твоей… особенности, тебе следует забыть о любом производственном классе? — Неужели всё настолько плохо? — Энергия души любого разумного, Лик’Тулкис, не появляется из пустоты. Она берётся из души разумного. И именно своей душой он обращается к Всебогам, когда создаёт и созидает, и просит Всебогов обратить их взор на творение его. Скверна в энергии твоей души не появляется из воздуха, а течёт из самой души. И каждый раз, создавая предмет, ты, желая того или нет, привнесёшь в него частичку скверны. Можешь мне не верить, но академия не для того вкладывает в тебя столько усилий, чтобы ты взорвался в первой же мастерской. — Что, в любой предмет принесётся скверна? — я удивлённо развёл руками. — Нет, — магистор задумчиво посмотрел на указательный и средний пальцы на правой руке, которые двадцать дней назад вроде как взорвались. — Скверна коснётся только творений, создаваемых душой под взором твоих богов. — То есть, немагические предметы не подтверждены этому влиянию? — Ты решил отринуть путь магоса и посвятить свою жизнь вырезанию ложек из дерева? — Приемлемый вариант, но тогда я вряд ли накоплю на оплату обучения. — Прекрасно, — магистор жестом показал мне собираться. — Сначала пройдёшь оставшиеся тесты, потом воспользуешься изготовленными печатями, и мы узнаем их результат. Потом мы вернёмся и закончим с выбором твоего класса и другими вопросами. Магистор добавил, что на тренировочном поле около столбов уже должны были всё подготовить. Мы направлялись туда. Как всегда, Кузауна охраняли два матона, следуя за магистором шаг в шаг и полностью копируя его походку. — Что будет, если в равных пропорциях смешать чернила из марлитской смеси с концентрацией один к семи, с чернилами из фаултита с концентрацией один к одиннадцати? — спросил Кузаун, когда мы оказались на дороге, ведущей к тренировочному полю. — Чернила из фаултитовой смеси в такой концентрации не смешивают ни с чем. Если так сделать, то это приведёт к коратации магической бумаги. — Что такое коратация? — Неспособность предмета пропустить сквозь себя магическую энергию из-за разрушения магических цепей самой материи. — На бумагу из смеси шаска и граска, соотношением один к четырём, нанесена печать чернилами из акфаралита, концентрацией в один к шести. Зачем это сделано? — Это один из лучших способов получить магическую энергию с воздушным аспектом. Но там какое-то условие с применяемой печатью и не все школы рун могу использовать это сочетание. — Похвально, Лик’Тулкис. Вы с Густахом зря время не теряли. Кузаун продолжил спрашивать о различных смесях чернил и бумажного волокна, их сочетаниях и прочем. Под конец я порядочно устал напрягать извилины мозга. Всё эти знания в будущем мне не пригодятся, так как добывать магические аспекты я не собираюсь. Да и после тестов многое прояснится, а круг выбора чернил с бумагой сузится. Недалеко от зоны со столбами кругом растянули ткань высотой в два метра, поставив в центре стол. Нас уже ждал маг, каждое утро встречавший меня в магистрате, и Хлар’ан. У мага через плечо была перекинута небольшая кожаная сумка с вполне понятным мне содержимым, а вот тёмный эльф зачем-то держал в руках абсолютно белую дощечку размером с лист бумаги. — Академия не меньше твоего заинтересована разобраться в происходящем, — сказал Кузаун в ответ на мой вопросительный взгляд. — Именно так, — тёмный легонько поклонился магистору в знак приветствия. — Академия попросила о помощи, и я не мог отказать. Запасы твоей магической энергии не тронуты? — Ты спрашиваешь, тратил ли я её сегодня? — тёмный кивнул. — Нет, она не тронута. — Тогда моя печать будет последней, господин магистор? — тёмный показал на круг из ткани. — Да. Сначала Лик’Тулкис воспользуется приготовленными ранее. Маг с сумкой досталпервый листок. Я уже знал, что должен делать. Ткань натянули кругом, чтобы ветер не сорвал лист со стола — но сегодня выдалась на удивление безветренная погода. Мои руки дрожали, когда я положил на стол листок со своеобразной печатью, а сверху свою ладонь. Но руки дрожали не от холода. Меня пугало будущее. Я вздохнул, отгоняя наваждение. У меня будет пять секунд, чтобы убежать после активации двойной печати: в огромную на весь листок была вписана крохотная. Я отправил ману. Внешняя печать зажглась ярко-оранжевым цветом и затрещала, чернила стали покрываться искрящимися трещинами. А уже через пять секунд вся бумага покрылась синими изломанными линиями. — Мы ожидали худшего, — с лёгким волнением произнёс Кузаун, стоя с остальными разумными на почтительном расстоянии от круга со столом. — Какой это был аспект? — Природа огня, господин магистор, — быстро ответил маг с печатями. Кузаун приказал продолжать тесты. Следующая печать была на аспект воды. Потом аспект воздуха, потом земля. Каждый раз листки покрывались бесчисленными линиями застывших молний. И с каждым разом у меня на сердце становилось всё отвратней и отвратней. За четырьмя стихийными аспектами пошли печати на совместимость с аспектами магии жизни и смерти. И, казалось, с последним проблем быть не может — но и эти листки подверглись коратации. После природных аспектов началось тестирование на предрасположенность к группам заклинаний. До этого изучали совместимость моей маны с природной магической энергией — а сейчас оценивали шансы получить тот или иной магический класс, как тот же самый маг земли или огня. Но и здесь меня ждало разочарование. Следом были исследования на так называемые магические классы поддержки, завязанные на магию жизни и смерти. И хоть я так и не смог узнать их суть и какую магию они представляют — но и эти листки тронула коратация. Как и два последних листка на магию духов — собственно «Призыватель» и «Некромант». Понимания второго у меня отсутствовало, но уже было плевать. — Занимательный результат, Лик’Тулкис. Я впервые сталкиваюсь с подобным, — сказал Кузаун, осмотрев кипу испорченных листков. — Осталось последнее испытание. Тёмный эльф убрал из круга ткани столик, положив на землю белую дощечку и принесённую печать. Я запитал её и активировал. Чернила не затрещали, бумага не завибрировала. Но спустя секунду печать вспыхнула яркой звездой, заставив нас всех зажмуриться и приготовиться к взрыву. — Жалость ли это твоих богов, или же их злая насмешка? — задумчиво произнёс Хлар’ан, взяв в руки белую дощечку. На внешней стороне выжгло точный силуэт печати, а в некоторых местах дерево прожгло насквозь. — О чём ты? — Кузаун уставился на тёмного. — Как вы знаете, господин магистор, я маг воды, и своё оружие подбирал себе под стать. Но и я проходил подобный тест. Это, — Хлар’ан потряс дощечкой, — результат лишь выше среднего. Я задумался, что боги сыграли с нашим подопечным в интересную игру. Ему недоступна любая магия, кроме нашего пути фурта аш аксар. — Может ли академия на это надеяться? — Всё зависит не от меня, господин магистор, — тёмный покосился в мою сторону. — И, я так понимаю, остался ещё один тест? — Что это за путь такой, и в чём тут шутка? — я наконец задал вопрос. — Другие разумные называют его не путём, а классом «Некромант-Призыватель». Именно в школах нашей расы был открыт этот путь и только мы знаем, как правильно ему следовать. Другие разумные могут у нас научится, но это для них баснословно дорого. — К другими классам, я так понял, для меня дорога закрыта? — Есть производственные классы, Лик’Тулкис. И боевые. Но рано об этом говорить, — Кузаун показал на каменные и прочие столбы. — Подготовленные тобой печати решат многие. Используй их. Не люблю такое, когда не понимаешь происходящего и бараном следуешь намеченному плану. Но деваться некуда, ибо многие ответы я получу очень скоро. Хотя мне не хотелось их получать, а на сердце свербело отвратное чувство скорого разочарования. Первой стала печать школы Нуаск, но листок был взят в левую руку. В самом скверном случае отменённое заклинание взорвёт мне палец, и уж лучше потерять его на левой руке. Я глубоко вдохнул и приготовился к худшему. Прицелился в ближайший столб. И послал порцию маны в печать. Активировано «Ледяное копьё» Магический шарик сорвался с пальца и устремился в цель, сформировавшись в блестящее снежное копьё. И разбившись об столб снопом ярких маленьких кусочков. Высвободив заклинание, лист покрылся изломанными линиями, но сердце забилось чаще. Я с трудом проглотил подступивший ком к горлу и быстро заморгал головой, глуша бурлящие чувства. Они рвались наружу, мне хотелось ликовать, бегать кругами и весело размахивать руками — но приступы олигофрении было решено держать в себе. Второй листок с печатью школы Миаск нетерпеливыми движениями оказался в руке, а уже через секунду «Ледяное копьё» улетело в цель. Третий листок так же успешно активировался. Все три листа покрылись изломанными линиями. Теперь эта бумага бесполезна, её только уничтожить — но, пожри меня скверна, уж лучше владеть магией и каждый раз покупать новые листки, чем жить без магии вовсе. Густах ещё неделю назад успел мне объяснить, что после высвобождения заклинания бумага приходит в негодность с шансом один к трём. Сшивание в гримуар обезопасит её, но насколько — зависит от материалов гримуара. Именно поэтому академии чуть ли не охотятся за подготовленными пластинками Аклаской полёвки скверны. Только благодаря их полному набору шанс коратации уменьшится до одного к пяти. — От лица Настрайской магической академии я поздравляю тебя, Лик’Тулкис, — произнёс Кузаун с лёгкой издёвкой. — Твои боги сжалились над тобой. Правда, цена непомерно высока. — Уж лучше так, чем никак вовсе. Что с классами, и дальнейшим обучением? — Ты получишь ответы в магистрате, сегодня, когда мы вернёмся. Но класс желательно выбрать сейчас, — Кузаун покосился на тёмного эльфа. — Боевой или ремесленнический получить достаточно просто, но путь фурта аш аксар требует подготовки. — Что это вообще за класс? Я знаю, как работают заклинания призыва духов. Он как-то связан с этим? — Призыв духов пути фурта нар’арот возможен только в живое существо, и дух должен быть под стать носителю, — заговорил Хлар’ан после долгой минуты раздумий. — Призыв духов пути фурта волса, что разумные называют некромантией, возможен только в мёртвое существо, но дух всё так же обязан быть под стать носителю. Ты знаешь, что случится, если запереть дух в отличном от него теле? — Результат магу не понравится. — Если выживет, — тёмный искренне улыбнулся. — Какая в них разница с точки зрения боя? — В призыве духа, если существо убить — то призыв закончится. В некромантии и без головы существо продолжит служить, но магической энергии на заклинания требуется гораздо больше, — Кузаун решил всё быстро объяснить, ибо уже минуту стоял, сложив руки на груди и грея их о тепло тела. — Именно так. Путь «Некроманта-Призывателя» взял в себя лучшее от двух путей. Можно призывать в живое существо дух, отличный от него. И это же убьёт существо, сделав его сильнее. — То есть, можно призвать в птицу дух кошки, а в медведя дух тигра? — Тогда к полёту прибавится кошачьи инстинкты, к медвежьей силе тигриная ярость. Хотя чаще всего в собак призывают дух быка. — Что же тогда получится? — задумчиво прошептал я, не представляя этого покемона. — Свирепое существо с огромными жизненными силами. — Насколько трудно обучить этому пути? — Кузаун спросил тёмного, теряя терпение из-за холода.