— О нет, спасибо… я бы не знал, что выбрать. В какой-нибудь другой день он покажет ему свою коллекцию старинных вещей в большом шкафу, который стоит в кабинете: денье эпохи Каролингов, изукрашенные булавки, ковчежцы… Он пустился в пространные объяснения, но Людовика они не впечатлили: несколько минут он вежливо слушал, пока его внимание не привлек предмет, стоящий на нижней полке. — А это для чего? Франсуа был немного разочарован, что разговор так быстро зашел о самом удивительном предмете из его коллекции. Но так как терпение Людовика, судя по всему, уже подходило к концу… — О, это! Если бы вы знали, как Матильда сердилась на меня, когда я принес эту вещь в дом. Ее еще очень давно подарил мой бывший руководитель по докторской диссертации. Это так называемая «узда для строптивой». — Что? Франсуа был уверен, что это выражение заинтриговало Людовика. — Строптивая — это женщина, которая слишком много говорит, злой язык… В Средние века оно нередко употреблялось в качестве синонима слова «ведьма». — Но ведь узда — это вещь, которую надевают на лошадь, да? — Совершенно верно. Если быть точным, это скорее намордник, орудие пытки. Едва он произнес эти слова, как лицо молодого человека переменилось. Теперь он был полностью захвачен разговором. Франсуа взял узду и положил ее на свет. — Этот ужас придумали англичане, скорее всего, в шестнадцатом веке. Голову женщины сжимали вот этим металлическим обручем. Узда отгибалась и застегивалась сзади. Самостоятельно ее снять было совершенно невозможно. — И все? — разочарованно спросил Людовик. — О нет, на этом дело не заканчивалось. Видите вот это железное лезвие? Оно затачивалось и вводилось в рот жертвы. Стоило ей только пошевелить языком, чтобы заговорить, то… предоставляю вам самому вообразить, что за этим следовало. — И что, этой штукой действительно пользовались? — Даже я не смогу вам со всей определенностью ответить, испытала ли какая-нибудь женщина на себе воздействие этого предмета. Думаю, он использовался крайне редко. Скорее этот намордник имел символическое значение, превращая женщину в покорное животное, которое легко унизить. Впрочем, в театре Шекспира содержатся намеки… Людовик прервал его: — Можно? — Да… конечно. Взяв намордник, он принялся крутить его между пальцами будто, глобус. — Лезвие тупое; мне что-то не хотелось натачивать его каждое утро! Людовик едва его слушал. Он медленно провел по лезвию указательным пальцем, затем поднял его вверх, будто ученик, который просит разрешения заговорить: — Смотрите, еще немного режет… Франсуа был ошеломлен, увидев, что подушечку пальца перечеркнул красный след, с которого начинает капать кровь. — Осторожнее! Это же старая вещь, от нее можно подхватить бог знает какую заразу! Не скрывая недовольства, Франсуа резко потянул намордник, чтобы вынуть его из рук молодого человека и снова положить в шкаф. Он не мог опомниться. И как его угораздило порезаться? Можно подумать, он сделал это нарочно. Обернувшись, Франсуа был потрясен выражением лица молодого человека. Точнее, еле заметной улыбкой на его губах. Будто в ней отражалось какое-то нехорошее влечение. В четверг в 11 утра перед лонжером припарковался красный грузовичок Ле Бри. Франсуа вышел с зонтиком в руках, хотя с неба теперь падало только несколько редких одиноких капель. — Привет компании. — А мы как раз ждем почту… Франсуа не позволил бы себе такой шутки, если бы сосед явно не пребывал в веселом настроении. — О, сегодня у меня для вас есть кое-что получше. Открыв кузов грузовичка, Ле Бри достал оттуда большой ящик, полный картошки, морковки и кочанов капусты. В этом не было ничего необычного: Ле Бри нередко привозил им сезонные овощи. Взамен, чтобы не злоупотреблять щедростью соседа, Франсуа дарил ему бутылки вина, а Матильда цветы из сада. — Вы нас совсем избалуете. — Да бросьте, какая ерунда. Рукой, в которой был зажат зонтик, Франсуа потянулся, чтобы взять ящик, но Ле Бри покачал головой: — Оставьте, я сам отнесу. С вашей ногой… Конечно, Ле Бри уже давно заметил его хромоту; во всяком случае, Франсуа различил в его голосе ироническую нотку, будто намек: «Эта ваша история с инсультом… Ладно! Никого вы не обманете!» — Заходите в дом. У вас же найдется сегодня пять минут? Когда Ле Бри надолго задерживался у них, чтобы выпить аперитив, Матильда всегда наливала ему стаканчик свежайшего гидромеля[9]. Франсуа считал, что сосед может подумать, будто, предлагая бретонский напиток, к нему хотят подольститься. Но Матильда не отступалась. — Что вы думаете об этой погоде? Ле Бри повернул голову к кухонному окну. — Ну, что вам о ней сказать? Такого дождя я не видел, по крайней мере, лет десять. Если он не закончится, Лейта может снова выйти из берегов. — Не знаете, в наших краях часто такое было? — Эх… В последний раз вода поднялась на пять метров. Это был настоящий потоп, целый город ходил по воде. Потом грязь несколько недель отчищали… Матильда чуть пригубила алкоголь, который подала на стол. — И что, с этим подъемом воды ничего нельзя сделать? — Ну да, над этим поработали за милую душу: заграждения против наводнений, очистка… И каждый раз вам говорят, что на этот раз все сработает. Но наводнения по-прежнему случаются, и так будет всегда. Когда живешь у самой воды, либо привыкай к ней, либо переезжай. Франсуа вспомнил статью, которую когда-то прочел в местной газете. — Думаю, они хотят установить замедлитель паводков верх по течению… — Одни вам говорят, что проблема находится вверх по течению, другие — что вниз по течению из-за обширных болот. И никто не соглашается с другим мнением. Ле Бри одним глотком осушил свой стакан. — Налить вам еще? — Нет, спасибо. «Кто хозяин своей жажды, тот хозяин своему здоровью». Встав с места, он прошелся по кухне и остановился перед окном. — Смотрите-ка, там какая-то машина… Матильда нахмурила брови. — Да? — У вас сейчас какие-то работы? — Да, обустраиваем пристройку. Один молодой человек всем и занимается. С немного смущенным видом Ле Бри потряс головой. — А!.. Так вот чей фургон я видел столько ночей подряд. Один раз он остановился на краю одного из моих полей. — Всю ночь? — Ну да. Мне это показалось странным, я едва не вызвал жандармов. Матильда повысила голос, без сомнения сама того не желая. — Жандармов? О нет, только не это! Людовик очень хороший молодой человек. Не надо создавать ему проблем… На мгновение Ле Бри застыл в полной растерянности. Именно сейчас, каким абсурдным ни казалось это предположение, Франсуа подумал, что их сосед привез свои овощи лишь для того, чтобы расспросить их с Матильдой. В этом затерянном углу ничто не оставалось не замеченным. Может быть, Ле Бри видел, как фургончик Людовика заезжает в их владения, и захотел побольше узнать об этом? — Очень хорошо, — ответил Ле Бри с необычным для него смущением. — Если вы его знаете… Когда сосед ушел, вернувшись в кухню, Франсуа заметил, что лицо Матильды стало на удивление бледным. Как если бы она только что узнала ужасную новость.