Эблинг оглянулся. Подвал этот он знал как свои пять пальцев, и даже лучше. Каждый из лежавших в нем предметов он принес сюда сам. – Завтра. Скажи, где и когда. Я буду. – Ты это серьезно? – Вот сама и выясни. На том конце он услышал глубокий вдох. – В «Пантагрюэле». В девять. Бронь на тебя. – Будет сделано. – Но ты ведь понимаешь, что мы поступаем неразумно? – А кого это волнует? – ответил Эблинг вопросом на вопрос. Вновь расхохотавшись, она повесила трубку. Той ночью он впервые после долгого перерыва прикоснулся к жене. Вначале она пришла в растерянность, затем спросила, что на него нашло и не пил ли он, но потом поддалась. Продлилось это недолго, но, пока он лежал на ней, ему казалось, что они заняты чем-то непристойным. Эблинг почувствовал, как ее рука колотит его по плечу: она задыхалась. Он извинился, но прошло еще несколько минут, прежде чем он выпустил ее и скатился на бок. Включив свет, Эльке укоризненно взглянула на него и удалилась в ванную. Разумеется, ни в какой «Пантагрюэль» он не пошел и телефон на следующий день не включал, а в девять вечера смотрел с сыном по телевизору футбол; играла вторая лига. По телу его словно пробегали электрические разряды – чувство было такое, будто его двойник, представитель его самого в иной вселенной, в этот момент посещал дорогой ресторан, встречался с высокой, красивой женщиной, ловившей каждое его слово, смеявшейся его остроумным выпадам и то и дело будто нечаянно касавшейся его руки своей рукой. Во время перерыва он спустился в подвал и включил телефон. Новых сообщений не приходило. Он подождал. Никто не звонил. Подождав полчаса, он выключил сотовый и пошел спать; делать вид, что его по-прежнему интересует игра, он был уже не в силах. Сон не шел, и вскоре после полуночи он поднялся и босиком, в одной майке спустился опять в подвал. Включил телефон. Четыре сообщения. Но прежде чем он успел их прослушать, раздался звонок. – Ральф, – сказал какой-то мужчина, – прости, что так поздно… Но дело важное. Мальцахер утверждает, что вы послезавтра встречаетесь. Проект под угрозой! Моргенгейм тоже обещал присутствовать. Ты ведь знаешь, что поставлено на кон! – Какая мне разница, – ответил Эблинг. – Ты что, с ума сошел? – Вот и выясним. – Нет, ты и впрямь сумасшедший! – Моргенгейм блефует, – произнес Эблинг. – А ты смелый человек, ничего не скажешь. – Да, – ответил Эблинг. – Совершенно верно. Только он было собрался включить автоответчик, как телефон снова зазвонил. – Не стоило этого делать. Голос ее звучал сдавленно и хрипло. – Если б ты только знала, какой у меня был сегодня ужасный день. – Не ври. – Зачем мне врать? – Ведь это все из-за нее! У вас ведь с ней… снова… наладилось, да? Эблинг промолчал. – Хотя бы признайся! – Не говори глупостей! Он задумался, какую из женщин, которых он знал теперь по голосам, та могла иметь в виду. Хотелось бы ему побольше знать о жизни Ральфа – ведь, в конце концов, в некоторой степени это была теперь и его жизнь. Чем он занимался, чем зарабатывал на жизнь? Почему кому-то доставалось все, а кому-то – ничего? Некоторым столько всего удавалось, а других преследовала неудача – но к личным заслугам это мало имело отношения. – Прости, – тихо произнесла она. – С тобой иногда… бывает непросто. – Знаю. – Но ты… Ты не такой, как все. – Хотелось бы мне быть как все, – произнес Эблинг. – Вот у меня это никогда не получалось. – Значит, завтра? – Завтра. – Если ты опять не придешь, все будет кончено, так и знай. Неслышно пробираясь наверх, Эблинг думал о том, существует ли Ральф на самом деле. Внезапно ему показалось совершенно невероятным, что где-то там он жил своей жизнью, занимался своими делами и ничего о нем, Эблинге, не знал. Возможно, судьба Ральфа была уготована ему свыше, а может, их жизни переплелись лишь по воле случая. Вновь раздался звонок. Послушав лишь пару предложений, он рявкнул: – Все отменить! – Прошу прощения? – испуганно переспросила дама на проводе. – Но ведь он приехал специально, мы так долго работали над тем, чтобы эта встреча состоялась, чтобы… – Я от него не завишу! Интересно, о ком шла речь? Он бы многое отдал, чтобы это узнать. – Еще как зависишь! – Вот и посмотрим! Его охватило доселе неведомое воодушевление. – Если ты так считаешь… – Да, именно так и считаю! Эблинг с трудом мог удержаться от искушения поинтересоваться, о чем вообще шла речь. Он уже уяснил, что мог нести что угодно, если только не задавал никаких вопросов. Стоило ему о чем-нибудь спросить, как у собеседников сразу же возникали подозрения. Вчера та самая женщина, чей грубый голос ему так понравился, немедленно заявила, что он – не Ральф, стоило ему только попросить напомнить, как называлось то место в Андалузии, где они были летом три года тому назад. Видимо, таким образом ему ничего не удастся выяснить. Как-то раз он остановился у афиши нового фильма с Ральфом Таннером: на мгновение его посетила мысль, что у него мог оказаться номер известного актера, что вот уже неделю он общался именно с его друзьями, коллегами и любовницами. Голова у Эблинга пошла кругом. Исключать такую вероятность тоже было нельзя: голоса у них и впрямь были похожи. Но затем, покачав головой и усмехнувшись, Эблинг побрел дальше. В любом случае, долго это продлиться не могло. Он не тешил себя иллюзиями: рано или поздно ошибку должны были исправить, и тогда телефон умолкнет. – А, это снова ты. Я не мог встретиться с тобой в «Пантагрюэле». Она ко мне вернулась. – Кто, Катя? Ты хочешь сказать… вы снова вместе? Кивнув, Эблинг записал имя на бумажке. Он предполагал, что женщину, с которой он говорил в тот момент, звали Карла, но не располагал достаточным количеством улик, чтобы рискнуть обратиться к ней по имени. Жаль, что нынче все уже утратили привычку представляться по телефону: поскольку номер высвечивался на экране, звонящий исходил из того, что собеседник уже в курсе, кто его беспокоит. – Я тебе этого не прощу. – Мне очень жаль. – Чушь! Тебе ни капельки не жаль! – Что ж, – усмехнувшись, Эблинг облокотился о стенку разобранного шкафа. – Может, и нет. Она просто потрясающая. Собеседница принялась кричать на него, проклинать, угрожать, затем расплакалась. Но поскольку всю эту кашу заварил не он, а Ральф, Эблинг мог ни о чем не переживать. Он слушал ее, а сердце у него колотилось. Еще никогда в жизни он не был так близок со столь волнительной женщиной. – Возьми себя в руки! – строго сказал он. – Ты прекрасно знаешь, ничего бы не вышло! После того как она бросила трубку, он еще некоторое время стоял и его слегка пошатывало от волнения. Эблинг вслушивался в тишину, словно пытаясь уловить далекие всхлипы Карлы. На кухне он встретил жену – и замер от удивления. На мгновение Эльке показалась ему пришелицей из другого мира, из какого-то сна, не имевшего ничего общего с реальной жизнью. Той ночью он вновь притянул ее к себе, а она, поколебавшись, снова поддалась. Лежа на ней, он представлял себе Карлу, совершенно беспомощную от желания. На другой день, оставшись дома один, он впервые попробовал перезвонить на один из тех номеров, с которых с ним пытались связаться. – Это я. Просто хотел поинтересоваться, все ли в порядке. – Кто мне звонит? – спросил в ответ мужской голос. – Это Ральф! – Какой еще Ральф? Эблинг быстро повесил трубку и набрал кому-то еще. – Боже, Ральф! Я вчера пытался тебе… Пытался… Я…