— Это был бы не я. — Хмммм, да, я знаю. Когда мы оказались земле, то встали на ноги и восстановили равновесие. Я продолжала обнимать его. — Можем мы как-нибудь повторить это? Не думаю, что он мог быть более потрясен, чем сейчас. — Наверное, если ты действительно этого хочешь. Я кивнула. — Да. Но при одном условии. — И в чём оно состоит? Я встала на цыпочки и поцеловала его мягкие губы. — То, что ты прыгнешь вместе со мной. Он убрал с лица мои волосы и поцеловал в нос. — Всегда, Аннабелль. Всегда. И тогда я поняла, что всё в порядке. Я любила, потеряла и была любимый. Я была частью чего-то огромного, и моя жизнь не будет потрачена впустую, отсиживаясь в сторонке. Тёрнер Брукс был моим будущим, и я планировала жить на полную катушку столько, сколько мне отведено. И у меня было чувство, что это займет очень много времени. Эпилог Аннабелль — Аннабелль, к тебе посетитель, — произнесла Киган. Она толкнула меня локтем. Я взглянула туда, куда она глазела. Тёрнер шёл ко мне, одетый в свой отвратительный белый халат, улыбаясь. Я ухмыльнулась. Что же он замышлял? Пока он приближался ко мне, его лицо становилось серьезным. — Медсестра Аннабелль, мне необходимо кое-что с вами обсудить. Я встала и расправила свою форму. — Доктор Брукс. Это касается пациента? — Вообще-то, это связано с вашим поведением, я получил на вас жалобу. — Тот, кто на меня пожаловался, не пришел и не обсудил этого со мной, так что, кажется, мне плевать. — Это не лучший подход, Аннабелль. Киган фыркнула. Я взглянула на неё и пнула её ногой. — Ох, простите, мне надо пойти проверить пациента. Развлекайтесь, ребятки. Она пошла по коридору. А я вернула своё внимание к Тёрнеру. — Ну, мой подход вас не касается, доктор. Если есть какие-то жалобы, отдел по персоналу поставит меня в известность. Он нахмурился. Прищурив свои яркие голубые глаза, сделал шаг ко мне. — Думаю, мы должны обсудить это в частном порядке. С противоположной стороны стойки прозвучало колкое ворчание. Губы маленькой мисс Красный шелк сжались от отвращения. Я вышла из образа и быстро подмигнула ей. Хрен тебе, дорогуша, он мой. Я имела удовольствие узнать, что она была одной из многих женщин, с которыми Тёрнер когда-то встречался, и которая оказалась не той, кого он искал, пока не встретил меня. Мой жест не был хорошо воспринят. Вместо того чтобы наблюдать за остальной частью нашего представления, Робин умчалась дальше по коридору. Это было её право. Тёрнер прочистил горло. — Теперь, когда больше никого нет, о чём мы говорили? Он вышел из образа, также проявляя изумление. — О разговоре в частном порядке… — Я потянулась к нему и поцеловала его в щеку. Тёрнер приподнял бровь. — Полагаю, это против правил, Аннабелль. Я встала на цыпочки и укусила его за ушко, не заботясь о том, что кто-то мог увидеть публичное проявление моих чувств. — Правила-шмравила. — Что мне с тобой делать? — Я услышала улыбку в его голосе. — Всё, что захочешь. — Хмммм…— зашептал он мне в ухо. — Найди пустую палату, сейчас же. Кто я такая, чтобы спорить? Разворачиваясь, я направилась в конец коридора, точно зная, что там была одна пустая палата, и у нас будет несколько минут наедине. Тёрнер шлёпнул меня по попке, напоминая мне, кто тут главный. Я покачала головой и прикусила нижнюю губу. Прошло всего два месяца с тех пор, как не стало Ноа, но я никогда не была настолько счастлива. Да, Тёрнер Брукс сделал меня счастливой. Он был жизнью. Он вдохнул её в меня и показал мне, кем я могла бы быть. Я опять научилась улыбаться. Я была его ученицей, а он — моим учителем. За это я всегда буду ему благодарна. Я любила его, и это всё, что имело значение. — Сюда, доктор, — позвала я, входя в палату. Веселость в его взгляде сменилась на похоть. О, да, Тёрнер Брукс несомненно был моим, и я собиралась удерживать его так долго, как и он меня. КОНЕЦ Бонус Мейси Мои руки неистово тряслись, пока я разрывала коробку и вытаскивала белый лист бумаги. Я положила его на стол, чтобы прочитать инструкцию. Мои глаза пробежались по словам. — Чёрт, только не грёбаный испанский. Где английская версия? Я яростно искала повсюду, где бы было сказано «Шаг первый» или пошаговую инструкцию в картинках. Не то чтобы я не знала, как пользоваться этими штуками. Все дни напролёт их крутили в рекламных роликах для женщин, которые сидели дома и смотрели мыльные оперы. Я видела несколько из них. Но я хотела удостовериться, что следую письменным инструкциям. Любой неверный шаг или упущенное время, или что-либо ещё, и результат может быть недействительным или ложным. — Ага! — сказала я себе. Я нашла. Тут говорилось, что нужно достать аппликатор из пластмассовой обертки и поместить его в мочу, удерживая в течение пяти секунд, затем положить на ровную поверхность. Результат появится через две минуты. Я села на унитаз и вскрыла зубами упаковку с тестом. На кончике имелся фиолетовый колпачок, который я сняла и отбросила в сторону. Слава Богу, я хотела писать. Я сделала всё точно так, как было написано. Встав, я натянула штаны и зависла над тестом, не отрывая от него глаз. Мой пальцы стучали по столешнице, будто я играла палочками для еды на фортепьяно. Нервная привычка, которую я подхватила ещё в детстве. Две минуты. Две гребаных минуты. Почему для этого требовалось две минуты? Все должно появляться сразу. Идиоты, которые создавали эту штуку, явно не понимали, насколько быстро нужно было узнать результат. И, честно говоря, почему я не ношу часы? Куда, чёрт подери, я положила свой мобильный? Мне нужно было засечь время. Я огляделась вокруг. Его не было нигде видно. Очевидно, он всё ещё был в моей сумочке на кровати. — Проклятье, — проворчала я на одном дыхании. Мой взгляд вернулся к небольшой штуковине на столешнице, способной коренным образом изменить всё. Что-то начало проявляться в первом окошке. Что это значит? Бл*дь, я даже не закончила читать инструкцию. Я даже не знала, на что я смотрю. Я продолжила искать. Хорошо, две полоски — положительно, одна — отрицательно. Две полоски — положительно... две полоски — это пол… — о боже! Меня тошнило. Я помчалась к унитазу и, открыв крышку, блеванула. Мой желудок выворачивало так жестко, что стало больно. Каждая унция еды и кофе, которые я приняла сегодня утром, теперь были путаницей желчи и отвращения. Я сползла вниз, пока моя задница не оказалась на холодной плитке из белого известняка моей ванной комнаты. Слезы струились по моему лицу, а беспорядок разрушал мой мозг. Как это произошло? Я предохранялась. Это не имело никакого смысла. Входила ли я в число тех двух процентов населения, для которых таблетки были не эффективными? Боже, я подам иск на эту дерьмовую компанию. Никто не должен был войти в эти два процента. Эти два процента должны были просто запугать до смерти людей, чтобы они принимали вовремя свои таблетки. Я была той, кто принимал их в одно и то же время каждый день.