— Как и то, что под этим стягом ходил его отряд, — я выудил из-под куртки плотно сложенное фиолетовое полотно и передал графу. Ратона мелко затрясло от изображения раскрытой ладони с кольцами на среднем пальце и мизинце. — Этот стяг я взял, когда вашего отца плени. Я хотел отдать его Мялису, но всё случилось слишком быстро. Оно всё время хранилось у меня. Я не взял на себя смелость постирать его или как-то по-другому привести в опрятный вид. Я боялся испортить ткань. — Ни вам… Нет, ни тебе извиняться за подобное, — граф опять закрыл глаза ладонью и глубоко задышал. — Дорогой, послушай, может быть, это всё же какое-то послание? — Оно и есть, Лаиса. Это оно и есть, но что? В чём… — граф вдруг резко посмотрел на меня. — Мой отец хоть что-то ещё говорил? Его же должны были допрашивать. — Да, его допрашивали. Один раз при мне. — Что он говорил тогда? Нет, это слишком расплывчато. Он говорил что-нибудь про древоделов или какие-нибудь ножи, или о направляющем неприкаянных благородного, или про вот это чёрное и луну? — Я вообще ничего не понял из сказанного. Ничего подобного я не слышал. — Раний, ты точно уверен, что это именно про тот нож? — спросила графиня, в который раз перечитав письмо. — Уверен. В одном из давних писем он писал про мой первый нож, упоминая его вместе с историей про этого Ярофа-Древодела. О том, что мне нравилась та история и свой первый нож я выпросил во время фестиваля, в очередной раз наслушавшись этой байки. И вот опять этот нож. — А-а… — я замолк, не зная, какие подобрать слова. В моей голове родилась настолько безумная идея, насколько вообще может быть безумной мысль запитать квантовый суперкомпьютер от мощности одной картофелины. — А что это за направляющий неприкаянных? — У тебя есть идея? Молю скажи… — Нет, сначала ответь на мой вопрос, — я говорил голосом резким, не позволяющим пререкаться. Раний холодно посмотрел на меня, но графиня положила руку на его плечо. Граф остыл. — Я не знаю, о чём именно говорил мой отец. Он в нескольких письмах наставлял меня, что быть правителем — это быть похожим на тех, кто направляет неприкаянных. У опустившихся на дно разумных, кроме выбора потерять честь, есть выбор её сохранить. Им нужно взять оружие, но тогда разумный теряет прошлого себя. И есть те, кто таких разумных направляет, уводя от дороги хаоса и бесчестья. — Я так понимаю, мы перешли на ты? — Если в близком кругу, то только на ты. Это всё, это послание, стяг отца, что ты сделал для него… Мне безразлична судьба остальных твоей расы, как тебе безразлична моя, но лично тебе я безмерно благодарен, Лик’Тулкис. — Ликус. Моё полное имя слишком сложно. Разрешаю тебе им пользоваться, и вам, графиня, то же. — Тебе, Ликус. Мы с Ранием одна семья. Благодарен он — благодарна я. — Что ты хотел сказать? — чуть не молящим голосом спросил Раний. — Что у меня есть безумное предположение насчёт всех этих посланий и недомолвок. Но оно настолько безумное, что я себя считаю идиотом. Нет, граф, не надо смотреть на меня подобным образом, я ничего не скажу, пока лично не удостоверюсь. Да и, будем откровенны, при всём желании ты никак не сможешь проверить мою догадку. Мне потребуется некоторое время, наверно, несколько месяцев, но я всё сделаю сам и сообщу через Ханола. — Нет, так не пойдёт. — Граф… — Я недоговорил. Понимаю, что твоя догадка безумна, я рискую накликать на себя беду, начни её проверять. Но не надо через Ханола. Он часто виделся с тобой, на его репутацию падёт тень. Нужен другой способ. — Есть же священный договор, — Лаиса посмотрела на своего мужа. — Ликус может прибыть в Трайск и попросить личной аудиенции… — Нет, это слишком. Можно попросить ночлега, но Ликус станет обязан мне. — А что, если это сделает ученик-магессор академии или, скорее всего, сам магессор академии? — я покосился сквозь телегу туда, где стояла повозка с готовой пластинкой. — Тогда я буду обязан предоставить ему лучшую комнату, не прося ничего взамен. Если бы был патронаж, то было бы проще. — Я не понимаю, что это означает, но сейчас об этом даже думать не хочу. Через восемьдесят дней, или чуть больше, я буду проезжать через Трайск. — На южных воротах капитан стражи будет поставлен в известность. Он тебя остановит, а дальше сам знаешь, что делать. Но, сейчас, чем я могу отблагодарить за это письмо и память о моём отце? — У меня есть одна просьба… Только я захотел попросить отыскать одну эльфийку, как в дверь кареты постучал лейтенант. Надо ехать дальше, если мы не хотим из-за ливня встать далеко от города. У нас есть немного времени, пока солдаты и слуги будут готовиться к отъезду. Дверь закрылась. Жена графа тут же извинилась передо мной и вернулась к закускам. Я же попросил разузнать об эльфийке из ближайшей деревни, давным-давно жившей вместе с братом недалеко от водяной мельницы. Моя просьба показалась Ранию крайне странной, но он согласился её исполнить. С оговоркой. Даже граф ради такого не может послать напрямую поисковую команду, даже одного слугу или стража отрядить крайне подозрительно — но в ближайший месяц Раний отдаст приказ на инспекцию всех водяных мельниц на его землях, и нужное отыщется. И потом магессору не составит труда попросить у графа лошадь и сопровождающего, чтобы съездить к той деревне и проверить округу на скверну. Вот на обратном пути можно и в деревне ненадолго остановиться отдохнуть. Меня подобное устраивало полностью. — Ещё один момент, граф, — я достал из внутреннего кармана запечатанный конверт. — От Раскаи Гаиланы. Её приставили ко мне в академии как летописца, это сугубо внутреннее дело академии. Мне не ведомо, что случилось в вашей семье, но примите её. — Я прочитал о последней воле отца, но у них разница в возрасте больше десяти лет. Думаешь, Шадот будет счастлив с ней? — Это уже решать Шадоту. Но если отбросить в сторону личное, то дам совет. Дости… Провидение Шатода и провидение Раскаи — об этом молят все, чью землю затронула война. Прими её, Раний. Дай Шатоду встретиться с ней. Граф долго обдумывал моё предложение, но всё же согласился. Он отправит эльфе приглашение провести это лето в его поместье, а там всё и выяснится. На этом мы закончили чаепитие, где к чаю притронулась лишь графиня. * * * Проснувшись на мягкой кровати в отеле «Монж-Телер» от стука в дверь, я прислушался к шуму за окном и облегчённо вздохнул — дождя не было. Вчера, когда огни факелов на городских стенах желанными маяками виднелись вдалеке, даванул такой силы ливень, что я ж было рассчитывал захлебнуться в дождевом потоке. Но всё обошлось и с животинкой, и с телегами, ибо дороги у Фраскиска так же замощены на несколько километров, и мы не успели завязнуть в грязной жиже. Подъезжая к городу, моя повозка поехала чуть позади остальных, да и в самом городе графский паж держал дистанцию. Ему не пришлось долго ждать, пока нанятый слуга отеля не перегнал лошадей с повозкой в конюшню отеля. — Доброе утро, господин, — поклонился вчерашний слуга. — Восьмой удар колокола, как вы и просили. Смею вас обрадовать, что сегодня обязана быть прекрасная погода. Скажите, желаете завтракать в номере? — Завтракать буду внизу, и сразу уйду по делам. Обедать буду в отеле, но позже обычного. — Как пожелаете, — слуга вкатил в номер тележку с умывальными принадлежностями, пообещав скоро принести мою постиранную одежду. Слуга этот был не тем, что помогал мне в прошлый раз, но делал всё безукоризненно чётко и плавно. Я даже не сомневался, что он без труда вернёт телегу с лошадьми и продаст оставшееся после похода. За остатки провианта, моток неиспользованной верёвки, топор и скраб от рабов и разбойников можно выручить немного монет. Как раз пойдёт на оплату. У ресепшена я ещё раз обговорил работу слуги и, отведя того в сторону, спросил об одной щепетильной просьбе. За сто монет она вполне может быть исполнена. А чёрным выходом воспользоваться можно всегда, лишь незадолго предупредив об этом. В девятый удар колокола главная площадь утопала в праздничном настроении горожан. В ранний час они заговорёнными болванчиками вынырнули на площадь перед отелем, заполнив её до краёв. Да и на главных артериях города количество разумных превышало все разумные пределы: иногда мне даже приходилось прикрикивать на зевак, чтобы те хоть немного освобождали дорогу. От моего ли достижения, недовольного выражения лица или всего сразу, но толпа моментально разбегалась в стороны. В гильдии свободных торговцев я провёл не больше трёх минут — ровно столько требовалось, чтобы зарегистрироваться в караване. В гильдии авантюристов я пробыл и того меньше времени: исследовать подготовленную заллаю могли только зарегистрированные авантюристы. Остальным же следовало идти к местному магу. Он значился в моём плане последним, так что я заторопился к городской ратуше. Где немного расстроился, но унывать не стал. Извиваясь гадюкой, к дверям ратуши вела длиннющая цепь не меньше сотни разумных. К ним постоянно вливались очередные любители очередей, а за пять минут из ратуши вышли лишь двое горожан. Я вовремя заметил табличку у дверей, что завтра ратуша работает как обычно. В обед, когда я вернулся в отель и расспросил про эту необычную толпу, мне пояснили, что на каждый праздник городская администрация и сильные города сего дают горожанам скидку в половину цены на многие услуги ратуши. А сейчас же, прочитав объявление на табличке — я недовольно цокнул языком и пошёл дальше. У городского оценщика я уже был готов начать сетовать на свою крайне скверную жизнь, но не стал — я и так слишком часто это делаю.«Закрыт на праздничный день. Откроюсь завтра с девятым ударом.» — гласила надпись на двери. И как только можно вести бизнес, если так часто закрываться? И плевать на его бизнес, но вдруг я бы присмотрел что полезного на аукционе? А теперь даже не знаю, что именно покупать для жезла, а что нельзя. К местному магу с лысой головой и густыми седыми усами я пришёл ровно с двенадцатым ударом городского колокола. Нутон в одиночестве сидел за обширным столом, задумчиво посматривая на свой личный браслет. — Добрый день. Я в прошлый раз остался без покупок, ибо мой выбор возможен лишь единожды, — я протянул магу карточку, украшенную бирюзовыми узорами и золотой надписью. Маг закрыл на засов входную дверь, забрал карточку и загадочно посмотрел на мою спину. О чём-то подумав, он из подсобных помещений принёс небольшой футляр для шляпы-колпака и рюкзак, как раз объёмом с футляр. — Это всё вернёшь в ближайшие три дня. Сейчас я буду объяснять, а ты слушай внимательно. Если где ошибёшься, то на славный банкет не попадёшь. — Перед этим у меня вопрос по духовным смыслам заклинаний, и изучению подготовленной заллаи. Я показал пластинку. Потребуется несколько часов на её оценку, по словам мага, но это и смыслы завтра. Сейчас же я внимательно слушал объяснения. Когда всё закончилось, нутон сурово свёл брови и пригрозил мне пальцем, убедившись, что я запомнил, как надевать маску из футляра. — Повторяю ещё раз.«Но мне назначено к шевалье Маласару, я просто хотел попасть к нему», вторая дверь, и ты, Фларс Намар, приходишь на банкет в третий раз. Сегодня третий. Хоть где ошибёшься, и всё. — Я запомнил. Больше ничего? — маг кивнул. — Тогда я перед уходом хочу купить два свитка с заклинанием. Боевым, но слабым. — Каким ещё заклинанием? — недовольно спросил маг, явно торопясь на обед. — Не знаю, что-нибудь простое и слабое. «Малый шар огня», например. С магической энергией сразу. — Сразу? Два? — я кивнул. — Слова заклинания не знаешь? — я опять кивнул. — Пятьсот золотых. Сумма показалась мне слегка завышенной, но я молча достал из пояса расписку, получив два свитка с печатями от Школы Семи узлов и листок со словами распева. Вскоре я спускался по прямой каменной лестнице в подвал отеля в сопровождении слуги. Факел в его руке освещал отполированные стены из огромных каменных блоков, таких же, какими замощены улицы во Фраскиске, Магнаре или Баскаре, на огромном каменной блямбе среди холмов недалеко от тракта. В дальнем углу подвала была дверь в широкое помещение вообще без ничего, кроме подготовленного по моей просьбе деревянного щита с нарисованной мишенью. Вскоре, едва слышимо гудя пламенем, в мишень полетел сначала один шарик огня, размерами меньше кулака, а затем и второй. Краска в месте удара чуть вспучилась, но пожара не случилось, как и не было распева заклинаний. Мне категорически непонятно, почему вся моя магия действует настолько нелогично. Я лишён любых исполняемых из себя заклинаний, кроме «Магической стрелы» — но что-то связанное с классом «Некромант-Призыватель» должно работать. Я не могу использовать печати с призывами духов из «Призывателя» или «Некромантии», но это не касается совмещённого класса. Зато всем остальным разумным надо распевать слова заклинаний, даже если они в свитках, а моя магия на эти условности чихать хотела. Категорично непонятно. Да ещё и система не предложила изучить заклинание, но это уже так, придирки: всё равно я бы не смог его использовать. Результаты теста меня несколько взволновали, я уже не смог спокойно усидеть в номере. Я решил прогуляться, всё равно аукцион начнётся после шести, а сейчас только два часа дня. Главные улицы города заполнили лотки с различными угощениями, начиная от орехов и сушёных фруктов и заканчивая разливным вином и сидром. Можно было купить чего покрепче, настойки из местных ягод или даже тыквенную водку. Разумные всех возрастов и рас, в основном с острыми эльфийскими ушами, гуляли по улочкам и с жадностью посматривали на все эти яства и, обычно, не отказывали себе в удовольствии. Но много было и тех, кто грустно вздыхал и шёл дальше, стараясь не замечать никого вкруг себя. Одно радовало — из-за праздника, всеобщего веселья, украшенных стен домов и прочего, меня, ксата, никто не замечал. Или делал вид, что не замечает. Воздух пропитали ароматы пряностей, мяса и жареного сыра, цитруса и чего-то сладкого. У одного из прилавков я ненадолго остановился, там два равнинных эльфа в кухонных фартуках поверх уличной одежды готовили что-то необычное. В мешках позади них хранились сушёные грибы, лисички, белые, подосиновики и прочие. А сбоку на прилавке стояли вёдра с этими же грибами, замоченными в приторно-сладком киселе. Эльф крошил гроздь грибов, и быстро обжаривал на сковородке, выпаривая лишнюю влагу. Готовые грибы эльф передавал напарнику, который их смешивал с кусками кислого сыра и разными крупами, рисом, пшеном и прочим, на выбор покупателя. Получившийся комок эльф заворачивал в тончайшее тесто и долго обжаривал на топлёном бараньем жиру, пока тесто не начнёт трескаться. Эльф доставал мягкую ржаную булочку, разделял её надвое и аккуратно помещал туда хрустящую начинку. И это великолепие всего за три золотых королевства. Я заказал себе лисичек с рисом и с некоторым восхищением от быстрых движений наблюдал, как эльфы ловко исполняли заказ — пока не почувствовал, что рядом кто-то встал. Я не придал этому значения, но боковое зрение никого не улавливало. Рядом стоял мелкий пацанёнок ростом мне по пояс, с оторванной мочкой правого уха. Он жалобно посмотрел мне в глаза. — Серьёзно? — спросил я. — Опять попытаешься стянуть деньги? — Нет, господин, не буду.