— В кино? — огорченно переспросил Игорь. Вид у него был такой расстроенный и усталый, что женщина сочувственно сказала: — Да он скоро придет. Муж его соблазнил. Я не смогла, так чтоб билет не пропал. Вы подождите. — И, взглянув на ораву ребят, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу и возбужденно шушукающихся, добавила: — Только эти пусть домой идут. Небось матери уже с ног сбились. Ребята возмущенно загалдели, но Игорь, улыбаясь одними глазами, строго приказал: — Хлопцы, домой! Дисциплина в нашем деле прежде всего. Всех вас запомнил, всем спасибо. Остальное потом. Марш! Мальчишки наперебой попрощались и галдящей оравой скатились вниз по лестнице. Женщина провела Игоря в комнату, усадила к столу под большим оранжевым абажуром и сказала: — Вы уж меня извините, мне дочку купать надо. И вышла. Игорь почувствовал, как слипаются глаза, и тут же ощутил режущую боль в желудке: есть хотелось зверски. Внезапно он вспомнил о свертке в кармане. Но доставать его и разворачивать было неудобно: женщина могла зайти в любой момент. Игорь сунул руку в карман, разорвал газету и, нащупав хлебный мякиш, отломил кусочек и поспешно направил в рот. То и дело оглядываясь на дверь и прислушиваясь, он отправлял в рот кусок за куском, все дальше разрывая газетную обертку. Вскоре попался кусочек колбасы, потом сыра, потом опять пошел хлеб. Никогда еще все это не казалось Игорю таким вкусным. Теперь он боялся только одного: чтобы старик не вернулся из кино слишком рано. Прокофьевич появился даже позднее, чем требовалось. Игорь давно уже съел до крошки все, что было в кармане, и нечеловеческими усилиями заставлял себя бодрствовать. Но когда увидел знакомую тщедушную фигуру в помятой шляпе и красном шарфе — старик даже не разделся в передней, так заспешил, узнав, что его дожидаются, — сонливость у Игоря мгновенно исчезла. — Помню я эту дамочку, помню, — усмехнулся Прокофьевич. — И девчушку тоже. Гуляли себе. — Потом в музей пошли? — Кто их знает… Я вскорости домой двинулся. — И все? — упавшим голосом спросил Игорь. — И больше ее не видели? — Больше не видел. — Та-ак… Цепочка порвалась. Целый день беготни, поисков, разговоров оказался потраченным зря. Завтра все придется начинать сначала. Игорь тяжело вздохнул. Старик сочувственно покосился на него и, помолчав, спросил: — Мало, видать, тебе всего этого? — Всего и нет ничего, — усмехнулся Игорь. — Ну, знакомую одну, кажись, встретила, пока гуляла. Игорь насторожился. — Какую знакомую? — Говорю — «кажись», — поднял палец Прокофьевич. — Потому не разговаривали они. А так, улыбками поменялись, и та в музей вошла. — Какая же она из себя, знакомая эта, в чем одета была? — Да так, молоденькая, подмазанная. Пальтишко зеленое ветром подбито, — Прокофьевич мучительно задумался, наморщив лоб. — Не помню я ее, ей-богу. Нет, цепочка решительно не восстанавливалась. Да и была ли она, эта цепочка? Игорю все больше казалось, что он гоняется за призраком. — Ну, извините, что потревожил, — хмуро сказал он, поднимаясь. На улице сыпал из темноты холодный, нудный дождь. «Надо бросить эти бесцельные поиски, — сердито думал Игорь. — Далась нам эта женщина с ребенком, в самом деле! При чем она здесь, если в то время в музее был Васька Резаный? В конце концов какое нам дело, мать она той девочке или нет?» Игорь все же отметил одну подозрительную деталь в этом деле: почему эта женщина не записалась в книгу посетителей? Возможно, забыла? Случается и такое. И все же это надо проверить. Таков закон их работы. А проверить можно, только отыскав ту женщину. Откаленко даже не подозревал, за какое важное звено в странной и опасной цепи он пытался сейчас ухватиться. ГЛАВА 4 ТРЕТЬЯ ХИБАРА ЗА ОБРЫВОМ Утром Виталий Лосев еще с порога возбужденно сообщил: — Федор Кузьмич, помните ту кражу из ателье? Считайте ее почти раскрытой. Цветков вопросительно взглянул на него, а Игорь Откаленко снисходительно усмехнулся и сказал: — Ох, уж эта мне молодежь! Ты лучше следуй римской пословице. Торопись медленно. У Кузьмы Пруткова тоже на этот счет кое-что сказано. — Что значит «почти»? — спросил Цветков. — И вообще выкладывай толком. — Так некоторые сначала эрудицию свою должны продемонстрировать, — иронически ответил Виталий. — Что-нибудь еще из Сократа, Вольтера, потом пословицы разных народов тоже… Цветков сухо оборвал его: — Хватит. Оба хороши. Давай, что у тебя? — Кражу из ателье совершил Косой, — с ноткой торжества сообщил Виталий. — Но он сразу убрался из Москвы. И тут есть идея, Федор Кузьмич. — Сначала давай про кражу. А потом идеи. — Пожалуйста. Насчет кражи я узнал от Васьки. — Так прямо он и доложил? — ехидно спросил Откаленко. — Нет, не прямо, — вспыхнул Виталий. — Совсем не прямо. Узелок тут сложный. Во-первых, Васька признался, что передал одну вещь Косому. Ясно, какую вещь. С ней тот и мотанул в другой город. Причем не куда-нибудь, а в Снежинск. — Решил заранее акклиматизироваться, — сострил Игорь. Виталий не обратил внимания на его реплику и продолжал: — И приказал Ваське подбросить ему туда кое-что из оставшихся здесь вещей. Откуда они, Васька, по его словам, не знает. — Что за вещи? И что значит «подбросить»? — спросил Цветков, неторопливо закуривая. — Два чемодана на чердаке одного дома лежат. Васька в них заглянул. Костюмы, платья, отрезы. Одно платье и один костюм он мне обрисовал. Те самые! А «подбросить» — это вот что значит… Виталий говорил торопливо, волнуясь и поминутно щелкая зажигалкой: папироса в зубах все время гасла. — Косой велел привезти чемоданы Ваське. Тот отказался. Привел веские доводы. И тогда Косой… — Виталий сделал небольшую паузу, — велел, чтобы привез чемоданы Олег. Которого он в глаза не видел. Вы понимаете? — И дал явку? — настороженно спросил Игорь. На лице его уже не было и тени насмешки, голубые глаза сузились, выдвинулся вперед тяжелый подбородок. Он взволнованно провел рукой по черному ежику волос и тоже полез за сигаретами. — И дал явку, — подтвердил Виталий, потом многозначительно добавил: — Причем Васька мне сказал: «Верю только тебе». — Та-ак… Намечается интересная комбинация, — медленно произнес Откаленко. И оба посмотрели на Цветкова. Тот молча курил. — Но куда деть Олега? — спросил Откаленко. — Это последнее дело, — задумчиво ответил Цветков. — Между прочим, — заметил Игорь — Васька может поверить и мне в крайнем случае. Виталий живо возразил: — Сомневаюсь. И не надо рисковать.