– Бранни! – тихо велела королева. – Лису, – призналась Бранвен, молясь, чтобы тетя не сочла ее сумасшедшей. Неужели она побеспокоила королеву из-за дикого зверька? Выражение лица Эсильты не изменилось. – И что сказала тебе лиса? – спросила она. Что сказала лиса Бранвен? Спасти Тантриса. Но она не могла признаться в этом королеве Ивериу, хотя ненавидела бы себя за ложь. Не меньше. Лгать королеве было изменой. Она сжала зубы. Наконец, Бранвен сказала тетке: – Сделать из врага друга. Это то, что сказал бы лорд Кэдмон, не так ли? Губы королевы Эсильты образовали полумесяц. – Хороший совет. – Ты и правду думаешь, что эту лису отправили из Другого мира? – спросила девушка. – Что ее послали Древние? Часть ее хотела, чтобы это было правдой, а другая боялась того, что это могло означать. Все, во что она верила до вчерашнего дня, внезапно сделалось таким неопределенным, когда она встретила Тантриса. – Может, так оно и было, – признала королева, и ее голос был царственно торжественен. – Я уверена, что ты прирожденная целительница – точно такая же, какой была Алана. Богиня Брига одарила вас обеих своим исцеляющим огнем. Брига была богиней очага и восхода солнца, исцеления и увлечения, если говорить языком поэзии. Тело Бранвен напряглось под одеждой, в груди разлилась глубокая печаль. Раньше она считала, что исцеляющий огонь был метафорой. Однако если лисица была реальной, возможно, это значило нечто большее. Что-то, что она взяла от матери. – Истинный целитель – не просто целитель людей, Бранни, – продолжала королева, – но целитель королевства. – Тетя вновь погладила Бранвен по щеке. – Пути Древних раскрываются, когда требуется. Я совершенно уверена, что однажды ты сыграешь важную роль в защите Ивериу. – Я защищу ее всем своим сердцем. – Я знаю это, моя племянница. Ивериу – твоя первая любовь, так же, как и моя. Вот почему Другой мир решил поговорить с тобой. Прислушивайся к его сообщениям. – Спасибо, леди королева, – сказала девушка, чувствуя, как у нее сводит живот. – Спасибо тебе, леди Бранвен. А теперь иди к Эсси. Бранвен резко повернулась и вышла из покоев королевы, путаясь в мыслях о лисе и Тантрисе. Другой мир привел ее к поэту Кернывака. Он хотел, чтобы она спасла этого мужчину, укрыла его. Ей нужно было верить, что Древние хотели защитить свое королевство так же сильно, как и она сама. Даже если Бранвен скептически воспринимала их цели, королева Эсильта верила в них, а Бранвен верила в свою королеву больше всех. Она сделает все возможное, чтобы сохранить свою землю. Она будет защищать Ивериу до последнего вздоха. Кровоточащее сердце Ветер был свежим, и песок блестел под солнечным светом так же ярко, как снег. Перед тем как убежать из замка, Бранвен расплела милые косички Эсси и напоила ее отваром из ивовой коры, чтобы противостоять воздействию вина, выпитого в слишком большом количестве за рекордно короткое время, параллельно прислушиваясь к описанию танцевальных способностей Диармайда. Что, если у Тантриса этой ночью была лихорадка? Быстро шагая, девушка оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что за ней не следят. Строго говоря, поскольку она была дворянкой, Бранвен не должна была покидать замок без сопровождения, но королевская гвардия уже давно перестала отслеживать ее передвижения. Охранники привыкли к блужданиям горничной принцессы в лесу вдоль побережья в поисках целебных трав и ягод. Некоторые даже приходили к Бранвен за простыми снадобьями. Она могла понять, почему Эсси казалось, что кузина обладает всей свободой в мире, но сейчас Бранвен не чувствовала себя свободной. Напротив, силы, находящиеся вне ее контроля, принуждали ее, держали в заложниках. Оглянувшись на берег, Бранвен проскользнула через сеть корней и веток при входе в пещеру. Прилив отступил, и поздний утренний свет озарял камни, придавая им изумрудное свечение. Стены пещеры были из того же яркого зеленого мрамора, который заготовляли для строительства замка Ригани. Многие носили камень Ригани в кармане на удачу, и как оберег от злых людей. – Эмер, – произнес мелодичный, но усталый голос. – Ты еще более ослепительна в сиянии солнечного света. Бранвен наморщила нос, чтобы замаскировать смущение. – Ты хорошо спал, Тантрис? Со стоном, менестрель приподнялся на локтях и признался: – Так себе. Девушка словно воочию увидела жестокую боль, пронизывающую все его мышцы. Она попыталась оценить кернывмана беспристрастно, как и подобает целителю, не позволяя своему взгляду задерживаться на широких плечах под его туникой, или на том, как свет играл на его взмокших кудрях. Бранвен подсела к нему с осторожностью: она боялась самое себя, когда находилась рядом с этим мужчиной. Она совершала измену – и все же это было то, что ей продиктовали Древние. Раскроют ли они когда-нибудь свои мотивы? Ее горло сковало спазмом. Тантрис нахмурился: – Ты здорова? – Все нормально, – ответила она. Он оглядел ее. – А синий тебе идет. Лиф ее платья был глубокого синего цвета, да еще и украшен тонким серебряным шитьем. Обычно Бранвен считала это платье слишком экстравагантным для повседневного использования, но она надела его специально для Тантриса и подвязала косы подходящей лентой. Взволнованная комплиментом, она отвела взгляд, садясь рядом с менестрелем у потухшего костра. – Вот, – сказала Бранвен, протягивая Тантрису пирожок с беконом, который она стащила из кухни, когда Трева отвернулся. Кернывман поднес его к губам, и, когда запах жареного мяса достиг его ноздрей, было такое впечатление, будто ему больно. Страх скользнул в груди Бранвен. Недостаток аппетита был ранним признаком лихорадки. – А что насчет этого? – спросила она озабоченно и, достав из кармана несколько ядрышек фундука, уронила в его ладонь. – Орехи? – Тантрис поднял голову. – Ты выбрала их специально для своего пациента-поэта? – сказал он, хотя сегодня утром его улыбка была менее самоуверенной. Нервничая, она спросила: – Что такое? – Мы в Керныве считаем, что фундук полон поэтического вдохновения. – Ой. У нас так же. – Она покрутила орех. – Я даже не подумала об этом. Тантрис поймал ее взгляд и присел. – Возможно, мы не такие уж разные, Керныве и Иверни. – Он бросил орешек в рот и начал жевать. – Я бы не заходила так далеко, – сказала Бранвен. Тантрис побледнел, закончив жевать. – Я не так уж голоден. Она боялась этого. Несмотря на всю логику, забота о нем превысила то, что Бранвен когда-либо испытывала к пациенту. Встряхнув головой, она снова осмотрела мужчину. Тантрис опустил свой взгляд на грудь, когда она ахнула. Теперь, когда он сел, на его новой тунике появилось свежее багровое пятно. – Наверное, у меня кровоточащее сердце. – Он пожал плечами, затем нахмурился от боли. – Это не смешно. – Отчего же? Немного смешно. – Нет, – резко сказала она. Накажет ли Другой мир Бранвен или ее королевство, если она не спасет жизнь человека, находящегося под его защитой? Она наклонилась ближе, очень близко, и нажала двумя пальцами на его тунику. Тантрис застонал. Рана закровоточила сильнее. – Бальзам не помог. – Бранвен говорила бесстрастно – она научилась такому у королевы Эсильты, чтобы не расстраивать болящего. «Солги», – объясняла тетя Бранвен. – Не думаю, чтобы какой-нибудь человек мог отказать тебе в этой просьбе. – То, как бегали его глаза, совсем ее расстроило. Тантрис оглядел ее. – Ты выглядишь взволнованной, – сказал он, откидываясь на камень. – Я не волнуюсь, – солгала Бранвен. – Тогда обеспокоена? – Да, обеспокоена. – Она решительно улыбнулась и, с большой осторожностью, сняла с Тантриса тунику. Вся его грудь была в крови.