Я глупо заморгала. Ал меня ревнует? Немыслимо. — Так ты примешь мой браслет, Трин? Взгляд Алэрина стал серьезным. И наверное, в этот момент стоило просто сказать «да», но все мои сомнения хлынули разом, заставляя дрожать. — О, Боги! Ал вдруг прижал меня к себе. — Трин, почему я чувствую твой страх? Все же хорошо. Да я до свадьбы тебя пальцем не трону, если не хочешь. Признаться, что этого я боюсь меньше всего? Лотта такая счастливая приходит после встреч с магистром Нарисом. У нее даже сил и времени на проказы не остается, что удивительно. Может, этого наш ректор и добивается? Но что мне сейчас делать? Снова позволить страхам и сомнениям разрушить сказку? Да ни за что на свете! Я ее заслужила! — Ал, я возьму твой браслет. Посмотрела ему в глаза, улыбнулась, чувствуя странное облегчение. Он не стал медлить или переспрашивать, потянулся и вытащил шкатулку из тумбочки, что была возле кровати, достал узорчатый серебряный ободок с аквамаринами и надел мне на руку, нежно целуя запястье. Я нервно хихикнула. — Что? — Вот скажи, как так получилось, что я шла лечить твою спину, а оказалась помолвленной? Я поднесла к лицу руку с брачным браслетом, потрясла перед ним. Ал рассмеялся. — Может, пока накинешь на него чары невидимости? — Зачем? Он сразу нахмурился, явно боясь, что я передумаю. — Ал — ты Верховный маг Кардоса, аристократ. Мне не нужно повышенного внимания! Мой жених задумался, кивнул, что?то прошептал. — Кроме тебя и меня его никто не увидит. Если, конечно, не захочешь кому?то показать. Хотя бы своей любопытной подружке. — Спасибо. Усмехнулся, откинул прядь волос. — Летом, когда закончится твоя практика, отправимся в гости к моей матери. Познакомишься, хорошо? — Ладно, — обреченно согласилась я. — Ты ей понравишься, Трин, — прошептал Ал, ласково меня целуя. — А отец… Он вздохнул. — О нем тоже расскажу, сокровище. Только не сейчас. — Почему? — удивилась я. — Хочу показать тебе, что такое строить отношения «медленно и осторожно», Трин. И спину ты обещала залечить, — коварно напомнил Алэрин, опрокидывая меня на постель. — И да, я совсем забыл про наказание за безрассудство. С чего желаешь начать? — С этого, — прошептала я, притягивая его к себе и нежно целуя. Руки запутались в его волосах, заскользили по плечам. Ал неожиданно остановился, резво выдохнул. — Забыл напомнить, что если ты пойдешь снова умирать, я исполню свою давнюю угрозу, несмотря на все наши соглашения, Трин. — Сделаешь своей? — Да. — Чисто теоретически, когда я шла добывать живую воду, я не собиралась умирать. — Знаю, поэтому и сдерживаюсь. Он наклонился, страстно меня целуя. И страхи и сомнения ушли. Осталась эта безграничная, запредельная нежность, с которой он целовал мое лицо, страстно шепча: «Мое сокровище, только мое». — Твоя спина… — прохрипела я, сдерживая стон и выгибаясь от его ласк. — Целую тебя, и все проходит. — Правда? Удивиться Ал не дал, нашел мои губы, выпивая дыхание. Звук колокола заставил нас вздрогнуть. — Как же не хочется от тебя уходить! Он слегка прикусил нижнюю губу, потерся щекой о мою ладонь. Знаю, произнеси я сейчас два слова «не уходи», и Ал останется. Но у него дела. Он приподнялся. — Отдыхай, Трин. — Прямо здесь? — Да. В моей комнате тебя точно никто не потревожит. А к вечеру я вернусь, мы поговорим обо всем, о чем не успели. Я усмехнулась. Да мы же ничего и не обсуждали. — И подарок второй отдам. Ал вздохнул, ласково меня поцеловал. — Тебе нужно выспаться. Причем произнес он это таким тоном, как будто хочет меня до конца жизни запереть в комнате и никуда не пускать. Наверняка наслышан о том, что я участвовала в турнире. Но думать об этом не хотелось. Глаза слипались, подушка казалась до безумия желанной, а одеяло — мягким. И через мгновение я уснула. Алэрин. Спящая Трин еще прекрасней. Расслабленная, безмятежная. И меня безудержно тянуло лечь рядом, обнять, вдохнуть запах ее волос. Какой же это соблазн! А нужно идти. Коснулся губами ее щеки на прощание. Трин заворочалась, потянулась ко мне… даже во сне я в ее мыслях. Сердце сладко заныло, жар пополз по позвоночнику. И на душе вдруг стало… тревожно? Хм… Может, зря я отложил этот непростой разговор о ее прошлом и моем отце? Разбудить? Вздохнул, потер виски руками. Пусть отдыхает. Ей нужны силы. После рассказа Трин о битве с василиском, я до сих пор не пришел в себя. И Нарис по пути в академию успел еще про турнир доложить. И все Трин делала ради мальчишки! Я сжал ладони. Понимаю, что Трин могла согласиться на предложение Крама, успел же раньше меня… И гнев и ревность поднимаются волной, грозя смести все на своем пути. Я посмотрел на браслет, что надел Трин, сделал глубокий вдох, успокоился. Никогда не думал, что буду так волноваться и переживать. Любовь меняет людей. Одних — в лучшую сторону, других — в худшую. Но без нее жизнь пуста и бессмысленна. Я только начал это понимать. И сложно представить, что когда?то пытался противиться своим чувствам к Трин. Сокровище мое. Я потянулся рукой и усмехнулся. Даже дотронуться боюсь. Разбужу еще. Пусть спит. Поставил защитные заклинания и покинул комнату, отправляясь на плац. Только все мысли возвращались к Трин. И Нарис тоже был рассеян. Непривычно видеть своего почти наставника и друга мечтательно улыбающимся и таким счастливым. Я провел тренировку и отправился к Рэму. Сдается, он и сам не рад, что согласился стать моим помощником. Ничего, Трин получит диплом Военно — морской Академии, и я найду разумные доводы, чтобы заманить ее работать вместе со мной. Глава 20 Тринлейн. Я проснулась к вечеру, сладко зевнула и увидела на тумбочке перламутровую раковину. Ал заходил! Улыбнулась, не сдержавшись. Я потянулась за подарком и только сейчас заметила, что рядом лежит записка. Развернула, сгораемая недобрым предчувствием. «Я должен уехать, сокровище. В столице начались волнения, король требует к себе Верховных магов. Вернусь — обо все поговорим. Я бы попросил тебя не искать неприятностей, но сдается, это для моей Трин нереально. Поэтому… просто прошу быть осторожней. И я уже по тебе скучаю, сокровище».