Одаи эти ама – Почему ты так смотришь на меня? – спросил кернывман, все еще тяжело глотая воздух. С колотящимся сердцем Бранвен повернулась и приготовилась уйти в замок. – Подожди. Подожди, леди… подожди! – взмолился он. Бранвен заколебалась и почувствовала, что слегка ненавидит себя за это. Она не желала оказаться в ловушке какого-то прекрасного пирата из Кернывака. Она не желала. Она чтила память своих родителей. – Пожалуйста, дорогая леди, – произнес незнакомец, и голос его был низким и бархатным. – Клянусь честью, я не причиню тебе никакого вреда. Бранвен резко повернулась к нему. – Что толку от обещаний кернывмана? – спросила она, и он вздрогнул, будто от удара. – Клянусь могилами моих предков. Эта клятва заставила Бранвен остановиться. В тот день, когда лорд Кэдмон оживил рыбака, он объяснил дочери, что теперь несет ответственность за этого человека, пока к нему не вернется здоровье. Если отец не смог бы вылечить рыбака, то утратил бы честь. Это был путь Древних. Теперь Бранвен должна либо помочь врагу, либо оставить его истекать кровью на берегу. И это означало бы бесчестье. Сжав руки в кулаки, она прошипела: – Если со мной случится что-то предосудительное, это будет последнее, что ты сделаешь. Полуутопленник усмехнулся: – Я скорее потеряю руку, чем с тобой что-то случится. – Это можно устроить. – Если бы ты поранилась из-за меня, я бы заслужил это. – Теперь кернывман не смеялся. – Очень хорошо, – коротко сказала она. Бранвен знала, какой выбор сделал бы ее отец в такой ситуации. – И в самом деле, обидно спасти тебя из волн только для того, чтобы позволить умереть на берегу. – Она протянула ему руку. – Обидно, конечно, – сказал он, принимая ее руку; мозолистые подушечки его ладони оказались поразительно мягкими. Бранвен начала поднимать его, и кернывман слегка улыбнулся ей: – Надеюсь, что однажды я смогу отплатить тебе за спасение. Если не жизнью, то другим поцелуем. «Да как тебе не стыдно!» Бранвен разжала руку, и он упал обратно на песок. – Смерть предпочтительнее поцелуя кернывмана, – сказала ему она. Он выгнул бровь: – Ты хочешь сказать, что если бы знала, кто я, то позволила бы мне утонуть? Бранвен не ответила. Вот этого она не знала. Когда она увидела незнакомца на плоту, она захотела спасти хотя бы его, раз уж не смогла спасти своих родителей. Но если бы иверман оказался на берегу Керныва, помог бы ему кто-нибудь? В глубине души Бранвен практически услышала упрек отца: «Не имеет значения, что сделал бы керныве – только ты сама в ответе за свою честь». «Проклятье на всех них!» С трудом поднявшись на ноги, потрепанный незнакомец спросил: – Как тебя зовут, леди? Мне хотелось бы знать, кому я обязан жизнью. Она закусила губу, боясь доверить ему свое имя. Если этот человек узнает, что она племянница Энгуса, он может похитить ее, чтобы получить выкуп для королевства Керныв. – Эмер, – сказала, наконец, Бранвен. Это была ее любимая героиня, жена самого знаменитого иверского героя. – Просто Эмер. Я не леди, – солгала она. Кернывман пристально поглядел ей в лицо. Мог ли он распознать ее ложь? Она быстро повернулась, чувствуя себя такой уязвимой, и бросила через плечо: – Следуй за мной. Если Бранвен оставит этого мужчину на берегу, и его обнаружит королевская гвардия, это будет значить для кернывмана быстрый конец. С тем же успехом она могла бы бросить его обратно в мрачные глубины. Лучшим решением было отвести его в пещеру, спрятанную у моря. Во время прилива она была недоступной. Бранвен обнаружила эту пещеру, когда была маленькой девочкой. Она приходила сюда, чтобы спрятаться. Особенно после гибели родителей. Эсси никогда не могла найти ее здесь, когда они играли в прятки, и это сводило принцессу с ума. Бранвен не оглядывалась на незнакомца, пока они шли, но прислушивалась к его дыханию. С каждым шагом оно делалось все более тяжелым. Краем глаза она заметила, что лиса наблюдает за их походом в пещеру. Она зажмурилась. Зверек действительно был там. И это не была обычная лисица. Какой интерес ей – или Древним – в этом потерпевшем кораблекрушение незнакомце? Кернывман внезапно пошатнулся, уткнувшись в плечо Бранвен, и она инстинктивно поддержала его. Незнакомец едва стоял, его зрачки были расширены. Он был обессилен из-за большой потери крови. Королева Эсильта научила Бранвен распознавать такие знаки, когда позволила ей помогать ухаживать за королевскими гвардейцами. Конечно, кернывман может представлять опасность для королевской племянницы, но только не в нынешнем его состоянии. Нерешительно, надеясь, что не пожалеет об этом, Бранвен обняла незнакомца за плечи и поддержала. – Пойдем, сэр… – Нет, не сэр, – он словно дразнился, когда прохрипел это. – Просто Тантрис. Я – менестрель. Она слегка встряхнула головой. – Ладно. Держись, просто Тантрис. Бранвен обняла его покрепче, помогая идти, и он поморщился. Раньше она никогда так не поддерживала мужчину. Кернывман дрожал от холода, и она тоже вздрогнула… потому что вздрогнул он. – Скажи мне, – спросила девушка, совладав с голосом, – как менестрель оказался полумертвым посреди Иверикского моря? – Пираты, – ответил он сквозь зубы, судорожно втягивая воздух. – Я плыл на торговом судне. На нас напали. Это казалось правдоподобным. Пираты Кернывака были грозой для всех мореплавателей северных морей, включая корабли собственного королевства. – Твои соотечественники заносчивы, – сказала она. Тантрис остановился. Бранвен пошатнулась вперед, затем повернулась. – Не все кернывмены любят кровопролитие, Эмер, – сказал он. Ледяные колючки стыда кольнули грудь Бренвен, пока она не вспомнила, что ей все равно, обидит ли она своего смертного врага. – Что же они любят, кернывман? – захотела узнать она. – Поэзию, – и он нескромно подмигнул ей. Тьфу. Этот Тантрис едва мог стоять, и все же пытался очаровывать. – Поэзию? – повторила Бранвен. – Полагаю, что не могу говорить за всех кернывменов, но у меня есть слабость к стихам. Она бросила на него непроницаемый взгляд. – Вот как? Прочти мне одно из твоих любимых стихотворений. – Ты многого просишь у человека с раной от меча, который только что вернулся из мертвых. – Если ты не можешь прочесть даже одного стиха, как я узнаю, что ты действительно поэт, а не пират? Они приблизились ко входу в пещеру, и под ложечкой у Бранвен заныло от нового страха. Была ли она такой безрассудной, чтобы остаться наедине с этим мужчиной? Конечно, лиса не хотела, чтобы она спасала обыкновенного пирата. Но почему, почему она последовала совету лисицы? Лисицы! Тяжело дыша, Тантрис сказал: – Полагаю, это наименьшее, что могу сделать для девы, спасшей меня из моря. – Возможно. – Хотя, если быть справедливой, кернывман едва говорил и выглядел совсем плохо. – Одаи эти ама, – начал он, его голос возвысился и катился, как волны, а Бранвен мысленно возблагодарила своих наставников за уроки языка Аквиланской империи. – «Я ненавижу, но люблю», – прошептала девушка едва слышно. Тантрис взглянул на нее, ошеломленный: – Ты говоришь по-аквилански? Бранвен застыла. По-аквилански говорили дворяне на южном континенте, на Западных островах Альбиона и Ивериу, а также на севере стран Скайна. Если Тантрис выступал при дворах правителей, у него были основания изучать этот язык. А вот простолюдинке, которой она представилась, это не требовалось.