Криво усмехнувшись, Поленов покинул кабинет, и я заперла за ним дверь. Прошлась по периметру, взгляд мой упал на картину. Я сняла ее и обнаружила сейф. — Вот это удача, – пробормотала, доставая ключ из сумки. Он подошел, провернулся, и я открыла дверцу. В сейфе лежало несколько пачек русских денег и какие-то бумаги. Я вытянула большой белый конверт, открыла его и достала фотографии. Меня бросило в жар: на них были мы с Сережей. По датам было видно, что все они были сделаны около трех месяцев назад. Был запечатлен целый вечер: мы встретились, пошли в кино, потом кафе, приехали к Сереже домой, и даже было несколько снимков постельных сцен. Я стояла, сжимая фотографии и ничего не соображая. Если они лежат здесь, в сейфе моего мужа, значит, он знал о том, что я ему изменяю. Причем, знал давно. Фотографии Красовицкого были сделаны примерно в то же время, совпадение или нет? Женя сам заподозрил и решил меня выследить? Но почему ничего не сказал и не предпринял, когда его подозрения подтвердились? Положив фотографии на стол, я быстро перебрала остальные бумаги, в них не нашлось ничего интересного. Закрыв сейф и повесив картину на место (предварительно стерев отпечатки), я села в кресло, силясь оценить новую информацию. Я-то была уверена, что только узнай Женя об измене, как нашему браку наступит конец, причем я останусь без гроша за душой. А он даже намека недал, ничем не проявил себя. Сунув конверт и ключ в сумку, я покинула офис. Домой гнала на приличной скорости, мало что соображая. Хотела обратиться к Машке за советом, но так и не позвонила. Рома, только увидев меня, сразу понял, что что-то не так. Он сидел в гостиной и читал книгу. Вообще, у нас с ним сложились странные отношения: мы практически не разговаривали, вместе ели, перекидываясь общими фразами, ездили по делам, если это было нужно, а в целом, проводили время каждый сам по себе. Наша жизнь чем-то напоминала мою с Женей, и в этом была определенная доля иронии. — Что случилось? – поинтересовался он, наблюдая, как я упала в кресло, задумчиво кусая губы. Услышав вопрос, бросила на него взгляд, но не ответила. Он продолжал смотреть вопросительно, и я брякнула, сама не зная, почему: — Женя знал, что я ему изменяю. Рома нахмурился. — Серьезно? А чего ты тогда так переживала? — Потому что я не знала, что он знает. Я была уверена, что только узнай он, как вышвырнет меня из квартиры. Отложив книгу, Рома подался вперед, поставив локти на колени. — Хочешь сказать, отец понял, что ты ему изменяешь, но не предпринял вообще ничего? — Вот именно. — А как он узнал? — Не знаю, но в офисе я нашла мои с Сережей фотографии. Видимо, он нанял детектива. — Так ты ездила туда за ними? — Нет. Я обнаружила в шкафу ключ от сейфа и решила, что тот может находиться в офисе. Так и вышло. Рома задумчиво покусал нижнюю губу. — Видимо, отец очень любил тебя, раз так поступил, – бросил на меня взгляд. — Я не знаю, – вздохнула я. – Я уже ничего не понимаю. Твою мать он тоже любил, но ведь бросил ее, узнав об измене, сбежал в другой город. Рома пристально на меня посмотрел. — Это он тебе рассказывал? — В общих чертах. — Видимо, совсем в общих, – Рома встал, усмехнувшись, и прошел в кухню. Мне его смешок не понравился, и я отправилась следом. Он стоял у окна и курил. — Почему ты это сказал? – обратилась к нему. Рома бросил на меня взгляд и немного подумал. Повернувшись и опершись на подоконник, заговорил: — Как ты понимаешь, я подробностей не помню. Отец женился на матери рано, им было по восемнадцать. Он учился в техникуме, она только закончила школу. Поженились из-за беременности, разумеется. Жили сначала с ее родителями, но где-то через год после их женитьбы скончалась отцова мать, и молодая семья перебралась в ее квартиру. После техникума отца забрали в армию, через два года он вернулся, вот тут-то и оказалось, что мать его не дождалась, закрутила роман с каким-то бандитом. Тот жениться, конечно, не спешил, матери бы его бросить да смолчать, но нет, она всю правду отцу рассказала. Он развернулся и ушел, заявил, что больше знать ее не хочет. Через неделю уехал из города, а за день до его отъезда дружок матушкин погиб, кто-то пристрелил его. Я уставилась на Рому в недоумении. — Ты что, хочешь сказать, это Женя его убил? – произнесла в обалдении. Рома пожал плечами. — Я не знаю, но мать была уверена, что он. Поэтому она не хотела, чтобы я общался с отцом. Тот через пару лет дал о себе знать, но она ответила, что никаких прав на сына пусть даже не думает предъявлять. Не знаю, этого ли он хотел, но подчинился и снова пропал. Раз лет в пять звонил, интересовался в общем, как дела. Я к нему, конечно, ничего не испытывал, мать потом сошлась с мужичком, дядей Славой, обычный трудяга, но ее любил и ко мне хорошо относился. Он-то меня и вырастил. Когда мама умерла, я позвонил сообщить, отец позвал к себе. Поначалу хотел отказаться, но потом решил съездить, сам не знаю, зачем. — Как тебе, наверное, тяжело сейчас, – пробормотала я, вдруг поняв, что за месяц Рома лишился матери и отца. — Мне сложно об этом судить, – усмехнулся он, – я не успел даже понять, что он мой отец. — Но ведь он не мог убить любовника твоей матери? – посмотрела я на него, Рома пожал плечами. — Он воевал, – заметил мне, – а не просто отсиживался в армейской кухне. Был снайпером. Мы снова встретились взглядами. — Я не смогу в это поверить, – прошептала я, качая головой. Убить за измену? Невозможно. Женя такой спокойный, деловитый, даже в чем-то скромный. Он просто не способен лишить человека жизни. "И тем не менее, он был снайпером", – напомнил внутренний голос. — Доказать его причастность к делу было невозможно, – продолжил Рома, понимая, какие мысли витают у меня в голове, – так что доподлинно сказать нельзя, он это или просто случайность. — Случайность, – усмехнулась я, – скорее, возмездие. — Ты же не веришь в судьбу. — Вот именно. Глава 15 Однако судьба верила в меня, наверное, поэтому проверяла на прочность. На следующий день мне позвонил следователь и предложил встретиться после обеда. Место встречи оказалось лояльным со всех сторон: небольшое кафе. Никулин явно весь день бегал по делам, потому вид имел изможденный, наверняка, был голоден, но ограничился чашкой чая, я взяла кофе, но так и не притронулась к нему. — У меня возникло несколько вопросов, Елизавета Владимировна, – Алексей Викторович говорил мягко, но взгляд, направленный на меня, был цепок. – Мне бы хотелось больше узнать о вашем приятеле Сергее Онегине. Как давно вы знакомы? — Около года, – нервно сглотнув, ответила я. Предмет беседы мне уже не нравился. — Как вы познакомились? — Он подсел ко мне в кафе, мы разговорились. — Простите за мой вопрос, но он не хотел от вас большего, нежели просто дружбы? — Я дала ему понять, что между нами ничего не может быть. Но он настаивал на продолжении знакомства, я не отказала. Со временем мы подружились. — Вы часто виделись? — Да, достаточно часто. У нас оказалось много общих интересов, мой муж постоянно пропадал на работе... — И вы не заинтересовались Онегиным как мужчиной? — Нет, – немного покраснев, я бросила на Никулина испытующий взгляд. Знает он о нас с Сережей или играет наудачу, что-то подозревая? Его взгляд мне ни о чем не сказал. — С Красовицким Даниилом Сергеевичем вы знакомы недавно, но тоже успели подружиться? – поинтересовался Никулин совершенно безэмоционально. — Точно. Он встречался с моей подругой, через нее и познакомились. — Они ведь разошлись? — Да. — Но у вас, видимо, оказалось и с ним много общих интересов?