— Знаю, ты привыкла все делать сама, чего?то добиваться своими силами. Но это не тот случай, Трин. Подумай об этом. — Может, в чем?то ты и права, — согласилась я. — Еще как! Я прожила больше тебя, Трин! — Правда? А сколько тебе лет? — Сто сорок три. — Сколько? — удивленно переспросила я. — По людским меркам примерно двадцать, как и тебе. Так что… Мы рассмеялись. — Иди умывайся, одевайся и отправляйся к Алу. Я вспомнила про обещанные наказания и вздрогнула. — Не думаю, что все будет так плохо, — подмигнула Лотта, угадывая мои мысли. — Почему? — Забыла, что твоя боль — это и его боль. — С чего ты так решила? Роза выпускает шипы, когда я в опасности… — Мой кулон нагревается, если мне плохо, Трин. И если я лгу, — созналась она. Теперь понятно, откуда Ал знает, когда я говорю правду, а когда — нет. А я?то уж себе напридумывала! — А насчет Рэма… И правда, интересно, почему он влез в ваши отношения и столько тебе рассказал. Сдается, все не так просто. — И Ал не выглядел сердитым, — заметила я. — Я про то же. Ну да ладно, выведем их обоих на чистую воду. Иди лучше собирайся, а то опоздаешь. После разговора с Лоттой я чувствовала себя легче, потому что выговорилась. Но до спокойствия было далеко. Я поправила ворот белоснежной рубашки, откинула косу за спину, прикрыла глаза. — Ты точно не хочешь надеть ничего другого? У меня есть платья, — намекнула Лотта. — Я не на свидание иду. И к тому же… Ал обещал меня наказывать, как преподаватель. — Ну — ну, — хмыкнула она. Я надела камзол и вышла из комнаты. После дополнительной вечерней тренировки, которая не была обязательна, но помогла хоть на время отвлечься, тело ныло. Даже ванна с морской солью, помогающая расслабиться, не спасла. Да и схватка с гидрой, которую устроил Ал, забрала немало сил. Нет, конечно, мне не привыкать. Физическая нагрузка у студентов в Волчке с первых дней была большая, но последнее время я уставала все сильнее. Моя смелость закончилась у лестницы преподавательского этажа. Я медленно поднялась на несколько ступенек и ощутила, как ноги стали ватными. Следом задрожали руки, к горлу подкатил ком, а перед глазами все стало размываться. Единственное, что я могла сейчас сделать, так это сесть на ступени. Как же страшно! И не наказания я боюсь, а унижения и стыда. Да будь на месте Ала кто угодно — стерпела бы, пережила. Может, пойти и поговорить с магистром Нарисом? Пусть лучше он… И как я ему все объясню? Я нервно сглотнула, рассматривая резные каменные перила, закрыла глаза, стараясь успокоиться. Безудержно хотелось опустить голову на колени, поплакать… Слабость… Это лишь слабость, на которую у меня давно нет права. Я должна заставить страх отступить. Нужно всего лишь подняться… и перетерпеть. Стиснуть зубы, сжать ладони… Что же я так себя накручиваю?то! Воительница называется! Вдох. Еще один. И я, уцепившись за перила, встала. Прошла по коридору, находя на двери табличку с нужным именем, постучала. И едва Алэрин открыл, выпрямилась и опустила глаза. — Проходи. Интересно… уже не на «вы», как на занятиях. И ведь ко мне единственной так обращался, что казалось неправильным. Ноги слушались с трудом. И обжигающий взгляд Алэрина я чувствовала каждой клеточкой. Он подошел к зажженному камину — небывалой роскоши. Все комнаты студентов в Военно — морской Академии держали тепло при помощи кристаллов, в которые маги поместили необходимое заклинание. А живой огонь… он манил, зачаровывал, нес запахи смолистого дерева и терпкой коры. Мой старший брат Арий до своего похода на последнюю войну, где и погиб от удара меча, частенько брал меня с собой в лес, по вечерам разжигая ароматные костры. Арий учил охотиться, показывал травы и коренья, заставил тренировать силу и выносливость. Зачем? Считал, я достойна большего, чем оставаться в деревне и рожать детей. Не у всех мол, такая судьба, что я вижу. А я, да, видела… Драки и пьянки, чумазую ребятню да битые горшки. Редко кто жил в моей деревне мирно и спокойно. Даже молодые пары, вроде бы влюбленные и счастливые, поженившись, через время менялись в худшую сторону. Страшно и представить, какой пример они подают детям. Те ведь смотрят, запоминают… Со временем повторяют судьбу родителей. И эта жизнь напоминает замкнутый круг, из которого не вырваться. Мне удалось. Не потому что я хотела, а просто выбора не осталось. Умирать или бежать… подальше, туда, где плещется море. Да, было страшно до темноты в глазах. Но иногда сильными становятся, не желая этого. Еще тогда уясняла раз и навсегда. А может, брат предвидел, как мне пригодятся его знания? Без этих навыков я бы просто не поступила в Военно — морскую Академию. Я настолько задумалась, что не заметила, как Ал оказался сидящим возле огня, беззастенчиво меня рассматривая. Раздевал взглядом, заставлял покрываться щеки румянцем, а сердце колотиться так, словно я только что убегала от нежити. Огни свечей, что должны были смягчить черты его лица, наоборот заострили, сделали какими?то чужими. И вся эта поза, в которой он сидел, откинув голову на спинку кресла, положив руки на подлокотники, казалась обманчиво — расслабленной. Лишь глаза остались прежними — голубые, как цветы. И какое удачное сравнение! Их ведь и правда, не забудешь… Даже, если захочешь. Надеюсь, что ты подумала над произошедшим и сделала выводы. Я промолчала, Ал удивленно приподнял брови, ожидая моего ответа. — Да, магистр, — выдавила я. Что же я так боюсь?то! — Напомни, за что именно я должен тебя наказать. Издевается. Сам же знает и все равно заставляет меня испытывать стыд. — За то, что не позвала, когда попала в беду, и вам было больно. — И? — За непослушание, непокорность, нежелание меня услышать, — процитировала я его слова. Алэрин встал, приподнял мой подбородок, заставляя смотреть в глаза. Сейчас я бы отдала все на свете, лишь бы никогда не оказаться здесь… так. Он наклонился, почти касаясь своими губами моих. — Предоставлю вам выбор, кадет Дарэ, — прошептал он, обдавая дыханием. — Какой? — Месяц начищать кастрюли на кухне или… Я нервно сглотнула, выдавая страх. — Проведешь со мной этот вечер. И не будешь сопротивляться тому, что я делаю. Ударить бы. Наотмашь. Так, чтобы рука горела от боли. Ненавижу! — Вы считаете, леди пристойно делать такие предложения? Он улыбнулся, почувствовав мой гнев. — Ты еще и гордая, оказывается. Выпрямился, посмотрел в глаза, явно стараясь не рассмеяться. — Не думал, что ты такого мнения обо мне, Трин. Я прикрыла глаза и вздохнула. Сдается, действительно, хотел бы сделать меня своей, давно бы не медлил. Но что тогда он сейчас предлагает? — Прошу простить, магистр, за поспешно сделанные выводы, — сказала я, решив не усугублять ситуацию. Ал приподнял брови, усмехнулся. — А что меня ждет в этот вечер? — Наказание, — отозвался он. Прекрасно! И очень понятно. — Большего не скажу. — Предлагаете купить осьминога в закрытой корзине? — Какое чудесное сравнение! Ал все же не выдержал и рассмеялся. Похоже, настроение у него хорошее, несмотря на наше расставание. Права была Лотта, мужчины относятся к жизни проще.