– Это то, что я чувствую, Пит. Видеть человека насквозь. – Я даже не думаю ни о чем подобном, я… – И это очень сильно. – Вот как. В общем, ты права. Мир извращенцев, к которому я должен приспособиться, стать его частью… Да, это вызывает у меня отвращение. До сих пор я и близко не испытывал ничего подобного. Она закончила стрижку, нанесла краску нужных оттенков на волосы, ресницы и брови, вставила линзы и достала из сумки полиэтиленовый пакет. – Теперь щетина. По крайней мере, на этой фотографии она у него есть. Она высыпала содержимое пакета на поднос. Натуральные волосы: черные, каштановые и седые пряди. Все это она нарезала небольшими кусочками, по несколько миллиметров. – Мелирование. Присмотрись к чьей-нибудь щетине. Там будет основной оттенок, да. Но кроме него множество других… Ты не мог бы чуть запрокинуть голову? Она долго водила кисточкой по его щекам и подбородку, даже шею захватила, нанося клей. Потом скатала нарезанную щетину в комок и принялась распределять его по коже, оставляя волоски в клее. – Теперь можешь потрогать. Он провел ладонью – точь-в-точь как его трехдневная щетина, разве что на несколько оттенков темнее. – И они правда ничего не заметят? Ну… если я буду сидеть с ними за одним столом и разговаривать, неужели не будет видно клея? – Они не должны ничего заметить, или моя работа никуда не годится. Но если тебя все еще беспокоит блеск, мы возьмем то, что ты называешь картофельной мукой. Раньше я присыпала тебе ею волосы, чтобы они казались пышнее. Помнишь наши прически? На съемках клей иногда блестит при сильном освещении, но если я осторожно присыплю его пудрой, ничего не будет. Пит Хоффман смотрел на отражение в зеркале – свое и в то же время какое-то чужое. Сличал с изображением на краю зеркала, у рамы. Это должно было сработать. – Мне нужна новая фотография, для документов. Можешь снять меня на мой мобильный? – Нет. – Нет? – Рано, Пит. Я еще не закончила. Она вытащила копию снимка Карла Хансена, поднесла к его глазам. – Приглядись, мы кое-что упустили. То, что обычно считается особой приметой. Среда, 00:04 (осталось 13 часов и 56 минут) – Бирте? – У меня правда нет на тебя времени, Гренс. – Оторвись на пару минут и можешь продолжать свои поиски сколько угодно. Ты ничего не потеряешь. – О чем речь? – Об Ониксе, лидере, который вышел со мной на связь. Ну, не со мной, а со своим приятелем Лацци, которому, как он сам считает, заказал новые фотографии «этой шлюшки Катрине». Точнее, потребовал, судя по тону. И знаешь, что я ему ответил? Что я сейчас в США, в командировке. – В командировке? – Ну… Я подумал… Мы ведь должны встретиться с ним лично, так? Это лучше подготовить постепенно. Лацци числится в отделе продаж, поэтому то, что он в командировке, вполне естественно. И когда Оникс объявится в следующий раз, предложить увидеться, с моей стороны, будет вполне логично. Равно как пообещать от имени Лацци немедленно заняться заказом по возвращении домой. Что Катрине сделает все, как он хочет, а я все сфотографирую. – И? – Он медлит с ответом, и это сбивает меня с толку. Боюсь сделать что-то не так и уничтожить наш единственный шанс. Что, если я хочу от него все и сразу? Не слишком ли я напираю? А может, наоборот, нужно вести себя активнее, проявлять больше решительности? Как бы намекнуть ему, что я тоже хочу быть на их встрече? Никак не могу подобрать слова. Бирте, я прошу тебя это прочитать… Знаю, знаю, у тебя нет времени. Тем не менее посмотри, подкорректируй, посоветуй что-нибудь. Помоги мне проскользнуть незамеченным мимо их радаров. Среда, 00:05 (осталось 13 часов и 55 минут) – Там, возле правого уха, видишь? Шрам, сантиметра полтора. Светлый, бледный совсем, такое впечатление, что он там давно. Гримерша ткнула пальцем в фотографию Карла Хансена, между правой бровью и виском. – Я бы высматривала это в первую очередь, если бы проверяла фотографию на подлинность. Шрам, как же. Теперь Хоффман его увидел. Такие отметины получают в детстве и проносят через всю жизнь. Похоже, Хансен навернулся с дерева или слетел с велосипеда. А может, получил хоккейной клюшкой во время матча. – С ним никаких проблем, я сделаю. Все, что для этого нужно, – маленькая баночка и самая тонкая кисточка. Проблема в том, что гарантированно такие вещи держатся один день. Потом надо переделывать. – Но я уезжаю больше чем на один день. У меня на месте такое дело, что за один день не управиться. Не говоря о том, что я не прочь перед этим выспаться. То есть как минимум двое суток. – Тогда поступаем так. Сейчас я сделаю тебе шрам, заодно объясню процесс. Я сниму тебя на мобильный, пошлешь фотографию куда нужно. Потом дам тебе кисточку, губку, специальный клей и эту баночку. Когда придет время, купишь чистящую жидкость в любой аптеке, смоешь и посадишь новый. Все и в самом деле оказалось не так сложно. По крайней мере когда она закончила. Взяла немного средства на кисточку, капнула – и кожа вдруг сморщилась. Получился шрам, неотличимый от настоящего. – Окей, а теперь улыбочку! Она сделала первый снимок его нового лица, который Хоффман тут же переслал в подвальный склад на Истедгаде. Пора было кончать с приготовлениями. Он надеялся, что Гренс и Бирте все это время тоже не стояли на месте. Среда, 00:06 (осталось 13 часов и 54 минуты) – Текст просто отличный. У тебя получается лучше, чем ты думаешь, Гренс. – То есть корректировать здесь нечего. – Терпение – вот все, что тебе нужно. И не сомневайся, что бы ни делал. Ничего не отправляй повторно. Не переделывай, не переписывай. Просто отвечай. Среда, 00:07 (осталось 13 часов и 53 минуты) – Кстати, Гренс, раз уж ты меня отвлек… – Да? – Я как раз заканчиваю первый раунд с шефами полиции в тех странах, где удалось кого-то идентифицировать, то есть в США, Великобритании, Бельгии, Италии, Нидерландах, Швейцарии и Германии. – Есть риск, что кто-то поднимет тревогу. Тогда наш план пойдет прахом. – Да, но если мы хотим подготовить совместный удар, мы должны как-то координировать наши действия. И время не терпит, как ты понимаешь. – Так что ты хотела мне сказать? – Йон Блунд. – Что? – Операция «Йон Блунд», так это теперь называется. – Поясни, Бирте, я не понял. – Международной операции нужно название. Я выбрала «Йон Блунд», потому что это персонаж Андерсена, а наша штаб-квартира в Дании. Честно говоря, мне не особенно даются названия, просто нужно было что-то придумать. – Название великолепное. – Понимаю, что «Операция «Слейпнир»[9]» звучит гораздо лучше, хотя тогда ловили не настоящих педофилов, а всего лишь распространителей порнографии на сайтах, не говоря об операции «Сокол». – Отличное название, Бирте. «Сладких снов», и все такое. Гренс затянул колыбельную, и Бирте удивленно выпучила глаза.