© Молнева В., 2022 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022 Глава 1 Раннее утро, звонок в дверь. На часах – начало седьмого. Петухи едва успели пропеть. Это не радует. Повесить, что ли, табличку на двери: «Приём с 9.30 до 17.00, выходной – воскресенье». Нет, лучше понедельник – он как раз сегодня. Я неохотно натянула халат и побрела в прихожую, уговаривая себя проснуться: «Ладно, Злата, наверное, кому-то очень плохо. Ещё хуже, чем тебе, не спавшей больше суток». Лечение онкологии всегда отнимает много сил. Именно этим я занималась последние несколько дней. Вчера моей сорокапятилетней пациентке наконец стало лучше – кризис миновал. Зато мне теперь требовался полноценный отдых. Открыла дверь. М-да, посетитель не похож на страждущего. Вообще ни на кого не похож: подросток-гот в костюме Князя тьмы, причём костюм великоват на пару размеров. Он хмурил брови с претензией на грозный вид, но выглядел до смешного нелепо. В другое время я бы обязательно посмеялась, а сейчас больше всего на свете мне хотелось просто спать. Паренёк продолжал разглядывать меня с важным видом. – Ты ведьма? – сурово уточнил он. Ладно, я тоже умею грозно хмурить брови и не менее сурово ворчать: – Да, ведьма! Невыспавшаяся, злая и голодная! Если потревожил без повода – превращу в жабу! Он не испугался. Всё правильно, в четырнадцать лет в сказки уже не верят. Следующий этап погони за чудесами начнётся где-то после шестидесяти. – Хочу продать душу дьяволу, – совершенно серьёзно заявил подросток. – Будешь посредницей? Упс! Как-то я поторопилась со сказками. – Извини, милый. В аду сейчас тоже кризис – с наличными напряжёнка. Дьявол сам всё распродаёт. Слышал об акции: две души по цене одной? Попробуй позже, когда курс доллара установится. Очень хотелось просто вернуться в постель, но я заставила себя выйти за дверь и проследить, чтобы обиженное отказом недоразумение покинуло подъезд без разрушительных для помещения последствий. Неделю назад его аналогично разукрашенные сверстники разрисовали мою дверь и стены оскорбительно кривыми пентаклями и нелепыми косыми пентаграммами. Закрашивать пришлось долго, но парочку самых удачных я оставила – для антуража. – Так-так! Развращаем детей, – протянул за моей спиной знакомый и успевший порядком надоесть голос. Я недовольно обернулась. Глеб. Рыжий помощник детектива, ранее прикидывавшийся рабочим. Вот уже третью неделю он жил в семнадцатой квартире и «курировал» меня, несомненно, с подачи Войнича. Не преследовал, по пятам не ходил, появлялся не больше двух раз в день, и всё же это жутко раздражало, а в моём нынешнем состоянии просто бесило. – И тебя в жабу превращу! – пообещала я. – Серьёзно. Ему не больше пятнадцати. – Он брезгливо поморщился, увидев недозакрашенный пентакль на стене. – Родители знают, чем ты их детям головы забиваешь? Детям, которые мечтают продать душу дьяволу и рисуют на чужом имуществе пентаграммы? Боюсь, таких мне удивить уже нечем. – Нет. Лучше в комара, маленького такого, мерзкого. И прихлопну лично! – продолжила мечтать вслух. – А этой не больше семнадцати. Что у тебя тут за секта? Я проследила за его взглядом. За моей спиной стояла худенькая нескладная девушка в чёрном джинсовом костюме и розовой футболке. В её коротких тёмных волосах пестрели яркие малиновые полоски. Кажется, таких называют эмо. И правда, куда родители смотрят? Они только за порог, а дети прямиком к ведьме – предлагать душу и конечности. – Секта по борьбе с рыжими нахалами! Так что лучше сгинь по доброй воле, – предупредила я. Он недовольно скривился, прошёл мимо нас и начал спускаться. – Привет, – неохотно поздоровалась я с юным созданием. Пожелать доброго утра искренне не получалось, потому как ничего доброго в нём замечено не было. – Ты ко мне? Судя по тому, как грустно и жалобно она всё это время на меня смотрела – вопрос риторический, но надежда, как известно, засыпает… в смысле умирает последней. – Да. Вы Злата? – Девушка нерешительно шагнула навстречу и протянула мне узкую ладошку с короткими, выкрашенными в чёрный цвет ногтями. – Увы. – Что, простите? – Была бы кем-то ещё, спала бы сейчас спокойно. Проходи. Я мужественно подавила зевок, вежливо потрясла ладошку и посторонилась, пропуская девушку в квартиру. Она вошла и застыла в прихожей каменным чёрно-розовым изваянием. – Ну, и что такого ужасного у тебя случилось? – Почему ужасного? – отмерла она. – Потому что сейчас рановато и для дружеского визита, а мы с тобой даже незнакомы. – Э… вы правы. Я – Инга. Она снова протянула руку. Повезло мне – ещё и соображает медленно. – Ладно, познакомились. Вообще-то это сказано к тому, что в такую рань я могу принять исключительно по вопросу жизни и смерти. – А… да, конечно, у меня как раз такой вопрос. – Девушка опустила руку и протяжно всхлипнула. Ну вот, только ревущих подростков мне не хватало. Сейчас начнёт какую-нибудь несчастную любовь оплакивать. Я тяжело вздохнула. Призрачные надежды на продолжение утреннего сна таяли на глазах. – Проходи, Инга. Лет-то тебе сколько? – Восемнадцать. – Она несмело прошла вслед за мной в кухню. Что ж, эта хотя бы совершеннолетняя. – Посиди минутку. – Я кивнула на диван у окна. Нанесла визит в ванную, умылась, переоделась и неохотно вернулась к посетительнице. Чай и кофе предлагать не стала. Мне сейчас не до демонстрации гостеприимства. Инга сидела прямая, как натянутая струна, и судорожно комкала в руках одну из моих бумажных салфеток. – Ладно, быстрее начнём, быстрее закончим. Что у тебя случилось? – Макс не вернулся домой, – снова всхлипнула она. – А одна моя знакомая слышала от другой своей знакомой о том, как вы нашли пропавшую девочку. Вот, я и подумала… Так-так, сарафанное радио имени Алины Шолоховой заработало! Жаль, не совсем вовремя. – Кто такой Макс? – Мой лучший друг! – Ещё одно душераздирающее всхлипывание. – Пропал два дня назад. Я не знаю, что делать. – А что полиция говорит? Девушка растерялась и начала растерянно оправдываться: – Мама сказала, что полиция такой ерундой заниматься не будет. И вот я… – Стоп! Ерундой? – Я наконец проснулась и почувствовала подвох: – Инга, ещё раз – кто такой Макс?